– Добро пожаловать, мистресс Кэтрин, – сказал герцог, сидевший в огромном кресле. На его непроницаемом лице с длинным носом и белесыми бровями изобразилось подобие улыбки. – Ты удивишься, почему я послал за тобой. – Он подался вперед и добавил: – То, что мы будем обсуждать, должно остаться в пределах этих четырех стен, ты понимаешь?
– Да, милорд, – ответила Кэтрин и сглотнула.
– Господь даровал тебе возможность вернуть это погрязшее во мраке королевство к истинной вере. Мы, Говарды, защитники старой католической религии, не можем относиться иначе как с презрением к этим так называемым реформаторам и их новым порядкам в Англии. Я без стыда признаюсь, что никогда не читал Писания и не буду, но знаю, что нужно держаться веры своих праотцев. Кроме того, мне известно, что до появления этого нового учения Англия благоденствовала! – Губы его презрительно скривились. – Есть один человек, который стал архитектором этого злодейства.
Кэтрин не представляла, о ком он говорит, и слова дяди, что она каким-то образом должна вернуть Англию к истинной вере, встревожили ее. В мученицы Кэтрин себя не готовила, она простая девушка, которая любит Господа и соблюдает обряды своей религии. Кэтрин начала подозревать, что ее дядюшка, вероятно, немного помешался рассудком.
– Я имею в виду Кромвеля! – выпалил герцог; голос его был пропитан ядом.
Лорд Кромвель. Кэтрин несколько раз видела его при дворе, слышала разговоры о нем и знала, что человек этот весьма могуществен. Но ее это не интересовало.
– Он организовал союз с Клеве посредством брака, – продолжил герцог, – завлек в него короля, а теперь его величество хочет как-то избавиться от этих оков. И мы с епископом Винчестерским и другими нашими друзьями, сторонниками старой веры, намерены добиться исполнения его желания.
– Король не любит королеву? – спросила Кэтрин.
– Нет, и никогда не любил! Он даже не хотел вступать с ней в брак, но наш приятель Кромвель сказал ему, что разорвать контракт невозможно. Брак остается не заключенным до конца.
Значит, слухи не лгали. Кэтрин стало жаль бедную королеву Анну, которая была так мила и добра. Представляла ли она, в какой опасности находится?
– Нам больше не нужен альянс с Клеве, – вещал герцог. – Император и король Франции оба ищут дружбы Англии. Наша задача – убедить его величество в необходимости найти какой-нибудь предлог для развода с королевой, а что может быть лучшим доводом в пользу этого, чем попавшаяся ему на пути прекрасная собой юная леди, которую он найдет неотразимой, особенно притом что стареет и должен очень быстро жениться вновь и зачать сыновей, дабы обеспечить наследование престола. Вот где ты появишься, Кэтрин.
Первой ее реакцией было отвращение. Выйти замуж за короля?! Нет, этого не может быть! Он старый, толстый и вонючий – и у него уже было четыре несчастливые жены. Если она и хочет стать чьей-то супругой, так это Тома. И как она сможет предать свою милую, ничего не подозревающую госпожу, сговорившись занять ее место?
– Мы полагаем необходимым заменить Анну Клевскую королевой-католичкой и свергнуть Кромвеля, – решительно заявил Норфолк. – Я уже был свидетелем того, как одна из моих племянниц стала королевой, и не вижу причин, почему и другая не может вознестись на ту же высоту. Кэтрин, ты намного красивее, чем эта шлюха Болейн, и обладаешь шармом. Король будет очарован.
– Мы уверены, что тебя ждет блестящее будущее, дитя, – вмешалась в разговор вдовствующая герцогиня и улыбнулась. – Я с огромным удовольствием порекомендую тебя его величеству. Представь, что это означает – быть королевой!
Кэтрин стояла и в тревоге мяла руки. Слова бабушки навели ее на мысли о преимуществах дядиного плана. Перспектива стать королевой ослепляла, даже если это означало, что придется выйти замуж за стареющего, больного человека. Только…
От нее ждали послушания и благодарности. Кэтрин понимала, что любые ее протесты перед лицом такой мощной коалиции будут быстро подавлены. У нее не было иного выбора, кроме как согласиться. Но как же Том? Как же королева? Они станут первыми жертвами ее угодливости. Страх уже приступил к ней вкупе с чувством вины и утраты. Неужели придется бросить Тома?
– Тебе нечего сказать? – пролаял герцог, пронзая ее стальным взглядом. – Большинство девушек пришли бы в восторг от перспективы стать королевой.
– Тебе следует понять, какой громадной чести удостоит тебя король, выбрав для такой великой судьбы, – упрекнула ее герцогиня.
– О, я понимаю, понимаю и очень благодарна, – торопливо пролепетала Кэтрин. – Я так потрясена оказанной мне честью, что не могла говорить.
Норфолк и герцогиня слегка успокоились.
– Но, – продолжила Кэтрин, – король никогда не обращал на меня внимания, и я не уверена, что он заинтересуется мной.
– К тому моменту, как мы закончим работу над тобой, он будет заинтересован! – заверила ее бабушка. – Мы позаботимся о том, чтобы он тебя заметил.
– Благодарю вас, – запинаясь, проговорила Кэтрин. – Но мне бы не хотелось, чтобы королева пострадала из-за меня.
– Рано или поздно король предпримет шаги, чтобы развестись с ней, независимо от наших действий, – сказал герцог. – Вероятно, она от этого только выгадает и будет гораздо счастливее, чем сейчас.
– Я на это надеюсь.
– Перестань беспокоиться, Кэтрин. – Тон герцогини был тверд.
– А теперь, – продолжил дядюшка, – мы дадим тебе советы, как вести себя, чем ты можешь потешить короля и насколько часто. Когда ты привлечешь его внимание, не демонстрируй нетерпения. Это только сильнее разожжет его пыл.
– Поощряй его, а потом отдаляйся, – наставляла герцогиня. – Не давай слишком много сразу.
Норфолк строго посмотрел на Кэтрин:
– Я уверен, у тебя есть некий опыт в этих делах.
Она зарделась. Чего наговорила ему герцогиня?
– Я был весьма разочарован в тебе, но, что бы ни происходило прежде, ты будешь держать себя как чистая и невинная девушка, но дашь ясно понять королю, что с радостью упадешь в его объятия, после того как он наденет тебе на палец обручальное кольцо. Он очень ценит в женщинах добродетель.
«Кто бы говорил!» – возмущенно подумала Кэтрин. Какой же ее дядюшка лицемер, отправил свою герцогиню в деревню, а сам развлекается с Бесс Холланд! Да что он знает о добродетели!
– Ты не должна ни при каких обстоятельствах признаваться его величеству в своих прежних любовных связях, особливо упоминать об этой глупой помолвке с мистером Деремом, – втолковывала ей герцогиня. – Ему не нужно ничего знать об этих вещах.
Какое облегчение! В любом случае все это в прошлом и теперь не имеет для нее никакого значения.
Упоминать о своей любви к Тому Калпеперу не было смысла. Это ничто в сравнении с планами выдать ее замуж за короля. Однако Кэтрин стало тошно от мысли, что придется порвать с Томом, а она должна это сделать.
– Возьмемся за дело прямо сейчас, – сказала герцогиня. – Я пошлю за портным.
Кэтрин изумилась, что он уже был здесь – ждал в галерее и был хорошо подготовлен, так как принес с собой тяжелые рулоны восхитительных тканей. Бабушка выбрала зеленую, и Кэтрин вспомнила свое любимое детское платье, – а потом еще три – алую, желтую и рыжевато-коричневую.
– Это подойдет к твоей расцветке, – пояснила свой выбор герцогиня и повернулась к портному. – Пойдемте с нами. Вы снимете мерки с мистресс Кэтрин. – Она отвела их в маленький кабинет и закрыла дверь. – Прошу вас, сшейте платья во французском стиле и подходящие к ним капоры, – распорядилась герцогиня, когда портной вынул измерительную ленту. – Кэтрин, я одолжу тебе кое-какие украшения, чтобы ты сияла при дворе. Я покажу их тебе позже.
Кэтрин в изумленном восторге смотрела на роскошные ткани. Они, наверное, стоили целое состояние. У нее никогда не было такой одежды, даже при дворе. Дядюшка решительно вознамерился обеспечить ей успех, это было ясно. И представшие ее глазам сокровища – всего лишь предвестие того, что ее ждет, если она удачно сыграет свою роль.
– Ты слышала что-нибудь о мистере Дереме? – спросила герцогиня, пока Кэтрин стояла с поднятыми в стороны руками.
– Нет, – ответила она, чувствуя себя виноватой, потому что не писала ему.
– Ну, он исчез. У тебя есть идеи, где он может быть?
– Я не знаю. И не получала от него никаких вестей.
– Думаю, это к лучшему, – отозвалась герцогиня и переменила тему.
Они вернулись в зал и застали там в нетерпении ожидавшего их Норфолка.
– Я скоро пришлю за тобой, – сказал он Кэтрин. – Ты – Говард и не подведешь нас.
Лежа той ночью в своей постели в девичьей спальне, Кэтрин переживала и лила слезы. Она не могла обманывать себя: мирская слава была для нее желанной, даже очень, но какой ценой? Где гарантия, что король заметит ее, тем более возьмет в жены, и ей велели никому ничего не говорить. Как она объяснится с Томом? Если бы он узнал правду, то наверняка понял бы, но неужели Кэтрин осмелится солгать, что ее любовь прошла? Это глубоко ранит его. Невозможно было решиться на такое.
А если король действительно хотел ее? Мысль о том, чтобы лечь с ним в постель, вызвала ужас. Он такой старый. Под покровом величия и роскошной одеждой скрывался недужный человек с больными ногами. Она сама видела, что иногда король передвигался с трудом, а взобраться на лошадь вообще не мог. Сможет ли Кэтрин вынести то, что дядя назвал его объятиями, не выдав, как он отвратителен ей? А вдруг слухи не лгали и никаких объятий не будет? Эта мысль ее немного успокоила. И тем не менее Кэтрин слышала, что в прежние времена король слыл весьма любвеобильным мужчиной. Однако на ее глазах он никогда не проявлял к королеве и другим дамам ничего, кроме доброты и обходительности. Да, определенное очарование в нем было.
Но Генрих отрубил голову ее кузине Анне! И все его брачные союзы закончились катастрофой, включая, похоже, и нынешний. Но может, не он один в этом виноват? Королева Екатерина была упряма, а королева Джейн, которую он явно любил, умерла. Анна же, вероятно, заслужила свою горькую участь.