ть теория на этот счет. Я могу сослужить человечеству хорошую службу. Подумайте, насколько лучше станет мир, если целое поколение богатых деток подсядет на наркотики и перестанет тратить свое время на жадное делание денег. Вы только представьте себе, насколько лучше станет мир без всех этих отвратительных буржуинов! Может быть, взамен мы могли бы получить немного настоящего равенства? Как вы думаете? Разве это не было бы чудесно? По-моему, да. Богатые — те же сутенеры, в отношении меня по крайней мере. А вы уже знаете, как я отношусь к сутенерам.
Теперь перейдем к слуху, что я занимаюсь ростовщичеством. Я будто бы акула, которая дает людям деньги под баснословные проценты, а потом вышибает их, если те не могут в срок заплатить. Опять же: сокращайте вдвое. Да, я даю деньги под проценты. На самом деле я даю много денег — большую их часть в уверенности, что никогда не увижу их снова. Если не верите — позвольте мне повторить, что именно так и обстоят дела. За прошлый год я раздал десять тысяч долларов детям, которые готовы питаться на помойке, только бы не возвращаться домой, или которых родители выгнали из дому. Как с этим согласуются разговоры о безумных процентах и о том, что я бью людей, которые не возвращают мне деньги? Конечно, мои проценты немного выше, чем в банке. Но бью ли я должников? Никогда. Единственным физическим контактом с людьми, которым я ссудил деньги, до сих пор было рукопожатие. Понятно? Я ни разу не тронул ни волоска на их головах!
Наконец, недавно прошел слух, который кажется мне поистине диким, — что я убиваю людей. Тех, кто меня предал. Пожалуйста — и Христа ради — сократите его вдвое! Да, правдивая часть — что люди предают меня; но остальное полная ложь — я не убийца. Вы слушаете меня? За всю свою жизнь я никогда никого не убивал. И не собираюсь. Меня, конечно, нельзя назвать самым приятным человеком в мире, но я горжусь тем, что придерживаюсь определенных принципов. Называйте их христианскими, если хотите, — меня это мало ебет. Убийство — нечто за пределами моего понимания, последний грех. Я ценю человеческую жизнь больше, чем что бы то ни было другое в этом мире. Кроме того, те, кто меня предал, так или иначе получат свое. Я хочу сказать, что им придется когда-нибудь держать ответ перед кем-то свыше, правда? Ясно ли я выражаюсь? Вы согласны со мной? Потому что это важно. Я хочу сказать, что вы можете считать, что я вас обманываю в чем угодно, но вы должны мне верить, когда я говорю, что никогда в жизни никого не убивал. Такие слухи распускают сутенеры, которые хотят, чтобы меня поскорее отсюда убрали и они могли безнаказанно выжимать последнее из девочек. Так что прошу вас — нет, умоляю вас! — не верьте первому встречному. Смотрите внимательно, кто хочет дискредитировать мое доброе имя и зачем им это надо. Я — это действительно я. Верьте мне. Ты мне веришь? А ты? Ну хорошо тогда. Так я прояснил немного ситуацию? И вы мне верите? Верите! Хорошо. Тогда давайте перейдем к делу. У меня есть предложение для вас обоих.
16.4
— Неужели вы попались на это?
— Мы были молоды.
— Нам казалось, что вы должны лучше знать мир.
— Во Флинне было что-то, что убеждало и интриговало.
— Что например?
— Его убежденность в том, что он говорил. Его уверенность.
— В чем состояло его предложение?
— Он хотел создать группу для съемок и распространения порно. В составе меня, Нетти, Робина и его самого.
— Было ли это предложение разумным?
— У него не было ничего в письменном виде. Просто идеи. Но он знал много народу. И у него был отличный план, кому продавать снятые фильмы.
— Так вы согласились?
— Я был готов согласиться. Я был сыт по горло завываниями проектора. И при этом определенно хотел продолжать снимать фильмы. Нетти — тоже.
16.5
Нетти сказала, что хотела бы сначала увидеть что-нибудь в письменном виде, и я поддержал ее. Флинн ухмыльнулся.
— Хорошо, — сказал он, спрыгнул с табуретки и отнес ее в кухню.
Мы с Нетти обменялись многозначительными взглядами. Они были одинаковыми. Если бы мы перевели их в слова и разрезали на две части, как советовал Флинн, то получилось бы следующее: во-первых, Флинн — хороший; во-вторых, мы обсудим все позже. Флинн был умным, смелым и опасным — как раз таким, на кого мы западали в то время. Таким образом, мы клюнули на приманку.
Флинн вернулся из кухни с морковкой и вертелом для шашлыков.
— Собираюсь показать вам, парни, как делается съедобная трубка для курения, — сообщил он.
Глаза Нетти загорелись:
— Ладно!
В одно мгновение Флинн превратил морковку в чиллум. Затем он вытащил из кармана своей куртки кусок тайского гашиша, отщипнул кусочек и зарядил свое импровизированное курительное приспособление. Он передал Нетти зажигалку, взял конец морковки в рот и кивнул. Нетти подожгла гашиш. Флинн затянулся. Потом он, не выпуская трубку из рук, дал затянуться Нетти. Затянувшись, она повернулась к Флинну, и я увидел ее блаженно закрытые глаза. Флинн передал трубку мне. Что ж, я могу подержать ее и сам. Я взял чиллум и стал затягиваться, но к тому времени гашиш уже потух. Я попросил огня, и с этой просьбой мне пришлось обратиться дважды.
Удивительно, как быстро они сошлись. На всякий случай я обратился к своему детектор лживости. Честны ли ваши намерения, мистер Флинн? Хммм… Трудно сказать. Возможно ли проникнуть за завесу вашей крутости, мистер Флинн? Тогда он взглянул на меня и подмигнул. Это выглядело так, как будто он все это время слушал мои мысли. И мне это очень понравилось. Мне понравилось, что мы были с ним настроены на одну длину волны. Я сказал ему, что мне понравилось то, что он говорил о богатых, и что подсаживание их на наркотики действительно кажется удачной стратегией. Флинн улыбнулся и поблагодарил меня. Но в действительности я хотел сказать ему, как мне нравится, когда он говорит «сократите его наполовину», сопровождая свои слова каратистским рубящим ударом ребром одной руки по ладони другой. Это было круто. Флинн казался битком набитым такими короткими фразами и жестами. Я взял себе на заметку этот шикарный жест и решил использовать его, когда нужно будет в разговоре повернуть дело в нужную сторону.
Нетти выразила желание сама держать трубку. Она сделала хорошую затяжку, потом передала мне. Я затянулся и протянул морковку Флинну, но тот нахмурил брови и покачал головой в знак отказа. Отказалась от затяжки и Нетти. Их глаза закрылись. Я чувствовал себя так, будто находился в миллионе миль от них и нужно было кричать, чтобы меня услышали. А было столько всего, что мне хотелось спросить у Флинна. Я хотел узнать, рассматривает ли он и нас как тех богатых ублюдков, которым он продавал наркотики. И если нет, то почему. Я должен был знать почему! Но к тому времени Флинн с Нетти уже ушли в свой маленький мирок. Так что я положил трубку на стол и пошел в туалет пописать — только для того, чтобы чем-нибудь занять себя.
Но на самом деле я хотел все слышать и видеть. Я находил Нетти и Флинна вместе чрезвычайно возбуждающими. Я пытался пописать, тряс свой член, но напрасно — он набух и отвердел. Еб твою мать! Я никогда не курил раньше тайский гашиш. Меня охватила легкая паранойя. Я повернулся к вентиляционному отверстию и прислушался. Ни звука! Я приложил ухо к двери. Ничего. Интересно, они уже целуются? И если да, как я смогу выйти отсюда, не помешав им? Все случилось так быстро. Все поменялось в мгновение ока. Я наклонился и припал к замочной скважине. Все, что я мог видеть отсюда, были их животы в области диафрагмы. Руки Флинна были на жопе у Нетти, а ее руки, предположительно, у него на шее. Я продолжил игру со своим хуем, придерживая пряжку ремня, чтобы она не дребезжала. Достигнув оргазма, я оттянул яйца вниз и стал медленно считать до десяти. Дойдя до четырех, я услышал, что входная дверь квартиры открылась. Это был Робин.
— В самое время, — сказал Флинн так, как будто это была его квартира.
16.6
— И вас нисколько не беспокоило, что Флинн соблазняет вашу девушку?
— Бог мой! Вы разве не слышали, о чем я так долго рассказывал? Мне нужно все повторить заново? Нетти никогда не была моей девушкой, и меня очень привлекала перспектива заполучить их вместе.
— Да, но не чувствовали ли вы себя обойденным?
— Единственная вещь, которая меня беспокоила, — что Флинн уделяет Нетти несколько больше внимания, чем мне. Но ведь это было вполне естественно, правда? Они так хорошо смотрелись вдвоем. Они были как будто созданы друг для друга. Можно ли было винить их за то, что они решили исследовать друг друга?
16.7
Шампанское и китайские блюда. Множество затяжек. Все мы изрядно дунули. К концу ночи морковка стала несъедобной. Странный предмет — влажный, мягкий, кожистый. Робин устроил с ней кукольный спектакль: взял ее в руки и, показывая нам, стал говорить от ее лица:
— Здравствуйте! Меня зовут мистер Моркоу. Я так много курил, когда был сеянцем, что превратился в овощ.
Мы захохотали. Мы смеялись, смеялись, смеялись. Затем Флинн объявил, что у него назначена встреча и ему пора идти. Робин собрался к Максу. Так что нам с Нетти ничего не оставалось, как отправиться на автобусную остановку и вернуться в Шогнесси. Мы были укурены в ноль. Но было еще рано — меньше десяти.
Нетти предложила пойти домой пешком. «Хорошая идея, — подумал я. — Хорошо сейчас пройтись по свежему воздуху». Никогда раньше я не видел Нетти в таком легкомысленном настроении. Но это не имело никакого отношения к алкоголю и гашишу. Нет, Нетти была влюблена. Во Флинна. Я спросил ее об этом. Спросил, о чем она думает. Вот что она мне рассказала:
— Сначала я подумала, что он просто враль. Понимаешь? Просто ненавижу все это крутое дерьмо — терпеть не могу. Но на самом деле этот парень — настоящий. Классный чувак. И умница. Ты знаешь, что он учится в университете? Пишет диплом по арабской поэзии. Это круто! Понимаешь, что я имею в виду? Что человек может быть даже панком и при этом не быть полным идиотом. В Англии полно чуваков, которые выглядят так же, как Флинн, но совершенно пустых. Флинн — другое дело. Он настоящий.