Бросив мою верхнюю шубейку и безрукавку Бора на ближайшую лавку, направились мы прямиком на огромную кухню к Нарге.
Пожилая женщина сразу захлопотала, усаживая нас и выдавая по тарелке каши на молоке, и, сколько я ни всматривалась, осуждения или подозрительности в ее светло-голубых глазах не рассмотрела.
— Нарга, скажи, а кто первый слух-то пустил о том, что Греймунна — вештица? — спросил Бора, как ни в чем не бывало невозмутимо работая ложкой.
— Да кто ту брехню-то слушает! — махнула повариха рукой, но отвернулась. — Дуры разве всякие малолетние.
— И все же! — надавил голосом предводитель.
— Говорю же, бестолочи мелкие и начали болтать. А Лиска среди них первая вроде. Я же все так и сказала этому воину приезжему, — не стала упираться стряпуха. — Он и Вада тоже выспрашать приходили, да пошли девку глупую искать. А толку-то? Она же и сама не знает, че мелет, подхватила где и носит! Дурного чего об ней не подумай.
Говоря последнее, Нарга обращалась уже скорее ко мне, чем к моему супругу, чем удивила.
— Разберемся, — не зло, но веско уронил Бора, отодвигая опустевшую миску. — Но носить на языках всякий мусор о моей жене я никому не позволю. Идем, Ликоли, переоденемся и отдохнем.
Но выйдя обратно в трапезный зал, мы застали там мрачно сидящих напротив друг друга за длинным столом Иносласа и Вада.
— Что? — без всяких предисловий спросил предводитель.
— Лиску мы нашли, — не поднимая глаз, ответил седоватый анир. — Ее чуть ниже по течению к корягам у берега прибило. Со свернутой шеей.
Бора глухо пробормотал что-то отчетливо ругательное себе под нос и грохнул пудовыми кулаками по столешнице, а я, едва сдержав испуганный и сочувствующий вскрик, прижала руку к горлу. Бедная девчонка! Кто же с ней так?
— Неужто совсем никаких следов? — громыхнул Бора. — Мне что, самому пойти искать?
Он явно был в гневе, но его подчиненный не выглядел напуганным этим.
— Коли не доверяешь мне, так пойди да сам глянь! — по мне так, нахально огрызнулся анир и кратко скосился на меня, тут же снова отворачиваясь. — На берегу у городьбы всегда натоптано, сколько же народу к реке по всяким надобностям ходит, а там, где нашли мы ее, никто точно много дней не ходил.
— Понимаю, что реагируем с опозданием, но я бы настаивал на обыске, в том числе и личном, каждого жителя дома и всех вхожих сюда, — подал голос Инослас.
— Чего несешь-то, чужак! — окрысился на него Вада. — Отродясь такого у нас не творили! Да и что найдешь-то?
— Как вы уже заметили, вытяжка грисрио обладает весьма сильным запахом, и если кто-либо хранил ее в своих вещах, остаточный аромат задержится продолжительное время. Его просто водой долго не смыть, а на одежде не выветрить. К тому же, попадая случайно на кожу, сей эликсир оставляет не сходящие по многу дней желтоватые следы. Нужного аромата от тела мертвой девушки я не уловил, да и вы, уважаемый, наверняка тоже. Опять же пятен на руках покойной не наблюдалось. Из этого смею сделать вывод, что совсем не эта Лиска — исполнительница отравления лошадей. Но, учитывая, что как раз она являлась самой активной распространительницей слухов о крессе Греймунне, то, при всей недалекости, смогла бы узреть простейшую связь между тем, кто эти домыслы вложил в ее голову и скоропостижной диверсией. Ее устранили либо по конкретному поводу, либо на всякий случай, и выходит, некто и затеявший все это, остается здесь, в непосредственном окружении предводителя, иначе нет смысла идти на убийство.
— Среди нас нет предателей! — взвился Вада, вскакивая и угрожающе нависая над невозмутимым Иносласом. — И кому не знать об этой вашей отраве, как самой крессе?
— Ты мне друг, Вада, но сейчас о моей жене говоришь! — Теперь еще и Бора наклонился вперед, упершись в стол, и стало нечем дышать от флюидов агрессии.
— Послушайте, не нужно сразу так выходить из себя! — вмешалась я. — Я не против того, чтобы и меня обыскали, мне скрывать нечего и никакой вины за собой не знаю. Готова даже стать первой, кого проверят!
— Да не бывать такому! — прошипел предводитель сквозь зубы. — Никто тебя так не унизит!
— Тем более что в этом нет особой необходимости, кроме разве что в качестве демонстративного акта, — поддержал Бора руниг. — Кресса Греймунна не слишком хорошо осведомлена в некоторых… деликатных вопросах, в том числе и в точных свойствах и специфике воздействия того же грисрио, а я вот — да. Дело в том, что первые признаки работы вытяжки появляются где-то спустя полчаса, после попадания внутрь, а максимальное воздействие развивается в течение двух часов. Насколько известно, в том числе и вам, онор Вада, моя подопечная находилась в обществе своего супруга всю ночь. То есть не менее семи часов. Даже если она как-то пробралась бы на конюшню с вечера и отравила лошадей, то спустя столько времени, были бы обнаружены уже их остывающие трупы. Вы же не поставите под сомнение тот факт, что ваш предводитель обязательно заметил бы, покинь его юная жена их общую постель, а главное, вернись она, благоухающая шараак разбери чем?
— Ты мне заумными речами мозги не дури! — проворчал Вада, заметно сдуваясь. — Про свойства яда ты все и сочинить мог вот сейчас, но то, что девица ушла бы, а предводитель не заметил, да не учуял — чушь.
— Что нас приводит наконец к тому, что кресса Греймунна никак к потраве не причастна, — преспокойно закончил свою мысль Инослас. — Можно ткнуть в меня, но и тут промашка. Ни единой минуты с прибытия, я не провел в одиночестве.
Послышались чьи-то шаги, и Бора сделал повелительное движение, прекращая обсуждение.
— Хватит! — негромко, но тяжеловесно сказал он. — Руниг прав. Обыску быть, но тайному. Вада, возьми еще нескольких воинов, накажи молчать, да осмотрите каждую комнату, тряпку и угол, но так, чтобы не явно это.
— Да как же не явно то? — возмутился анир. — Не слепые же все.
— Учить тебя, что ли? Подгадай, пока на работе кто, нет, так поручения давай, Наргу тоже в помощь с этим привлеки, она скоренько всех займет, чтобы с вопросами не лезли. Как остальные закончат с лошадьми, отправь и за городьбой все прочесать. Где-то, да след этой вони ядовитой должен найтись.
— А если нет? И как с Лиской-то быть? Что людям скажем?
— Ничего, — с тяжелым вздохом ответил Бора. — Несчастье вышло, упала девка да утонула.
— Плохая это идея, — покачал головой Вада. — Все слышали, как она твою жену вештицей морской нарекла, и на тебе — и до утра после этого не дожила, от воды и погибла.
— Довольно мне уже про эти сплетни толочь! — разозлился мой супруг. — Как наболтали, так и забудут. А кто сам не захочет забыть, так я помогу! Идем, Ликоли.
— Могу я немного пообщаться с крессой Греймунной, онор Бора? — тут же поднялся Инослас.
— Нет, не можешь! Ей и так от всего этого уже худо! Найдете что — меня зовите.
Не дав и рта открыть, Бора повел меня в нашу спальню.
ГЛАВА 18
Хоть по факту работать пришлось Бора, именно я ощущала себя дико уставшей и больше как раз оттого, что на меня тяжким грузом легла новость о гибели почти незнакомой девушки. Глупая болтовня и распускание слухов — это, конечно, неприятно, но не повод же для настоящего гнева и тем более убийства. Несравнимо просто.
— На самом деле, я не до конца понимаю, какие причины у тебя доверять мне настолько, — тихо заметила я, когда муж взялся, по обыкновению, освобождать меня от одежды. Его забота, даже в таких мелочах, была необычайно приятна и вызывала странную теплоту в груди, она была такой искренней. — Или это просто потому, что домыслы о моей вине лягут тенью и на тебя?
— Отрицать подобное — смысла нет, Ликоли. — Бора усадил меня на край постели и опустился снять меховые сапожки. — Но не в том главная причина. Я действительно верю в то, что ты не стала бы делать что-то настолько отвратительное.
— Почему?
— Потому что ты так мне и сказала с самого начала, — улыбнулся он и снова чмокнул в лоб, почти как ребенка.
— Всего лишь слова женщины, которую ты едва знаешь, — не отстала я.
— Слова женщины, что я избрал спутницей своей жизни.
— А если серьезно?
— Я вполне серьезен, Греймунна, — немного нахмурился Бора. — Разве запала бы мне в душу лицемерная и коварная особа, да еще мгновенно и настолько сильно? В тебе нет ничего дурного и обманного. Ты не готова быть полностью открытой со мной, это мне понятно, но не потому, что сама еще не до конца доверяешь и мне, и тем чувствам, что в тебе вызываю, и тем более не оттого, что держишь камень за пазухой.
Восхищение трепетом, прозвучавшим в его словах, и стыд за то, что не слишком-то его достойна, смешались внутри и забурлили, бросая меня в жар, и я подалась вперед, обхватывая его лицо, ловя его взгляд.
— Бора нельзя же быть… вот таким! — почти возмущенно выпалила и кратко поцеловала. — Ты веришь своим людям, хотя как можно так смело ручаться за всех и каждого, ведь все разные и мало ли что у кого на уме. Ты счел достаточными доводы Иносласа, не имея шанса их проверить, доверяешь мне просто так! А что, если я этого не заслуживаю?
— Тебе ничего и не нужно заслуживать, жена моя, — покачал головой предводитель и вернул мне ласку быстрым прикосновением губ, и в его глазах появились крошечные лукавые искры, заворожившие меня. — А в остальном… Я произвожу впечатление слишком наивного и доверчивого парня?
— Ну… есть такое дело, — не смогла соврать я.
— Это же хорошо, Ликоли. Своим лучшим воинам и друзьям я действительно безоговорочно доверяю, а остальные пусть и думают, что я простоват и чересчур прямолинеен.
— Вот оно что… — немного растерянно пробормотала я, а Бора, не теряя времени, спустил с моих плеч нижнюю рубашку, обнажая грудь.
Странно, но я не вспыхнула от смущения, оказавшись раздетой по пояс перед его взором. Наоборот, по коже побежало щекотное греющее тепло, похожее на легкое покалывание, а соски стали съеживаться, посылая в мой разум воспоминания о прикосновениях к ним его рта. Я хотела этого снова. Сильно. Но и разговор следовало закончить, ибо я чувствовала, что неправильно как-то все развивается между нами, несправедливо, и это досаждало мне и вызывало стыд.