Она, правда, неоднократно заговаривала с новым обитателем Особняка, но он в ответ произнес в общей сложности не более сорока слов. И чаще всего это были вежливые отказы, возражения или извинения. Похоже, дело было не в языковом барьере, и гость не казался расстроенным. Но ей хотелось, чтобы он чувствовал себя здесь совсем как дома, – с условием, конечно, что ему этого тоже хотелось.
– Присядь с нами, – позвал Майкл, сдвигаясь к краю дивана и подпихивая кота в обложенный подушками угол. – У тебя еще не было возможности как следует познакомиться с Дисом, а я уверен, что ты ему тоже интересна. Кошки славятся своим любопытством.
Дис нахмурился:
– Это просто человеческая поговорка.
Майкл закатил глаза:
– Тебе любопытно, и Цумико тоже. Даже не пытайся спорить, я же знаю.
Цумико пристроилась в противоположном углу, испытывая благодарность к Майклу за то, что страж решил взять на себя свою традиционную рольсев между человеческой и нечеловеческой расами. Ради них всех.
– Вам действительно нужно освоиться друг с другом. – Майкл передал Кирие Дису. – Поможешь мне?
– Да, Майкл, – сказал Дис, прижимая к себе малыша-полукровку.
Страж подождал, пока кот устроит малыша поудобнее на сгибе локтя, а затем взял свободную ладонь Диса в свою.
– Дашь руку, Цумико? – спросил он.
– Да, конечно, – согласилась она. – Спасибо.
Он сплел свои пальцы с ее, нежно сжав их.
– Дис – новичок в этом деле, ему самому не справиться со всей силой блеска маяка, но я уверен, что смогу смягчить воздействие, сохранив при этом суть.
Она не очень поняла, что он имел в виду.
– Мне нужно что-то сделать?
– Предоставь это мне. – Майкл расслабился, откинувшись на подушки, закрыл глаза. – Теперь тихо. Мне нужно сосредоточиться.
Его просьба показалась Цумико излишней. Ей-то как раз казалось, что тишина и есть их проблема. Поигрывая ожерельем, она наблюдала, как Дис общается с Кирие. На первый взгляд, член кошачьего клана по возрасту был примерно студент, но Цумико знала, что Дис на десятилетия, если не на столетия старше ее. Но при этом, похоже, он не имел опыта общения с людьми. Казался домашним и застенчивым.
Кирие что-то прогулил. Он куда более осознанно воспринимал окружающий мир, чем Лиля. После нескольких попыток малыш наконец схватил Диса за палец и снова издал какое-то урчание. Цумико вдруг поняла, что ребенок пытается повторить почти неслышное мурлыканье Диса. Амарант уткнулся носом в щеку Кирие, чтобы скрыть улыбку.
Она закусила губу, стараясь не рассмеяться. Дис так хорошо ладил с новорожденными, прямо как Суузу. Все ли амаранты по природе обладали такой склонностью? Если она собирается устроить из Особняка приют, возможно, следует пригласить и других амарантов. Тех, кто готов заботиться о детях из разных слоев общества.
Майкл прервал ее раздумья.
– Чувствуешь что-нибудь? – спросил он.
Цумико было покачала головой, но остановилась. Что это? Стоило заострить внимание, и она действительно что-то уловила. Слабое, но настойчивое давление сразу за той гранью, которую она привыкла считать собой. Взгляд Цумико остановился на Дисе, тот смотрел на нее с удивлением, граничащим с тревогой.
– Успокойся, друг мой, – проворковал Майкл. – Ты и должен ощущать признаки заботы, но без существенного обмена.
Благодаря связи к ней просачивались мимолетные впечатления, чужие чувства. Трепет и смущение, самоотверженность и решительность, торжественность и чувственность. Все это парило на поверхности, но намекало на скрытую глубину. Узнавал ли Дис что-то подобное о ней?
– Я не знала, что такое возможно, – призналась Цумико.
– Я тоже, – отозвался Майкл. – Я импровизирую.
Она крепче сжала руку этого человека, который был одновременно барьером и мостом.
– Ты на самом деле потрясающий.
– Как и все прочие. – Он откинулся обратно на подушки. – Теперь давайте сами. Воспользуйтесь преимуществом. Вот ваш шанс узнать друг друга, не нуждаясь в таких глупых условностях, как слова.
Цумико замолчала и, как она привыкла делать с Арджентом, широко открылась. Дис ответил на ее доверие, постепенно пуская в свою душу. Смутное замешательство и колючая осторожность медленно рассеялись, обнажая серьезную, порывистую и нетерпеливую личность. Несмотря на все сомнения, Диса охватило любопытство; однако оно смягчалось уважением, которое, казалось, относилось к полу. Вдруг Цумико почувствовала то, что трудно было выразить словами. Всеобъемлющую целостность, определяющее качество. Возможно, это и был сам Дис?
Он наблюдал за ней. Она попыталась улыбнуться, но ей это не удалось. Поэтому Цумико сделала все возможное, чтобы просто поприветствовать его. Как новый друг. Как семья, если он хотел принадлежать к ней.
Дис склонил голову набок:
– Неудивительно, что он не желает тобой делиться.
Кот говорил про Арджента? Ой. Цумико как-то не подумала скрыть от Диса эту связь. Почему кот решил, будто инициатор в их паре – лис? Вероятно, потому что так всегда казалось самой Цумико?
– Ну что, друг, – обратился к нему Майкл, – ты можешь ей доверять?
Встретив взгляд Цумико, Дис ответил напрямую:
– Я тебе доверяю.
Арджент сразу понял, когда Майкл вернулся к своим исследованиям проблемы порабощения лиса. Страж что-то бормотал. Взмахивал руками. Рисовал символы. Книги с кучей закладок, казалось, выплеснулись из кабинета наблюдателя и распространились по всем комнатам, где над ними трудилась Цумико.
С ее помощью Майкл перешел от теории и гипотез к прямым экспериментам. В любое время дня страж мог прервать работу Арджента, чтобы заняться его личными делами. Даже ночью, особенно если лис не спал и присматривал за ребенком, Майкл тихонько стучал в дверь Арджента и входил.
Эти набеги были довольно бесцеремонными и навязчивыми, но лис терпел их почти без жалоб. Отчасти потому, что такая возня была малой платой за свободу. Но также и потому, что это было справедливо. Арджент сам частенько влезал в дела Майкла еще до того, как юный подопечный осознал, на что способна загнанная в угол лиса.
Нынешний энтузиазм стража можно было только приветствовать, но он вызывал и тревогу. Под глазами Майкла залегли глубокие тени, и он все время морщился от тонизирующих чаев, которыми его пичкала Санса. Поэтому, когда вскоре после полуночи Арджент в очередной раз услышал звук шагов, приближающихся к его двери, он уже приготовился громко отругать стража.
– Нашел! – Надзиратель опустился на колени возле стула Арджента, точно проситель перед троном. – По крайней мере, мне так кажется. Проверишь?
Арджент молча смотрел на протянутые Майклом бумаги. Неужели?..
– Самой большой трудностью всегда было наложение чар, – продолжал страж. – Обычно связь такого рода со временем теряет силу, но твоя возобновляется и укрепляется с каждым последующим поколением. Впечатляющая дальновидность со стороны захвативших тебя надзирателей. И эффективно, и показательно!
Вряд ли Ардженту нужно было об этом напоминать. Надеясь на нечто большее, чем просто обсуждение своих страданий, лис взял записи Майкла.
– А озарило меня, когда я обсуждал с Дарьей некоторые тонкости создания символов.
Брови Арджента взлетели вверх.
– Она же ребенок.
– Моя дочь – опытный страж с полным доступом к библиотеке Ингресса. И она великолепна.
– Как и ее отец.
Майкл отмахнулся от комплимента:
– Ты посмотришь это? У тебя больше опыта в создании символов, и мне нужно твое мнение.
Арджент хмыкнул, уже внимательно читая вторую страницу.
– И… я хотел бы проверить еще одну вещь, – вроде бы беззаботным тоном произнес Майкл, но лис распознал предостережение под обычным оптимизмом стража.
– Если надо.
– Я уже давно не заботился о тебе, – начал Майкл.
– В этом не было особой нужды. – Арджент перевернул страницу. – На самом деле вообще никакой.
– А можно?
Арджент вздохнул:
– Я давно уже дал тебе такое разрешение, глупый мальчик. И доверяю тебе. Валяй.
Майкл поднялся на колени и обнял Арджента.
Лис расслабился, ощутив привычную заботу друга, но вскоре оттолкнул Майкла:
– Не смей изнурять себя. Оставь немного для своего нового котенка.
Побледневший страж опустился на пятки.
– Что? – спросил лис.
– Арджент, что ты наделал?
– Тц. Если это был наводящий вопрос, то следовало выразиться яснее.
Майкл осторожно коснулся кончиками пальцев сердца Арджента.
– Твои связи с Цумико умножились. Боюсь, они могут укрепить первоначальную.
– Нет. Я был осторожен.
– Но, Арджент… – Майкл заколебался и понизил голос: – Я видел такой уровень единства только у давних товарищей по договору… или у пар.
– И?
Страж устало потер лицо:
– Она знает, что теперь практически твоя?
Арджент пожал плечами:
– Привязанности такого характера всегда взаимны. Итак, когда ты сможешь меня освободить?
Майкл подавил зевок:
– Завтра?
Это единственное слово прозвучало как обещание, и лис надеялся, что друг сможет его сдержать.
– Завтра.
Арджент еще долго сидел, изучая результаты исследований Майкла, особенно – серию рисунков, изображающих символы, которые сковывали душу лиса. Он никогда не видел их раньше. Невозможно было тщательно разглядеть их, вероятно, чтобы исключить возможность побега.
Только теперь, когда узоры лежали перед ним, Арджент мог оценить тонкость работы. Плетение казалось тончайшим, но лис хорошо знал, какую опасность таили в себе чары. И все же результат оказался неожиданным. Теперь, когда Арджент смог изучить узоры и символы, ему было трудно поверить, что их сотворили надзиратели. Возможно, ловушку привели в действие люди, применив ее под влиянием момента, но столь тщательно продуманная и зловещая конструкция могла принадлежать только амаранту. Арджент сравнил две страницы, затем отыскал и третью. Некоторые из так называемых кланов обманщиков преуспели в иллюзиях и уловках – превыше прочих этим славились лисы, белки, еноты, пауки и грачи. Или печально славились. Но