— Скажи мне, а все так на меня смотрят не слишком дружелюбно просто потому, что я чужестранка, или же дело в том, что именно из Гелиизена и мы воевали с вами? — Я ненавязчиво указала взглядом на группку женщин, которые уставились настороженно и недовольно на нас, когда, миновав еще одну тяжелую дверь, мы очутились в очень длинном коридоре с множеством дверей по обеим стенам. Рядом с дамами бегали двое детей лет трех-четырех, но на них сразу зашикали, схватили на руки, словно я представляла какую-то опасность или была заразной.
— Воевали? — Ронра хмыкнул и отвернулся, будто подавлял смех. — Извини. На самом деле войной это было не назвать, уж прости, Греймунна. Ваши… хм-м… гелиизенские вояки начали шарахаться от собственных теней и звука шагов, только войдя в наши леса. Выгнать их обратно не стоило особого труда, сами бежали что было сил.
Я вспыхнула, готовая поспорить, что армия Гелиизена слыла лучшей в союзе трех государств, но выдохнула, решив, что затеять этот спор будет глупостью полнейшей. История есть состоявший факт, и он гласил, что мы были проигравшим агрессором, и поэтому-то я и нахожусь здесь и сейчас.
Ронра открыл одну из дверей и пригласил меня войти.
— Это женское крыло дома, Греймунна, — сообщил он, позволяя мне осмотреть большую светлую, пустующую на данный момент комнату с кроватью, сундуком, зеркалом, стульями и парой небольших детских кроватей в углах. — Если женщина остается без защитника и кормильца, она всегда может прийти за помощью в дом своего предводителя вместе с детьми и жить тут до тех пор, пока не изберет себе нового мужа или же как угодно по-другому устроит судьбу. Нарга вон пришла по молодости и бездетной, говорят, да так и осталась еще при моем деде, и нового мужа брать не захотела.
— А у вас именно за женщиной выбор? — удивилась я. — Разве родня или даже предводитель не могут велеть им выйти замуж?
— Я-то еще и на первый твой вопрос не ответил, а ты мне уже два новых! — хитро прищурился Ронра. — Ох должна мне будешь, должна-а-а!
— Прости, обещаю расплатиться и ответить на все твои, — весело посулила я.
— Чужаков у нас сторожатся по важной причине, о ней ты узнаешь со временем и не от меня. — Ну вот, считай, получилось именно так, как и предполагала, мне указали, что если чего-то не рассказано, то так и останется, пока Бора не решит иначе. — Но уверен, с тобой тут дело в другом, Греймунна. Отец так… хм… готовился к твоему приезду, хмурый ходил, что долго не ехала, сердился на всех, а другие воины сказывали, какая ты нелюбезная с ним была и про иных ваших дев, что только фыркали, да носы перед нашими задирали, да визжали об обидах чуть что, вот и остерегаются и близко к тебе подходить. Мало ли, не угодят тебе чем али заденут по незнанию, а прогневят этим отца.
Стыдно, как же стыдно и за себя, и за наших аристократок. Покраснела небось до корней волос, хорошо хоть смуглая кожа это немного скрывает.
— Ну, у Друзы-то таких затруднений нет, — пробормотала, уставившись за окно во двор, где в снегу возилось множество детворы.
— Да забудь ты про ту Друзу, — досадливо махнул рукой парень. — Отец забыл, и ты так сделай. А что до выбора, то, ясное дело, парень или мужчина первый за девой или вдовой ходит, дружит, одаривает, показывает себя, но, само собой, решение за женщиной будет. Ну разве что путнего может выйти, коли ее неволить жить с нелюбимым?
Последнее Ронра выпалил, а потом осекся, уставившись на меня, тут же покраснел и отвел глаза.
— Пойдем, я тебе дальше все показывать стану, — пробурчал он, и мы, развернувшись ко входу, увидели в дверях Друзу, буквально пронзающую нас расчленяющим взглядом.
Вспомни шараака не к месту!
— Что же это вы оба красные-то такие, да глазки бегают? — язвительно процедила она. — Никак зря тебе отец родной за его игрушкой велел присматривать, а, Ронра?
— Не болтай, чего не знаешь! — резко ответил парень и решительно отодвинул ее плечом с пути, протаскивая за руку и меня.
— Да не переживай ты так, малой! — кинула мерзавка нам в спину. — Отец как назабавляется с чужачкой да ко мне вернется, ты уже и в возраст войдешь, глядишь, и позволит он ее тебе забрать!
По правде говоря, ее гнусное шипение не заслуживало моего ответа. Папа говорил, что когда соперник опускается до примитивных оскорблений или плевков ядом, он уже прекрасно понимает факт своего проигрыша, и тратить усилия разума и остроумие на то, чтобы лишний раз ткнуть его в это, — мелочно и ниже достоинства аристократки. Но несносная баба попыталась швырнуть лошадиным дерьмом не только в меня, она прицельно попала еще и в Ронра, который, по сути, невзирая на рост и внешний вид, еще ребенок, мальчишка, ничем не заслуживший от нее такого. Уверена, что при Бора ничего подобного она себе бы не позволила, ведь я помню яростную защитную энергетику, что источалась от него при одном упоминании его детей.
— На вашем месте, дорогая, я бы не стала тратить время в ожидании исполнения несбыточных мечтаний, ибо успеете ОКОНЧАТЕЛЬНО состариться и потерять ПОСЛЕДНИЕ шансы хоть как-то устроить личную жизнь! — с коварной улыбкой заметила я, даже не останавливаясь.
Скверно, ох, как скверно, Греймунна, пользоваться такими приемами, тем более что, как ни крути, выглядела Друза прекрасно, и уже не самый юный ее возраст скорее угадывался и красил собой эту роскошную особь, а моя молодость — тоже временное преимущество, которое однажды так же рассеется. Но нет такой женщины, что не переживала бы, хоть в глубине души, о своих годах и внешности. И не я с ней воевать начала, вовлекая в это посторонних, так что стыдиться коварного удара, что, судя по секундному затравленному выражению, мелькнувшему в глазах приставалы, достиг цели, я не намерена.
Не слушая шипения в спину, я последовала за Ронра, поведшему меня в другую часть огромного дома.
Мы опять миновали кухню и еще несколько дверей, пересекли трапезный зал и вышли в примерно такой же коридор, как в женской половине. Вот только комнаты тут были поменьше и обустроены попроще, как если бы их обитателям они служили лишь спальными местами и больше ничем. По дороге столкнулись с группой молодежи. Парнишки, нагруженные ворохами постельного белья, болтали с девчонками с ведрами и тряпками, похоже, отправленными наводить тут чистоту. Заметив нас, они метнулись в разные стороны, явно демонстрируя, что якобы не бездельничали только что.
— А что, все воины твоего отца живут тут или только самые приближенные? — спросила я помрачневшего после встречи с Друзой сопровождающего.
— Только те, кто еще семьей не обзавелся, — пробормотал парень. — У остальных дома в посаде.
— Посад — это город? — продолжила я попытки отвлечь Ронра. — Мне можно будет его посмотреть?
Сын Бора тяжело вздохнул и отрицательно мотнул головой.
— Отец не велел пока водить тебя за городьбу, прости, Греймунна, — отрывисто ответил он.
— Это потому что мне тут никто не рад? — постаралась я сохранить улыбку, но она быстро ускользала.
— Все не так! — вскинулся парень. — Ты на Друзу не смотри, несносная она не только с тобой, забудь и в голове не держи. А в посад тебе без отца пока не стоит…
Он замялся, очевидно не зная, что и сказать, и просто взмахнул рукой, обрисовывая меня с ног до головы.
— Потому что ты такая, — наконец выдал он нечто ничего не проясняющее.
— Чужая? — подсказала я, но Ронра закатил глаза, алея щеками.
— Да нет же! — почти возмущенно на мою непонятливость возразил он. — Маленькая, яркая и… тебя… тебя хочется украсть.
Он сжал зубы и порывисто отвернулся, словно желал самому себе врезать за то, что сболтнул лишнего.
— Идем обратно, — пряча глаза, сказал он, но я притормозила его, осторожно взяв за локоть.
— Погоди-ка! — попросила я. — Ронра, ты не переживай, отец твой мне говорил, что раньше был такой дикий обычай — девушек воровать, но он же его отменил.
— Отменить — отменил, но не все же сразу забывается и приживается, Греймунна, — хмыкнул Ронра, упрямо не глядя на меня. — Есть те, кто до сих пор считают, что неправильно старые порядки сметать, смысл в них был. А в посаде много проходящего народу бывает, мало ли что. Потерпи, пока отец вернется, и гуляй себе с ним, где душа пожелает.
Наверное, неправильно было продолжать его расспрашивать, но кого же еще?
— Только с ним? — не отстала я, и парень досадливо выдохнул, хмурясь сильнее. — Но неужели кто-то рискнет украсть меня? Мне показалось, что предводителя все уважают и такого оскорбления не нанесут.
— Была бы ты уже его диалой — никто бы не посмел, Греймунна, а так уж больно манишь ты, а ходишь без метки!
— Ронра! — грохнул у нас за спинами грубый мужской голос, заставив обоих едва ли не подпрыгнуть от неожиданности и оборвав меня раньше, чем смогла задать следующий вопрос. — Разве никто прежде не говорил тебе, парень, что излишняя болтовня не пристала настоящему воину?
В дверях одной из комнат, что мы уже миновали, стоял огромный бородатый анир, на висках которого отчетливо серебрились совсем седые пряди, щеку уродовал шрам, а правая рука была подвешена в матерчатой повязке. Его обветренное лицо, с отчетливыми морщинами под глубоко посаженными, почти бесцветными глазами, показалось мне смутно знакомым. Вроде бы он был одним из тех, кто сопровождал тогда Бора в Гелиизене, но утверждать я бы не взялась, потому что в то время он уж точно не мог выглядеть таким усталым и даже изможденным, как сейчас.
— Следи за тем, чтобы она была невредима, да не ходила, куда не следует, а разговоры всякие отцу оставь! — ледяным тоном продолжил незнакомец, обращаясь к моему гиду, но меряя при этом меня взглядом, полным раздражения. — Да и на мужскую половину водить ни к чему!
Да уж, чем дальше, тем больше вокруг «безумно обрадованных» моим появлением личностей, не особенно обременяющих себя даже элементарной вежливостью.
— И вам наидобрейшего дня, уважаемый! — сказала я, гордо вздернув подбородок и сверкнув настоящей «придворной» улыбкой, опережая слова снова покрасневшего Ронра. — Меня зовут кресса Греймунна, и я совершенно незнакома с обычаями вашего прекрасного народа, чем и оправдывается мое любопытство, а учитывая, что именно я из нас двоих старше, то ваши упреки следовало бы адресовать мне.