Чуд, сидящий около одного из драконов, на звезды не смотрел. Он аккуратно исследовал заживающие раны питомца, недовольно качая головой:
— Антрэй, я же говорил, не лезь на рожон. И почему ты не доел?
Темно-синий ящер старательно отворачивался и делал вид, что распекают не его. Чуд фыркнул и огляделся.
Ему самому надлежало быть в казарме и спать. Но Тиррей давно поставил перед собой цель, а своих целей он привык добиваться во что бы то ни стало. Теперь пренебрегал сном — молодой и выносливый организм может себе это позволить — и приходил в ангар, где его уже ждали.
Последние семь дней — те, что прошли с момента драки Антрэя и Грайда, — Тиррей ни разу не пропустил ночной визит к животным. В первые две ночи его присутствие здесь было официальным, последующие… В общем, Тиррей совершенно точно знал, что ему нужно тут быть. А если нужно — значит, он будет.
— Антрэй, я с тобой говорю.
Из соседнего денника раздалось ворчание, и высунулся алый нос другого дракона. Тиррей встал, погладил его, протянул угощение и кивнул темно-синему:
— Раз ты считаешь, что уже здоров, — идем на занятие.
О ночных тренировках дракона, разумеется, никто не знал. Тиррей всегда занимался с Антрэем на дальнем поле — заодно пробежка туда и обратно, — тщательно следил, чтобы никто их не увидел, и особо не перетруждал подопечного. Недоверчивый и стремящийся быть лидером, ящер поначалу огрызался на любые действия чуда. Рычал, пыхал огнем, старался сорваться с привязи и сбежать на прогулку — или, еще лучше, куда-нибудь подальше от двуногих.
Терпения Тиррею было не занимать: дракон ему действительно нравился, и он тщательно искал подход к нему. Никогда не оскорблял плетью, но и не спускал баловства, четко выставляя рамки дозволенной агрессии и своеволия. Угощение, поощрение, пресечение излишней агрессии, спокойствие, умение вовремя увидеть, почувствовать, понять, что требуется дракону, — и спустя семь дней Антрэй ходил за Тирреем без всякой страховки, в виде зачарованной веревки.
Но Тиррею этого было мало.
Когда дракон оправился от ран, чуд вывел его почти под утро — на востоке появилась тонкая светлая полоска. Антрэй поводил головой, шумно выдыхая, прядал крыльями, намереваясь их размять — Тиррей уже позволял ему чуток полетать и заодно приучал к базовым командам, — и выжидающе смотрел на драконоведа.
— Хочется в небо? Мне тоже хочется.
Тиррей в одно движение оказался на драконе, и Антрэй замер от неожиданного и незнакомого ощущения. Мощные лапы вцепились в дерн, вспахивая когтями примятую траву, а Тиррей положил обе ладони на шею дракона, закрывая ему глаза.
— Не бойся. Все идет как надо. Мы ведь с тобой должны быть в небе вместе. Ты — мои крылья. А я — твоя сила.
Дракон расправил крылья, осторожно косясь на всадника. Он нервничал, ему было не по себе, но он не спорил. Тиррей мягко лег на дракона. И дракон, помедлив, сам лег на землю. Крылья собрались по бокам, защищая всадника, и Антрэй повернул морду к восходящему солнцу, глубоко и спокойно дыша.
А спустя несколько мгновений взмыл в воздух, стремительно и быстро, рыча от удовольствия и приветствуя новый день.
Тиррей, сидящий на его спине, даже не шелохнулся.
Он коротко постучал и, дождавшись разрешения, вошел. Найтин подняла голову от экрана ноутбука:
— Тиррей? Ты что-то хотел?
— Да, есть ли у вас записи о родословных драконов? Тех, которые здесь.
Найтин медленно кивнула:
— Разумеется. Я планировала по ним учить вас. А что?
— Я хотел бы посмотреть родословную Антрэя.
Женщина встала, коротким кивком предложила Тиррею следовать за собой, вместе они прошли в соседний кабинет, и там Найтин достала из основательного шкафа тяжелый том в переплете алой кожи, положила на стол и кивнула Тиррею:
— Книга его линии.
Тиррей открыл книгу и погрузился в чтение. Найтин намеренно ничего не говорила: она еще не показывала молодым драконоведам, как работать с родословными. И ей было любопытно, как справится Тиррей.
А он листал страницы, кивал, что-то быстро выписывал на отдельном листе, найденном тут же на столе, потом фыркнул:
— Радар? Имаго? Привод? Серьезно?
Найтин коротко кивнула:
— Да, был у нас один оригинал много лет тому назад. Он вписал клички в документы, а когда спохватились — было поздно.
— Что за имена для драконов? Этот умник, видимо, стажировался в человском коневодстве? Это там Ринопластики и Гравицапы породные бегают.
Найтин рассмеялась:
— Возможно. Один мой знакомый назвал своего дракона Кус-Кусычем, так что оригиналов много. Впрочем, я такие вещи не приветствую.
Тиррей посмотрел на лист, заполненный заметками, и усмехнулся, закрывая книгу:
— Благодарю, леди Найтин, я узнал, что хотел.
— И что же?
Но подходить и заглядывать в лист она не стала. Тиррей несколько мгновений рассматривал главу базы, потом, словно приняв решение, ответил:
— Антрэй — очень способный дракон. В нем гармонично сплелись несколько интересных линий, и он будет превосходен в бою.
— Если найдет своего всадника.
— Да, если найдет своего всадника.
Тиррей смял лист, выкинул в корзину и, поставив на место тяжелую книгу, вышел. Найтин еще помедлила, а затем аккуратно вынула комок бумаги, разгладила и всмотрелась в аккуратные строчки.
«Знать бы еще, кто научил парня таким тонкостям воспитания драконов?..»
Солнце палило нещадно. Так, словно вознамерилось поджарить сидящих на коньке крыши рыжеволосых рыцарей. А те, в одних брюках, скинув рубашки и футболки, латали сорванное недавней бурей покрытие. Поднимали плотные листы металла, прилаживали на нужные места, крепили и поверху тщательно укладывали черепицу.
Черепица снизу была покрыта специальным составом, который намертво приклеивал ее к металлу. Состав готовили шасы по давнему рецепту («Еще со времен Уратая остался!»), и он действительно схватывался на века. Но вонял — отвратительно, и чуды старательно работали, чтобы закончить как можно быстрее.
Приглашать сторонних строителей запретил мастер Бестиария, сославшись на вопросы безопасности и сохранения секретности, а также на отсутствие особой необходимости для этого: «Там всего двадцать футов снесло, подумаешь!»… И драконоведы делали все сами. Внизу, на поляне, ближе к тени здания, валялись драконы. Кто-то из них с любопытством поглядывал на двуногих, которые, перебрасываясь шутками и крепкими характеристиками жаркой погоды, обстоятельно чинили ангар молодняка.
Тиррей вытер со лба пот, посмотрел вниз и встал на ноги. Прошелся до Руперта, взял у него еще порцию «шасского сверхлипучего» и вернулся на свое место. Внизу, прямо под прорехой, которую он заделывал, крутились несколько годовалых драконов. Смотрели наверх, пытались добраться повыше, призывно урчали, и Тиррей поглядывал на них с улыбкой. Ему доверили их приучение к основам поведения со всадником, и, поначалу ершистые и самоуверенные, драконы спустя неделю уже «ели с его рук» не только в прямом смысле слова.
Руперт, отдав Тиррею клей, задумчиво проводил его взглядом: было в этом молодом разведчике что-то такое, отчего Руперту становилось жутковато. И жуть эта была настолько иррациональна, что первое время Руперт даже старался ее подавить. Потом — бросил и уже не старался.
Но что за Тирреем ходили почти все драконы, что слушались его и, казалось, читали его мысли, делая что-то до того, как Тиррей прикажет, — видел сам. Даже Найтин и Морэл не добивались подобных успехов, и поэтому Руперт втайне считал Тиррея немного не от мира сего.
Ну в самом деле — он почти всегда один, почти всегда с драконами, говорит мало, да и бывший его сосед по комнате — Дэйв — после происшествия с Антрэем и Грайдом просто перевелся в другую.
Нет, разумеется, Дэйв перевелся не из-за Тиррея, но Тиррей теперь живет в комнате один…
— Руперт! Подай еще лист!
Чуд вздрогнул и обернулся на Макса, кивнул ему и пролевитировал свернутый в рулон металл к коллеге:
— Держи! А что, у тебя энергия закончилась?
— Да, чуть не свалился, пришлось потратить, — выругался Макс, разворачивая лист и укладывая его на место. — Это последний, так что переживем…
Руперт кивнул и снова покосился на Тиррея.
Не участвуя в дискуссии, Тиррей продолжал клеить черепицу. А драконы внизу сидели и смотрели.
Руперт качнул головой и нахмурился: его кольнуло очень нехорошее предчувствие, которое отвлекло даже от подозрений. Он посмотрел на лес, отделявший базу от ближайшего городка, и потер виски. Предсказатель он был неважный, но интуиция говорила, что лес — опасен. Только вот чем?
Найтин медленно шла вдоль леса, внимательно вглядываясь в затененное пространство. В низких кустах кто-то прятался.
Среди женщин Чуди магов очень мало, сильных магов и вовсе нет, так что ее способностей хватало только на ощущение чего-то живого неподалеку. Живое было размером со среднюю кошку, но имело отчетливую ауру дракона.
— Эй… — Найтин замерла, видя впереди движение, присела, достала и аккуратно кинула перед собой несколько кусочков ароматного лакомства.
Среди кустов что-то тихо зашуршало, и через пару мгновений появилась небольшая треугольная чешуйчатая голова с крупными круглыми глазами. Найтин удивленно выгнула бровь, но промолчала, позволяя мелкому ящеру спокойно найти лакомство и распробовать его. Угощение существу понравилось, и Найтин кинула еще кусочек, ближе к себе. Существо, помедлив, выбралось из травы, и женщина неслышно достала телефон, сделала несколько фотографий.
— Удивительно.
Она протянула руку с лакомством, позволяя ящеру исследовать ее, и в следующее мгновение порыв ветра сорвал с дерева несколько сухих веток, вспугнув миниатюрного дракончика.
Найтин фыркнула и встала на ноги, отряхивая руки от крошек. Посмотрела на экран телефона и покачала головой:
— Однако…