Бенедикт неспешно поднялся на ноги и миролюбивым тоном попросил:
– Замолчи, Люс. Придержи свой поганый язык, не болтай чушь о ней и Майке.
– Ты что, сам не видишь, тупой недоумок! Надо разжевать? Лангтри просто тупая старая дева: втюрилась в самого законченного гомика из всех, какие только есть в австралийской армии! – Люс медленно, боком двинулся по проходу между кроватями: своей и Бенедикта, – сделавшись вдруг как будто крупнее и выше ростом. – Майк педик, Бен! Понимаешь, о чем я тебе толкую?
В Бенедикте закипала ярость, и эта ярость меняла его облик: с сурового темного лица его слой за слоем, точно змеиная кожа, сползали гримасы уныния и вины, пока не обнажилось нечто сокровенное, жуткое, отталкивающее, словно кости в глубине раны.
– Оставь их в покое, Люс, – проговорил он наконец едва слышно. – Ты сам не знаешь, о чем говоришь.
– Знаю, Бен! Еще как знаю! Я прочел об этом в его медкарте! Твой горячо любимый Майк – гомик!
В углах рта у Бенедикта показались пузырьки густой пены, его затрясло.
– Ты лжешь.
– Зачем мне это? Все есть в его медкарте: он обрабатывал задницы половине своего батальона! – Люс поспешно отступил на шаг, демонстрируя, будто опасается подходить слишком близко к Бену, и усмехнулся, не в силах остановиться: – Если Майк педик, то кто же тогда ты?
Из горла Бенедикта вырвался придушенный вопль, похожий на рыдание, и вся его костистая фигура напряглась, изготовилась к броску. Жажда убийства туманила ему разум, застилала глаза черной тенью, но прежде чем он успел рвануться вперед, Люс разразился потоком зловещих отрывистых звуков, подражая треску автоматной очереди. Бенедикт дернулся и отшатнулся, тело его содрогалось в такт раскатам голоса Даггета.
– Ай-ай-ай! Ай-ай-ай! Помнишь звук, приятель? Конечно, помнишь! Это стрекот автомата, из которого ты убил тех невинных людей! Подумай о них, Бен! Десятки безоружных женщин, детей и стариков мертвы! Ты хладнокровно застрелил их, и все для того, чтобы оказаться в бараке «Икс» и ползать на брюхе перед отбросами вроде твоего дружка Майкла Уилсона!
Ярость Бенедикта поглотило другое, более мучительное чувство: он рухнул на кровать, запрокинул голову и зажмурился, по лицу его текли слезы, мертвящая пустота и тупое отчаяние овладели им.
– Проваливай отсюда, Люс! – раздался голос Мэта у Даггета за спиной.
Люс вздрогнул, но вспомнив, что Мэт слепой, повернулся, отирая пот с лица, грубо оттолкнул его и, схватив с кровати шляпу, буркнул:
– Иди к дьяволу!
Вскоре его шаги затихли, дверь барака хлопнула, и повисло зловещее молчание.
Мэт слышал бо́льшую часть разговора, но осмелился вмешаться, лишь когда решил, что до драки дело не дойдет: опасался, что положение лишь ухудшится, если ввяжется в перепалку. Вдобавок он знал: Бен легко справится с Люсом, если понадобится, – во всяком случае, ему хотелось так думать.
Нащупав спинку кровати Бенедикта, он примостился на краю постели, скользнул ладонью по одеялу, отыскал и пожал руку приятеля, протяжно вздохнул и мягко произнес:
– Все хорошо, дружище. Этот подонок ушел и больше не будет к тебе цепляться.
Но Бенедикт, похоже, его не слышал: обхватив себя руками, сидел на кровати и раскачивался вперед-назад, вперед-назад, точно маятник.
Мэт стал единственным свидетелем сцены в палате, поскольку Наггет лежал с приступом мигрени почти в беспамятстве, Майкл отправился в ближайший обитаемый барак одолжить сухого молока, а Нил ворвался в кабинет сестры Лангтри через мгновение после того, как оттуда вышел Люс, сердито хлопнув дверью. Она сидела за столом, уронив голову на руки.
– Что случилось? Что этот мерзавец натворил?
Онор тотчас отняла ладони от лица, выпрямилась, и Нил не увидел ни слез, ни страдальческой гримасы, лишь спокойствие, решительность и невозмутимость.
– С чего вы взяли? Все в порядке.
– Не может быть! Я слышал его голос, когда шел к бараку.
– Обычный спектакль, только и всего. Люс актер. А сюда явился выпустить пар, потому что я пресекла его интрижку с одной из медсестер, дочерью управляющего банком, помните?
– Да, прекрасно помню. – Нил опустился в кресло и перевел дыхание. – Пожалуй, это единственный случай, когда хочется посочувствовать Люсу.
Он достал портсигар, сестра Лангтри схватила сигарету, жадно затянулась и, выдыхая дым, заметила:
– Его интерес к этой девушке вызван, конечно, желанием отомстить. Я поняла это, как только узнала, что происходит. Не думаю, что Люс вспоминал о ней и представлял ее в мечтах, но когда вдруг встретил девушку на базе, сразу же понял, как можно этим воспользоваться.
– О да, – кивнул Нил и закрыл глаза. – Лусиус Ингем, прославленный театральный актер, или Ретт Ингем, звезда Голливуда, показывает длинный нос богатенькой мисс Захолустье.
– Как я поняла, она вздыхала по нему еще в те времена, когда они учились в школе, но статус не позволял ей признаться в этом сыну прачки. Вдобавок тогда она была слишком юной, чтобы привлечь его внимание, зато сейчас он решил воспользоваться возможностью свести счеты.
– Естественно. – Нил открыл глаза и внимательно посмотрел на сестру Лангтри. – Похоже, его разозлило, что ему помешали?
Онор коротко рассмеялась.
– Это еще слабо сказано.
– Я так и подумал, судя по тону: хотя из того, что он говорил, не разобрал ни слова. – Нил помолчал, рассматривая кончик своей сигареты. – Рискну предположить, что наш Люс просто в бешенстве. Он угрожал вам?
– Не прямо. Больше всего ему хотелось указать мне на мои женские изъяны. – Лицо сестры Лангтри скривилось от отвращения. – Фу! Так или иначе, я дала ему понять, что все его разглагольствования полная чушь.
– Он вам точно не угрожал? – настойчиво переспросил Нил.
Сестра Лангтри поморщилась, осознавая, что его расспросы выводят ее из себя.
– Ну подумайте, Нил, что мне может сделать Люс? Нападет на меня? Изнасилует? Убьет? Бросьте! Здесь это попросту невозможно. Вдобавок, вы сами знаете, Люс прежде всего заботится о собственной шкуре. Он не станет навлекать на себя неприятности и не совершит ничего противозаконного. Он будет петушиться, грозно махать крыльями, посылать проклятия на наши головы, чтобы вывести из равновесия и заставить наше воображение сделать за него всю грязную работу. Только я не поддамся на его уловки.
– Надеюсь, что так, сестра.
– Пока я сижу за этим столом, Нил, ни одному пациенту не удастся запугать меня: не позволю, – заявила Онор жестко.
Он пожал плечами, решив, что вопрос исчерпан.
– А теперь с присущей всем Паркинсонам легкостью мысли я хотел бы сменить тему и сообщить вам, что до меня сегодня дошли кое-какие слухи. Полагаю, это не пустая болтовня.
– Буду очень вам благодарна. Что за слухи? – заинтересовалась сестра Лангтри.
– Базу действительно закрывают.
– Но от кого вы это узнали? До нас новость пока не дошла.
– От самого дражайшего полковника Чинстрепа, – усмехнулся Нил. – Я случайно проходил мимо его барака сегодня днем, а он стоял на балконе, словно Джульетта после свидания с Ромео, и прямо-таки сиял от счастья, предвкушая победное возвращение на Маккуори-стрит. Он пригласил меня заглянуть к нему пропустить по рюмочке и сказал доверительно, как один офицер и джентльмен другому, что нам, возможно, осталось томиться здесь не больше месяца. Командующий базой узнал это сегодня утром от дивизионного начальства.
На лице сестры отразилась тревога, и стычка с Люсом была вмиг забыта.
– О боже! Остался всего месяц?
– Да, плюс-минус неделя. Мы отчалим отсюда как раз перед началом сезона дождей. – Нил в недоумении нахмурился. – Вы меня озадачили. В последний раз, когда мы с вами беседовали по душам, вы сидели передо мной смертельно уставшая и спрашивали, когда же все это кончится, а теперь аж в лице изменились, узнав, что это случится уже совсем скоро.
– Тогда я была нездорова, – сухо заметила сестра Лангтри.
– На мой взгляд, вы и сейчас не в лучшей форме.
– Как вы не понимаете: я буду скучать по отделению «Икс».
– И даже по Люсу?
– Даже по нему. Если бы не Люс, я не узнала бы всех вас так хорошо. – Онор усмехнулась. – Да и себя тоже, если на то пошло.
Раздался стук, дверь приоткрылась, и Майкл заглянул в комнату.
– Надеюсь, не помешал, сестра? Чай готов.
– Вам удалось достать молоко?
– Без труда.
Сестра Лангтри с радостью поднялась: слава богу, появился законный повод избавиться от Нила.
– Захватите галеты, Нил: вы стоите к ним ближе, чем я, – и пойдемте.
Дождавшись, когда Паркинсон возьмет с полки жестянку с галетами, она пропустила его вперед и вышла в коридор следом за ним и Майклом.
Глава 2
Около кровати Наггета сестра Лангтри жестом дала понять Нилу и Майклу, чтобы дальше шли без нее, и проскользнула за ширму, которой кто-то оградил больного. Тот лежал без движения и не сознавал ее присутствия, поэтому она просто заменила свежей тряпицу у него на глазах, прежде чем уйти.
Не увидев Люса за обеденным столом, сестра Лангтри взглянула на часы и с удивлением обнаружила, что времени значительно больше, чем она думала.
– Если Люс будет нарушать режим, добром это не кончится: испортит себе послужной список. Кто-нибудь знает, где он?
– Даггет ушел, – резко бросил Мэт.
– Он лжец, – выпалил Бенедикт, раскачиваясь вперед-назад.
Сестра Лангтри удивленно посмотрела на него: вел себя Бен как-то странно, казался более замкнутым и вдобавок раскачивался, чего раньше за ним не водилось.
– Вы хорошо себя чувствуете, Бен?
– Да, хорошо. Нет, плохо. Все плохо. Он соврал. Язык у него ядовитый, точно жало у гадюки.
Сестра Лангтри посмотрела на Майкла и вопросительно подняла брови, но тот, озадаченный не меньше ее самой, лишь быстро покачал головой в ответ на этот немой вопрос. Нил сконфуженно нахмурился, тоже ничего не понимая.
– Что именно плохо, Бен? – спросила сестра.