Пока я глазела, задняя дверь распахнулась и ввалились двое парней с полными ведрами в руках, а следом практически вплыла высокая и статная пожилая женщина. Волосы ее были под косынкой, взгляд острый и совсем не дружелюбный обследовал меня с головы до ног.
— Здравствуйте, уважаемая! — не обращая внимания на ее неудовольствие, открыто улыбнулась я. — Не могла бы я попросить вас о завтраке?
Юные аниры так и застряли с ведрами, а Ронра шагнул вперед, словно защищать меня собирался. Меня что, прибьют поварешкой за то, что вломилась без разрешения? Глядя на лицо дамы передо мной, на секунду я так и подумала.
— Че ж просить-то, — наконец произнесла она холодно низковатым голосом. — Приказала бы, все бы живо подали в трапезную иль даже и в спальню.
— Разве я без ног, чтобы не сумела бы сама прийти и попросить? Разве тут у всех хлопот и без меня недостаточно?
Постояв еще с полминуты, повариха фыркнула и указала на стол слева, в самом углу.
— Садись, накормлю. Чего же не накормить, — проворчала она. — У нас тут голодных не бывает.
Может, мне и чудилось, но атмосфера в кухне стала немного легче. Усевшись у окошка, я еще продолжала разглядывать утварь, но тут передо мной появилась здоровенная расписная глиняная миска с чем-то напоминающим рассыпчатую коричневатую кашу, поверх которой горкой лежали, похоже, жареные овощи.
— Нарга, ну куда в нее столько! — возмутился Ронра.
— Пусть есть! Вона кака мелка — из-за стола толком не видать! — категорично отрезала женщина и, развернувшись, приказала парням, глазеющим на меня: — Чего зенки свои растопырили! Дуйте в погреб за маслом, мукой да грибами! Обед скоро, а еще тесто не сотворено!
Мальчишки торопливо вылили воду в кадки и умчались. После этого она с необычайной грацией уселась на лавку напротив и уставилась пристально и неотрывно, будто намерена была надзирать за тем, чтобы я съела все до последней крошки.
Внезапно дверь, за которой скрылись аниры, порывисто распахнулась и в помещение влетела Друза.
— Нарга, завтрак подай! — рявкнула она, таким тоном, будто владела тут всем.
— А я тебе в подавальщицы не нанималась, — ответила вмиг помрачневшая пожилая женщина, не соизволив и головы повернуть в сторону нахалки. — Сама себе наложь.
Друза сверкнула глазами на повариху злобно и тут заметила меня, сидящую в углу. Ронра рядом сразу напрягся и подобрался, я же, натянув маску невозмутимости, села прямее некуда и принялась за еду. Вкус был совсем незнакомый, очень насыщенный, но не отталкивающий.
— Очень вкусно! — улыбнулась я женщине напротив, в то время, как Друза приближалась, словно подкрадывалась, пялясь не отрываясь, и еда еле лезла мне в горло, если быть честной. — Как называется это блюдо?
— Значит, чужачке подаешь, а мне переломишься, старая? — процедила возле нашего стола бывшая пассия Бора. — Мозги уже ссохлись, раз не видишь, кому тут услуживать надо на самом деле?
— Уважаемая Нарга, а у вашего народа не принято здороваться, встретив кого-то впервые за день? — поинтересовалась, останавливая очередную ложку.
— То ядрица томлена с жареными губами, — указала на тарелку узловатым пальцем стряпуха. — А здравия желать оно, конечно, принято, чай не дикие мы.
Повернувшись к Друзе, я натянула на лицо уже совсем не добрую улыбку.
— Доброго дня, — приветствовала я ее. — Чужачка, как вы изволили выразиться, является супругой хозяина этого дома, а кто, собственно, вы, чтобы требовать каких-то привилегий и особого услужения?
Лицо Друзы исказилось, она подалась вперед, злобно прищурившись, а Ронра тут же вскочил, нависнув надо мной и глухо пророкотав нечто предупреждающее.
— Я та, кого он любил всю свою жизнь, пришлая девчонка, и та, с кем он останется в итоге, когда ему надоест играть в тебя как в новую игрушку. Мужик как ребенок — пока незнакомо, блестит да по-другому пахнет, готов забавляться, рядить да угощать. — Вызывающе выпрямившись, она уставилась на меня, как на грязное пятно на скатерти. — А как надоест — выбросит и не вспомнит. Нутро-то никуда не денешь, оно его всегда обратно ко мне тянуть будет, а я всегда приму и приголублю.
— Судя по всему, о том, что женщине пристало иметь чувство собственного достоинства или достаточное количество здравого смысла, чтобы не унижаться, преследуя мужчину, отвергшего ее, вы никогда не слышали? — подняла я одну бровь, хотя видит Пресветлая, чего же мне стоило не дрогнуть от слов стервы. — Но выставлять себя посмешищем или нет — ваше личное дело. А вот называть собственного предводителя, взрослого мужчину и чужого супруга едва ли не слабоумным, незрелым и неспособным точно знать, что за женщину он хочет видеть рядом, — уже прямое оскорбление ему.
— Да что бы ты понимала о таком мужике, как Бора, девчонка! — презрительно зашипела Друза, однако отшатнувшись.
— Вы правы, мои познания о мужчинах в принципе не слишком обширны, в отличие от ваших. Но о тех из них, кто обладает властью, я кое-что знаю. Например, то, что они обычно сами решают, кого желают видеть в качестве собственных жен, подруг и даже любовниц. Если бы онор Бора отводил хоть одну из этих ролей вам, меня бы здесь не было, — отрезала я, прекрасно осознавая, на какую шаткую и незнакомую почву встаю, не изучив до конца ни местных порядков, ни своего положения. — А теперь, не могли бы вы избавить нас от своего присутствия и дать завершить трапезу спокойно?
— Смеешь гнать меня? — взвилась она.
— Ни в коем разе, — безразлично пожала я плечами. — Из пояснений мужа я поняла, что любая вдова, к коим и вы относитесь, имеет право на кров и пишу в его доме. Это так?
Вопрос я адресовала не ей, а Нарге и Ронра.
— Так, — кивнула повариха и едко добавила: — А в ответ на его защиту и гостеприимство те платят ему сердечной благодарностью и заботой о его воинах. Готовят там, стирают, да обшивают парней, у кого своих женщин пока нет.
— Как замечательно! — с преувеличенным оптимизмом отозвалась я. — А что из этого делаете вы, Друза?
— Я родила ему дочь! — выплюнула она.
— Очень милая девочка, — согласилась с чрезмерной, пожалуй, легкостью, которой не ощущала. — Где она сейчас, кстати, что-то я ее не вижу с вами, а такой малышке рано оставаться без присмотра.
— Она со своими няньками, но тебя это не касается, чужачка! — огрызнулась наглая баба, краснея.
— Поправьте меня, если я ошибаюсь: вы не только не считаете нужным должным образом отвечать какими-то полезными действиями на гостеприимство моего супруга, но еще и отвлекаете других, способных делать это уважаемых дам, взваливая на них заботы о своем ребенке?
Зарычав как-то абсолютно не по-человечески, Друза испепелила меня взглядом, развернулась и понеслась прочь.
— Тебе не выиграть! — рявкнула она.
— А я играю? — невинно похлопала я ресницами, вопросив оставшихся после громкого хлопка дверью.
Ронра сдавленно хрюкнул и закрыл лицо руками, а стряпуха посмотрела на него вроде строго, но в глазах блеснули смешинки.
— Пойду-ка я принесу тебе сладкого узвару, девушка, — сказала она и ткнула пальцем в Ронра: — А ты гляди в оба, пока отец не вернется.
ГЛАВА 14
Естественно, мне не удалось одолеть даже половину чрезмерно щедрой порции, которой снабдила меня Нарга, и я умоляюще посмотрела на Ронра, вопрошая у парня взглядом, как бы отказаться от остального и не вызвать на себя гнев, пока женщина отвлеклась на раскладывание уже принесенных юными помощниками продуктов и раздачу новых указаний.
— Ой, ладно, спасу уже тебя. Будешь у меня в должницах ходить, — тихонько фыркнул парень, придвигая к себе миску и отбирая у меня ложку, и заработал ею в быстром темпе.
Вскоре строгому взору поварихи предстала вычищенная почти до блеска тарелка, и она удовлетворенно кивнула, хотя я и видела — нисколечки не поверила, что я сама справилась.
Сердечно поблагодарив Наргу и получив наказ ни за что не пропустить обед, мы с моим нянем покинули жаркую кухню.
— Чем хочешь заняться? — спросил он.
— Зависит от того, есть ли у тебя какие-то планы, — ответила я. Ронра с самого начала относился ко мне неплохо, так что портить это, вынуждая против воли таскаться весь день-деньской за любопытной девицей, когда я знала, сколь насыщенным событиями может быть время пятнадцатилетнего парня, не намерена. У меня в его возрасте постоянно была куча идей и способов занять себя, и любые помехи злили.
— Мои планы — ходить за тобой повсюду и надоедать тебе вопросами о твоей стране и ваших обычаях, пока ты не устанешь и не велишь мне замолчать, — подмигнул мне парень, и я даже вздрогнула от того, насколько же он в этот момент стал похож на отца. Эх, бедные девичьи сердца в скором времени!
— Честно сказать, я надеялась делать то же самое, так что нам придется достигнуть договоренности и удовлетворять наше любопытство по очереди, а в процессе ты мне покажешь дом и… — Вот ведь досада, я даже не знаю, как назвать место, в котором находилась. Некое селение? Город? Личная усадьба предводителя? — Все вокруг, в общем.
Больше всего этого мне, конечно же, хотелось спросить, куда уехал и когда вернется Бора, но задавать эти вопросы я стеснялась. Неловко признавать, что если бы супруг хотел, то сам сообщил бы мне, куда направляется, а наводить справки у посторонних — это все равно как признавать, что удостоить меня этой информацией он не счел нужным.
— Начнем с дома? — уточнил Ронра, соглашаясь со мной, и указал приглашающим жестом на один из коридоров: — И первый вопрос за тобой.
У меня была уйма вопросов. Что за история у Бора и Друзы, помимо простой связи, приведшей к рождению дочери, которая дает ей права с такой самоуверенностью утверждать, что мой муж сойдется с ней неизбежно? Эти намеки на то, что я не просто не знаю мужчин в принципе, а скорее уж самого Бора или анирских мужчин. За ними кроется что-то очень серьезное? В чем, собственно, заключается процедура брака в Аргасте, и что мне нужно такого сделать, как упоминал супруг, чтобы обрести наконец права законной половины? И есть ли у меня шансы на это, или же существуют препятствия, которые мне не преодолеть, не будучи уроженкой этой местности? Но, кажется, ни один из них не стоит задавать мальчишке возраста Ронра, да еще и сыну моего мужа. Поэтому для начала решила продолжить щекотливую, но уже приоткрытую тему восприятия нашими народами друг друга.