Мои стенания остались без внимания — физиология, блядь, от неё никуда. Можно города брать и бюджет секвестировать, а когда вдруг захочется под пыльный кустик крапивы или на фаянсовый лепесточек, тут уж не до многообразных великих подвигов.
Когда мы, два Ванька, выбрались на улицу, то открыли для себя новый и незнакомый мир. О его существовании я, конечно, знал, и «собачники» всегда вызывали у меня удивление. Не понимал, какая такая колдовская сила заставляет их бродить в утреннюю стынь, вечернюю слякоть, при дневных землетрясениях и проч. Теперь понимаю: переполненный мочевой пузырь четвероногих любимцев. Мало того, каждый хозяин, защищая своего породистого цац-шнауцера, сам готов вцепиться в горло противной стороне. Такая угроза возникла, когда мое пятнистое «теля» принялось метить территорию. На каждом углу. Гармоничный утренний мир «собачников» был нарушен. Шавки и прочие морские свинки захрюкали, цыцы поболее сделали вид, что изучают флору родного края, а люди сжали челюсти от ненависти. От такого хамского отношения у меня самого появилось желание оросить чьи-нибудь башмаки. Хорошо, что я человек не конфликтный и могу терпеть. Во всех смыслах. Я позвал Ванечку, дожевывающего упитанную, как кролик, домашнюю болонку, и мы отправились домой. Насчет утреннего легкого ленча для дога шутка, а во всем остальном голая, как член правительства в бане, правда.
Удивительно, но ранняя прогулка оказала на меня целебное действие, точно кислый кумыс на американского астронавта после вынужденной посадки в монгольских степях, где лошадь используют в качестве коровы. Но речь не об этом. А совсем наоборот. О нашей среднерусской мирной равнине. Я решил, что так жить на ней дальше нельзя, и начал генеральную уборку. В комнате. Не делал этого лет сто по причине лени и ожидания той, кто вооружиться тряпкой… Это я про любимую женщину. Она как бы имеется, но заставить Александру елозить ветошкой по кровавому пятну, оставшемуся от прошлого? Зачем нервировать ту, кому досталось по полной развлекательной программе…
Вот именно, кажется, весь сыр-бор происходит из-за этой загадочной программы «S»? Что за ней скрывается? Банковский дом «Дельта» мечтал добыть материалы о ней, люди Лиськина при первом же упоминании занервничали, а нет ли третьей силы?..
Трудно сказать, когда в руках одни мелкие карты, а в настоящее время половая тряпка, которая успокаивает нервы и наводит на размышления… Чтобы понять прошлое, надо крепко думать в настоящем. Последние события развивались так стремительно, что не было никакой возможности спокойно их осмыслить.
Итак, с чего вся эта кровавая буча начиналась? Рождение героя, его детство и отрочество опустим. Начало всех начал: день, когда явился князь Сосо Мамиашвили, а я валялся на тахте в мыслях о хлебе насущном. В том, что все СМИ, напомню, боялись меня, Ванечку Лопухина, как чумы, исключительно моя личная заслуга. А что делать? Как говорится, лизать бы рад, принюхиваться тошно. И вот приходит мой друг, и все его попытки трудоустроить репортера по специальности… Неожиданно, как черт из табакерки, возникает злосчастное «Голубое счастье». Там мне выдают дорогостоящий фотоаппарат «Nikon»… И я… Стой-стой, Ёхан Палыч, говорю, был сон и в нем вредная прабабка Ефросинья тебя, дурака, о чем-то предупреждала, держа этот изящный аппарат.
Так-так-так. В чем дело? Не будут же потусторонние силы шутки шутить? Тянусь к шкафу и снимаю агрегат. Технических навыков маловато будет, но разломать игрушечку посчитаю за честь. Отщелкиваю, прошу прощения, заднюю панель. Так, что мы имеем?.. автофокус и автоматические приборы электронного контроля мы имеем… А это что за пульсирующая кроха, переливающаяся рубиновой зорькой? Странно? И на присосочке, кажется? Ничего себе какая веселая машинка? Я любитель, но даже мне понятно, что этот тепленький клопик есть тело инородное? А какие его функциональные возможности?.. Подслушивающее устройство? Радиомаячок? Черт его знает? Ой-ей-ей, кто-то лепит из тебя, Ваня, лоха?.. Вот это виражи на дороге жизни? У меня появилось желание уронить головоломную штучку в помойное ведро, да сдержал себя. Надо потерпеть, Ваня, надо потерпеть. Все идет, как того желает Господь наш. Спасибо, что хоть надоумил меня, мудака; теперь будет проще биться с невидимым врагом. А он, чую, рядом. Кто это, мать его так? Какой бесцеремонный мерзавец тиснул в «Nikon» эту электронную залупоньку? Будем рассуждать как в государственной Думе. Но без потасовок и мордобоя. Прежде всего, кому нужно отслеживать мои шаги? Фотоаппарат принадлежит «Голубому счастью», стало быть… А зачем? Если судить по последним событиям, они сами стали жертвами чрезвычайных обстоятельств. Думай, Палыч, думай, кому доверял аппарат? Вроде никому. Везде носил на груди, как талисман. Как талисман? Кому об этом говорил? Ба! Ну, конечно! Старому папарацци Осе Трахбергу у памятника… у шумного фонтана…
Ебдрить его биробиджанская морда, подскочил на табурете, ему я оставил «Nikon», а сам пошлепал глазеть дряхлый агрегат «Русь», которым снимали восстание Ивана Болотникова. Ничего себе — игры масонов. Если это так, то поздравляю, господа: работа ювелирная. Какая ловкость рук? Что там дедок плел насчет мафии? Мы, прокартавил, везде и всюду. Я посчитал это за шутку. Но какие могут быть шутки, когда люди летают из окон, как воздушные судна Аэрофлота на острова полезной для здоровья Полинезии. И что это нам доказывает? Ликвидируют всех, кто был так или иначе связан с нашей проблемой выхода на господина Берековского? Если этим занимаются бойцы «Дельта-банка», то не хватает апатичного трупа старенького Трахберга? Или мы его ещё не обнаружили? А если это работа трупоукладчиков из неизвестной нам конторы? Не знаю-не знаю. Но факт остается фактом: радиомаячок, ежели это он, схоронил старый папарацци. Зачем? Найти бы ответ на этот вопрос. Вместе с таинственным Осей. Найду, убивать не буду, пожалею старость, однако немощную телесную оболочку над отечеством подниму… Чтобы узнать причину, заставившую проделать этот хитрожопый фокус со мной?
Эх, туп ты, Ванечка, туп. Начни все сначала, недоразвитый эмбрион. Зачем встречался на площади у фонтана? Затем, чтобы получить информацию. Информацию о ком? О неизвестном господине, запечатленном на снимках… Снимки-снимки… Кстати, этот хренов старичок так их и не вернул. Не вернул? Почему? Не мечтает ли пристроить карточки на экспозицию эротического искусства в Париже? Под своим именем.
Подозрительная история, очень подозрительная. И уличаю себя на том, что неприкаянно брожу по комнате и что-то ищу. Что? Оставшиеся фото ищу. Помнится, Сосо принес негативы и отпечатки. Где они? В столе, на нем и под — ни хрена. На подоконнике? В шкафу? Под тахтой? Под псом? Под котом? Порнограф, где фотографии? И негативы? Ну, редкий разгильдяй, если не сказать более…
Стук в дверь отвлекает от самобичевания. Кого там черт принес поутру? И что же? Болтливые соседушки, возглавляемые проценщицей Фаиной Фуиновной, наслали на меня следователя из местного отделения милиции. Был лимитчиком, из рязанских, веснушчатый скуластый маломерок, такого легко ушибить использованным презервативом производства КНР. Хотя вел себя корректно, младший, естественно, лейтенант, а не резиновое изделие. Представился: Новиков Николай Николаевич. А я ему — порнограф такой-то, чем могу служить? Впрочем, звание свое решил утаить, чтобы не травмировать провинциальную неустойчивую психику. Пока успокаивал пса и кота, которым нежданный гость не показался, тот осмотрел наше скромное жилище. И обратил внимание на раскардаш. Я честно отвечал, что залог здоровья в каждодневных уборках. Похвально, проговорил Новиков и с моего разрешения сел на тахту. И неудачно, придавив пружину тайника; ящичек со «Стечкиным» возьми да и выступи у казенного начищенного ботинка. Я хекнул от досады — для полного счастья не хватает связаться с родной милицией. Там больно бьют по скелету резиновым «демократизатором» и для удовольствия жертвы пихают его в её задний же проход. Такая перспектива меня мало устраивала, и поэтому постарался быть любезным. Как бабуин во время случки. Итак, чем обязан, товарищ капитан, но прежде не желаете ли чайку-с? Ничего не желали, а задали вопрос: знаю ли я гражданку Загоруйко?
— А это кто? — искренне удивился.
— Софья Семеновна, ваша соседка.
— Ах, это её такая фамилия, — понял. — А что случилось?
— А вы не знаете?
— Бабульки волновались, да я не обратил внимания. А что такое? Неприятности?
— Неприятности, — передернул ногами младший лейтенант, на сей раз удачно: загнал ящик тайника на место. — Что такое? — Заглянул под тахту. Кажется, ломаю мебель?
Я попросил милицию не волноваться: куплю новую, и мы снова вернулись к текущей проблеме. В общих чертах меня оповестили о печальной судьбе гражданки Загоруйко С.С. Я только развел руками — ну и блядские же времена!
— А какие у вас, Иван Павлович, были отношения?
— С Сосочкой, в смысле Софочкой? — уточнил я. — Соседские, какие еще?
— А чем она занималась? — следователь пролистал блокнот. — Жильцы толком не знают. Белошвейка на дому?
— Да, что-то там вышивала, — подтвердил. — Очень старательная девушка. Была.
— К ней, говорят, приходили лица кавказской национальности?
— И еврейской тоже. За чистыми воротничками, — возмутился я. — Ох, эти наши бабульки, им бы в тридцать седьмой годик…
— А вы неправы, общественность нам очень помогает, — листал блокнот. А вы, Лопухин, на какой, так сказать, трудовой стези?
— На журналистской.
— Да?
— Да, пишу под псевдонимом Папандопуло.
— Что вы говорите? — удивившись, принялся записывать в блокнот. Простите, как… По…о… пондопуло?
— Нет, лучше через «а».
— Тоже нелегкая работенка, — посочувствовали мне. — Отстреливают вашего брата за милую душу.
— Спасибо, вы меня утешили.
На этом наша приятная ознакомительная беседа завершилась. Я провел следователя к двери, чтобы он не заблудился. Задержавшись, он вспомнил, что вчера вечером я и мои, верно, друзья что-то выносили? Что?