изнеса, менеджмента, бухгалтерского учета и продаж, которое выросло с 16 тыс. в 1980 году до 239 тыс. в 2021–2022 учебном году.
Зависимость от импортной рабочей силы
Желая компенсировать нехватку научно-технических работников всех уровней, известных в США как STEM-работники (от «science, technology, engineering or mathematics»; наука, технология, инженерия или математика), Соединенные Штаты в массовом порядке импортируют их. В 2000 году на долю работников иностранного происхождения приходилось 16,5 % всех STEM-работников. К 2019 году эта доля выросла до 23,1 %, или 2,5 млн импортированных работников, из них 28,9 % (или 722,5 тыс.) составляли индийцы. Также 273 тыс. китайцев, 100 тыс. вьетнамцев и 119 тыс. мексиканцев. Естественно, эти импортированные иностранцы обладают более высокой квалификацией, чем их американские коллеги. Среди родившихся в США работников STEM 67,3 % имели степень бакалавра по сравнению с 86,5 % среди иммигрантов[139].
Еще несколько цифр: 39 % разработчиков программного обеспечения – иностранцы; 15 %, 20 % или 25 % инженеров, в зависимости от отрасли; и 30 % физиков. В Калифорнии иностранцы составляют 39 % работников STEM.
В каком-то смысле это (т) захват (хищение) талантов из других стран – сама история Америки. С 1840 по 1910 год массовый приток немецких и скандинавских иммигрантов, часто хорошо образованных и несущих в себе динамизм родительской семьи, сопровождал поздний, но стремительный промышленный подъем страны. Однако это обращение к иностранцам происходило на фоне образовательного динамизма самих WASP. Принимающее население также производило квалифицированных рабочих, техников и инженеров (хотя великих ученых было немного). Этот приток компенсировал образовательный коллапс не только WASP, но и всего белого американского населения.
ТАБЛИЦА 3. Десять стран, получающих наибольшее количество докторских степеней в США в период с 2001 по 2020 год
(Источник: National Science Foundation)
Разница в склонности иностранцев и американцев к научно-техническим исследованиям заметна и в университетах. Как известно, они принимают большое количество иностранных студентов. Таблица 3 показывает две важные особенности для 2001–2020 гг.: во‑первых, важность Китая и Индии среди стран, поставляющих докторантов в американские университеты; во‑вторых, высокую долю будущих инженеров среди иностранных студентов. Это важнейшая информация о том, насколько эти страны заинтересованы в технологиях и промышленности. В таблице я присуждаю первый приз в области социологии мотивации иранским докторантам за то, что 66 % из них продолжают изучать инженерное дело. Легко понять, почему Иран экспортирует военные беспилотники в Россию с начала войны на Украине.
В этой геополитической книге я пытаюсь подойти к основам державности. Количество инженеров должно вывести нас за пределы производства оружия и, опять же, возвращать нас от вещей к людям. Современная армия зависит от своих технических возможностей, и они не ограничиваются инженерным корпусом. Большинство ее офицеров, особенно в технических подразделениях ВВС и ВМС, по сути, являются инженерами. Тот факт, что Соединенные Штаты не в состоянии подготовить большое их количество, ставит под сомнение реальный потенциал американской армии в случае крупного конфликта. Исторически сложилось так, что ВВС и ВМС были наиболее успешными видами вооруженных сил, причем военно-морская авиация заслуживает особого упоминания со времен Тихоокеанской войны. Поэтому именно в данном секторе утечка мозгов в юридические и бизнес-школы угрожает американской военной мощи. Вы не можете выиграть войну, выписывая платежные поручения или замораживая счета противника. Это предложение вызывает у меня ощущение дежа вю: замораживание активов Банка России и арест имущества российских олигархов (и обычных российских граждан, в нарушение права на собственность, столь почитаемого на Западе), отказ страховать суда, перевозящие российскую нефть. С американской стороны войну ведет дух адвокатов. А у Украины заканчиваются снаряды.
Неизлечимая болезнь доллара
Искусство прогнозирования – это не просто способность заметить спад. В случае с Соединенными Штатами это было бы слишком просто; речь идет о том, чтобы определить, обратим этот процесс или нет.
Для тех, кого не убедила гипотеза ноль-религии, исключающая любое «пробуждение», я добавлю экономическую последовательную цепочку фактов, из которой также следует, что спад необратим. Я начал ее выше, подчеркнув, что дефицит торгового баланса продолжает расти, несмотря на неопротекционистские меры.
Очередной призыв к экономическому пробуждению в США не возымел действия. Начиная с Великой рецессии 2007–2008 годов, Америка знает, что растущее неравенство ведет к росту экономической нестабильности и падению уровня жизни. В 2011 году движение «Захвати Уолл-стрит» назвало врагом финансовый капитализм. В 2013 году феноменальный успех имела публикация в США книги Томаса Пикетти «Капитал в XXI веке», основная мысль которой заключается в том, что рост неравенства неумолим, если в него не вмешивается политика (или война, имеющая политическое происхождение). Но, как и в случае с торговым дефицитом, ход экономических событий не изменился. Индекс Джини (Gini), который колеблется между 0 и 1, тем выше, чем сильнее неравенство. В Соединенных Штатах он продолжает расти. В 1993 году он составлял 0,454, в 2006 году, накануне Великой рецессии, – 0,470, а в 2021 году, через десять лет после Великой рецессии, будет равен 0,494. Подобно всаднику Апокалипсиса, неравенство продолжает свой путь.
Почему американский корабль не может выровнять курс? Сократить неравенство и торговый дефицит, переориентировать студентов на инженерные и научные специальности? Оставив в стороне религиозную основу этого бессилия (нулевая мораль), мы можем выявить и чисто экономическое препятствие к действию. Америка производит мировую валюту, доллар, и парализована своей способностью извлекать денежное богатство из ничего. Мы, конечно, не очень далеки от нулевой морали, но можем проанализировать этот механизм чисто технически, не ссылаясь на Бога или на мораль.
Всем нам знакома «голландская болезнь», также известная как «проклятие природных ресурсов». Ее часто связывают с нефтью или газом. Изобилие природного ресурса в стране и его экспорт повышают стоимость валюты, сила которой затем сдерживает развитие других секторов экономики. Допустим, Америка страдает от «суперголландской болезни». Природным ресурсом, мешающим ее экономике, является доллар. Производство мировой валюты с минимальными или нулевыми затратами делает все виды деятельности, кроме создания денег, невыгодными и, следовательно, непривлекательными.
Созданные деньги не являются результатом работы печатного станка ФРС. Как отметила Энн Петтифор во введении к весьма актуальной книге, только 5 % производства денег – дело рук Центрального банка[140]. Остальные 95 % приходятся на кредиты, банки выдают их частным лицам или друг другу. Однако в случае кризиса ФРС выпустит еще больше денег, чтобы спасти систему, как это было в 2008 году, гарантируя, что создание денег банками и частными лицами, а также государством неограниченно. Не существует ограничений и для государственного долга США, законодательно установленный потолок которого конгресс поднимает, когда это необходимо. Через регулярные промежутки времени Америка разыгрывает бюджетную комедию: республиканцы угрожают демократам, что не поднимут потолок долга, если те не согласятся сократить те или иные социальные расходы. Подданные империи, идите с миром, потолок долга будет поднят, доллары и казначейские облигации будут выпускаться, а привилегированные слои населения мира продолжат их покупать. Эти доллары имеют особенность существовать для всего остального мира. После сиесты мой разум затуманен, но свободен, тогда я фантазирую, как Байден пошлет несколько миллиардов долларов украинским лидерам, чтобы они могли отправиться за покупками в Западную Европу. Однако давайте мыслить здраво: между американскими и европейскими союзниками такого быть не может…
Производить деньги гораздо проще, чем товары. И, конечно, лучшей работой будет та, которая приближает ее владельца к созданию денег, к источнику изобилия: банкир, налоговый адвокат, лоббист на службе у банкира и так далее. Инженер слишком далек от этого расточительного источника, промышленник живет с обязательством достичь нормы прибыли, скажем, в 15 %, установленной теми, кто делает деньги… Защиты границ от иностранной промышленности недостаточно, если реальная конкуренция исходит от внутреннего, коллективного и демонического денежного печатного станка. Данный механизм, как ожидается, отразится на молодых людях, выбирающих образование и профессию. Если банкиры и юристы зарабатывают намного больше, зачем им заниматься сложными научными или техническими дисциплинами? Это объясняет то, что мы видели выше: утечку мозгов в сторону непродуктивных профессий. Люди предпочитают изучать право, финансы или бизнес, потому что они ближе к священным фонтанам, из которых бьет доллар[141].
Глава XВашингтонская банда
Наша общая, хотя и схематичная, картина американского общества и экономики завершена. Ее регрессивная динамика выявлена. Теперь мы присмотримся с позиции антрополога к группе лиц, в практическом плане осуществляющих внешнюю политику той больной державы, в какую превратилась Америка. Кто же это племя с особыми обычаями, чьи вкусы и решения привели Запад к порогу России? Обычно мы изучаем примитивное сообщество в его естественной среде: это будет город Вашингтон. Особый интерес мы будем проявлять к американскому геополитическому истеблишменту, который в народе называют «