Прекрасное… чудовище.
Жестоко добивающее чудом выживших пассажиров легкомоторного самолета. Изящное и беспощадное. Было видно, что дракон получает удовольствие от убийства, наслаждается и кровью, и мучениями жертв, приближаться к нему было очень, очень опасно.
— Драконы разумны? — едва слышно осведомился Вибава.
— Почему ты спросил?
— Мы не видим его на радаре, а значит, он умеет прятаться.
Тирту был пиратом, но не дураком, плохо знал реалии колдовского мира, однако умел делать правильные выводы.
— Сами драконы не настолько разумны, чтобы использовать магию, — медленно ответил шас, не сводя взгляд с бесчинствующего зверя. — Но у него есть умный хозяин, который позаботился о маскировке.
— Я не вижу всадника.
— Я тоже.
— То есть хозяин просто выпускает его охотиться?
— Да.
Следующий вопрос дался пирату нелегко:
— Вы знаете, кто его хозяин?
— Нет, но обязательно узнаю, — пообещал Кумар. И тут же крикнул: — Заводи мотор!
Дракон закончил расправу и стал стремительно набирать высоту.
Двигатели взревели, пиратский катер заложил вираж, устремившись за улетающей тварью, однако Тирту счел своим долгом предупредить Баронга:
— Если дракон поднимется над облаками и сменит курс, мы его потеряем.
— Нет. — Шас достал из кармана небольшое зеркало и прошептал заклинание, поставив на зверя едва различимую магическую метку. — Не потеряем.
— А если он полетит слишком быстро?
— Будем решать проблемы по мере их поступления.
— Как скажете.
Катер у Вибавы был отличным, одним из самых быстрых на море, состязаться с летящим драконом он, конечно, не мог, но разрыв между ним и чудовищем увеличивался не так быстро, как боялся Пежан, и ему не приходилось наращивать мощность магического сканирования.
Погоня превратилась в рутину, и стоящий за рулем Тирту завел очередной разговор:
— Можно задать вопрос?
Поскольку давно изыскивал возможность выудить из Баронга больше информации о божественной магии.
— Конечно.
— Не сочтите, что я хочу вас оскорбить или обидеть, но я с самого начала нашего сотрудничества не могу понять: зачем вам деньги?
Этот вопрос рано или поздно задавали все контрагенты контрабандиста, и Кумар ответил на него без запинки… Точнее, сначала он пирата поправил:
— Не деньги, а золото.
Чем вызвал закономерное удивление:
— Есть разница?
— Безусловно, есть, — уверенно произнес шас давным-давно заученный ответ. — Деньги — это выдуманный коэффициент богатства, а золото — древний, благородный металл, одно из предназначений которого — быть даром богам. Если хочешь — идеальная замена жертвоприношению.
— Боги берут золото вместо крови? — прищурился пират.
— Я беру его у тебя, — уточнил шас, прекрасно понимая, куда движется разговор, и направляя его в нужную сторону. — Вместо крови.
— Почему? — продолжил расспросы Тирту и сам загнал себя в ловушку.
— Потому что для тебя не составило бы труда принести мне сколь угодно голов и обагрить мой алтарь тысячью баррелей крови, — ответил шас. — Но, отдавая золото, ты всякий раз испытываешь почти физическую боль. Ты борешься и преодолеваешь свою жадность, ты проходишь испытание.
— Откуда вы это знаете? — хрипло спросил пират, которому было неприятно, что Баронг читает его, словно открытую книгу. Во всяком случае, главу «Алчность».
— А почему ты занимаешься тем, чем занимаешься? — с притворным удивлением осведомился шас. — Неужели тебе нравится убивать?
— Да, я жадный, — помолчав, признался Вибава. — Но откуда вы это знаете?
— Я ведь бог, — рассмеялся Пежан. — Забыл? Я понял тебя, едва увидев.
Пират вздохнул. Снова помолчал, но, поскольку погоня продолжалась, рискнул задать следующий вопрос:
— Вы знаете, когда я умру?
— Да, — без запинки соврал шас.
— Когда?
— Узнаешь, когда придет время.
— Почему вы не хотите мне сказать?
— Это не нужно. Тебе в первую очередь.
— Потому что я смогу изменить свою жизнь?
— Ты умрешь точно в то время, которое записано в Книге, — усмехнулся шас. — Что бы ты ни сделал, дата не изменится.
— Почему? — На этот раз Вибава был не просто изумлен, но поражен до глубины души. — Ведь, зная дату смерти, я могу… Я могу…
— Ты ничего не можешь, потому что дата ставится с учетом любых твоих действий, включая те, которые ты совершишь, узнав дату смерти, — рассмеялся Пежан. — Все предопределено. И если ты узнаешь дату смерти, ты все равно не сможешь ее изменить, лишь испортишь себе остаток жизни.
Ответ прозвучал разумно, поэтому пират не стал спорить. Кивнул, прищурился и продолжил:
— Что будет после смерти?
— Солнце снова взойдет.
— Со мной.
— Старайся об этом не думать.
— Почему?
— Зачем обдумывать новое жилище, если даже не начал переезд?
И снова — в точку.
Оспорить утверждение было невозможно, однако Тирту поймал себя на мысли, что Баронг отвечает весьма прагматично и слишком очевидно. Без витиеватости, о которой обязательно упоминали все, кто встречал богов… Или «встречал» их? Ведь в силе Баронга пират не сомневался, но при этом его покровитель оказался достаточно… прагматичным, если не сказать — обыденным, в общении. Получается, жрецы свои встречи выдумывали? Или сильно приукрашивали.
— Вы очень странный бог, — вдруг заявил Вибава.
Но обидеть Пежана у него не получилось.
— Зато настоящий, — пожал плечами шас. — Настоящее всегда кажется странным.
— Почему?
— Потому что в своем воображении ты рисовал совершенно иного бога, не такого, как я, и наша встреча тебя изумила.
Опять не поспоришь и опять — прагматично.
— У вас на все есть готовые ответы, — вздохнул Тирту.
— Потому что я — бог.
— С этим не поспоришь, но… — Пират помялся.
— Есть еще один вопрос? — проницательно спросил шас.
— Вы точно не обидитесь?
— Ты мне нравишься, поэтому — нет, — благодушно ответил Пежан. — Спрашивай.
— Почему вы не полетели за драконом, а преследуете его на моем катере?
— Чтобы хозяин чудовища не узнал о моем присутствии.
— Вы с ним враждуете?
— Разумеется, — кивнул шас. — Ведь он вторгся на мою территорию. — Затем посмотрел в магическое зеркальце и закончил: — Дракон снижается, видимо, направляется к острову.
— Это необитаемый остров, — сообщил Тирту, сверившись с картой. — Во всяком случае, был таким долгие годы.
Инга и Яна не собирались нарушать данное чуду слово оставаться в Манчестере, но и сидеть возле дома Эдвинов не планировали: обменялись с Заппой номерами телефонов и поехали в центр, перекусить. Именно в центр, то есть подальше от Didsbury, чтобы показать Латони, что считают себя свободными в принятии решений. Куда отправиться, особенно не выбирали, остановились недалеко от канала, зашли в заведение под нехитрым названием Wood, заказали легкий обед — оказывается, они успели проголодаться — и, приступив к трапезе, принялись неспешно делиться впечатлениями и выводами.
— Смерть родителей подтверждает нашу версию, — негромко произнесла Инга, потягивая белое вино. — Ярга заметает следы.
— Или же Эдвины действительно были потрясены смертью единственного сына, — не согласилась гиперборейская ведьма.
— Я не верю, что чуды способны покончить с собой.
— Их традиции этого не запрещают.
В отличие от челов жители Тайного Города не сомневались в том, что после смерти их ждет лишь пустота, не верили ни в возрождение, ни в переселение, ни в какое-либо иное продолжение существования и считали, что каждый может обходиться со своей жизнью так, как ему заблагорассудится. Тем не менее самоубийство, как способ решения проблем, не одобрялось, и особенно — в Ордене, члены которого предпочитали встречать неприятности лицом к лицу, и по возможности — с оружием в руках.
— Я не уверена в том, что Эдвины решились на самоубийство, но не исключаю этот вариант, — продолжила Маннергейм.
— А я — исключаю, — категорично произнесла Инга.
— Артур Эдвин отказался от карьеры в гвардии ради работы в «Чудь Inc.», — напомнила Яна. — Он был бизнесменом, то есть привык и умел искать компромиссы. Он бы смирился.
— Узнаем, — помолчав, сказала рыжая.
— Узнаем, — кивнула гиперборейская ведьма. — В любом случае, пока у нас есть лишь косвенные улики.
— Но весомые.
— Но косвенные.
— Но весомые, — повторила Инга и перечислила: — Слабый маг Тиррей, сумевший впечатлить буйного дракона, и его мертвые родители существенно усилили мои подозрения.
— Я вижу, — улыбнулась Яна.
После визита к дому Эдвинов они, кажется, поменялись ролями: теперь Маннергейм выражала сомнения в предприятии, а Инга уверилась, что под маской Тиррея и в самом деле скрывался Ярга.
— Надеюсь, чуды смогут рассказать нам что-нибудь интересное, — произнесла рыжая, поигрывая бокалом с вином.
— В первую очередь нужно надеяться, что у рыцарей хватит ума и такта с нами договориться, — рассудительно отозвалась гиперборейская ведьма. — Не хотелось бы тратить полдня на объяснения с Гуго.
— Хорошо, если полдня.
— Гуго умный, так что больше не потребуется, — улыбнулась Яна. — Надеюсь, наш новый приятель Заппа сразу отправился к нему.
— Сейчас узнаем, — понизила голос рыжая.
— Он здесь?
— Только что вошел.
Решив играть по-честному, наемницы не стали скрывать свое местонахождение с помощью магии и были легко обнаружены элементарным сканированием. Или же Латони отправил за ними соглядатая, вроде неприметной искусственной птички, не привлекающей ничьего внимания. Обнаружить слежку для опытного мага не составляло труда, однако Инга и Яна сознательно не соблюдали даже минимальных мер предосторожности, и появление рыцаря стало для них неожиданностью.
— Судя по его разочарованной физиономии, мы не арестованы, — прошептала Инга.
Ответить Яна не успела: Заппа остановился у столика, вопросительно поднял брови, явно ожидая приглашения присесть, и гиперборейская ведьма изобразила неподдельн