– Да что ты об этом знаешь? – вскинулся обиженно Нил, вмиг почувствовав себя мальчишкой, которого только что выпороли. Нечто похожее он испытывал в обществе отца, но ведь Майкл Уилсон вовсе не Лонгленд Паркинсон.
– Так мне подсказывает чутье. Ведь другого объяснения нет, верно? – пожал плечами Майкл и поднялся. – Сейчас вернусь. Только схожу посмотрю, как там Наггет.
Майкл пришел обратно через несколько минут. Нил к тому времени успел отыскать третий стакан, для себя: просто выплеснул из склянки грязную воду от акварели и налил вместо нее виски – и, пьяно усмехнувшись, предложил:
– Выпьем, Майк: мне есть что отпраздновать.
Глава 5
Будильник сестры Лангтри прозвонил в час ночи. Она завела его, чтобы проведать Наггета: головная боль к этому времени у него уже должна утихнуть, – да и остальных сегодня надо бы проверить. Что-то в их поведении ее встревожило.
Еще во время стажировки она приучила себя подниматься быстро. Вот и сейчас Онор проворно вскочила с постели, сбросила пижаму и, не потрудившись надеть белье, влезла в брюки и форменную куртку, натянула тонкие носки, обулась. Едва ли в этот час кому-то придет в голову поинтересоваться, по форме ли она одета. Ее часики и ключи лежали рядом с фонариком на крышке бюро. Она положила все это в один из четырех накладных карманов куртки и туго затянула ремень на талии. Хорошо. Готова. Только бы в бараке «Икс» все было тихо и спокойно.
Когда она бесшумно скользнула за ширму: ни одна крышка не звякнула – и на цыпочках прокралась в коридор, ей показалось, что в отделении как-то слишком уж тихо. Такая давящая, густая тишина бывает перед грозой. То ли здесь чего-то не хватало, то ли, напротив, появилось что-то лишнее, но барак сделался вдруг чужим и неуютным. Сестра Лангтри не сразу поняла, в чем дело: не было слышно дыхания спящих, но из-под двери комнаты Нила пробивалась тонкая полоска света и слышались приглушенные голоса, и лишь над кроватями Мэта и Наггета москитные сетки были опущены.
Сестра осторожно обошла ширму у койки Наггета, стараясь ступать как можно тише, чтобы не потревожить его сон, но он и не думал спать. Заметив, что глаза его открыты, Онор приподняла полотняную салфетку, закрывавшую тазик, и увидела, что тот пуст.
– У вас что, не было рвоты?
– Была, не так давно. Майкл принес мне чистый таз.
Его голос звучал беспомощно и глухо, еле слышно, и Онор спросила:
– Теперь вам лучше?
– Намного.
Измерив больному пульс, температуру и давление, она занесла данные в таблицу, прикрепленную к спинке кровати, посветив себе фонариком, и предложила:
– Может, чашку чаю? Я заварю?
– О, с удовольствием! – При одной мысли о чае Наггет приободрился, даже голос немного окреп. – А то у меня во рту так пакостно, точно на дне клетки с попугаем.
Сестра улыбнулась и вышла в подсобку. Она умела заваривать чай, как никто другой: ловко и быстро. Этому научила ее многолетняя практика, бесчисленная череда кухонь и гостиных, где ей приходилось колдовать над чайником еще с тех времен, когда была практиканткой. Если чай заваривал кто-то из мужчин, всегда случались маленькие неприятности: то заварка рассыпалась, то вода слишком долго кипела и становилась невкусной, то заварочный чайник забывали прогреть, – но если чаем занималась сама сестра Лангтри, он всегда получался превосходным. Казалось, и минуты не прошло, а она уже вернулась. Поставив кружку со свежезаваренным чаем на шкафчик, она помогла Наггету сесть, придвинула поближе стул, и пока несчастный страдалец жадно пил мелкими частыми глотками, словно птичка, и нетерпеливо дул в кружку, чтобы остудить обжигающий напиток, не уходила.
– Знаете, сестра, – заговорил Наггет, оторвавшись наконец от кружки, – пока меня мучила боль, я думал, что до конца своих дней не забуду, каково это. Понимаете, я мог бы описать эту пытку во всех подробностях многими словами, как те головные боли, что меня донимают обычно, но как только она отпустила, никак не мог вспомнить свои ощущения, и единственное слово, что приходит мне на ум, это «ужасная».
Сестра Лангтри усмехнулась.
– Таково свойство нашего мозга: чем болезненнее воспоминания, что хранит наша память, тем быстрее мы теряем ключ к ее тайникам. И это хорошо: человек должен забывать страшное и мучительное. Мы не в силах, как бы ни старались, пережить вновь с прежней остротой события прошлого: не следует даже пытаться, – хотя это заложено в природе человека. Не напрягайте память и не думайте о боли, просто забудьте. Она прошла! Разве не это главное?
– Ей-богу, так и есть! – с жаром подтвердил Наггет.
– Еще чаю?
– Нет, спасибо, сестра. Чай был бесподобный.
– Тогда спустите ноги с кровати, а я помогу вам встать. Вы почувствуете себя еще лучше, когда я переодену вас и сменю постель.
Пока он сидел на стуле и дрожал, сестра Лангтри быстро сняла с кровати постельное белье и постелила свежее, затем помогла ему натянуть на тощие ноги чистые пижамные брюки и, наконец, уложила в постель, пожелала спокойной ночи и окутала коконом москитной сетки.
Окинув взглядом Мэта, Онор в недоумении нахмурилась. Тот лежал в необычной для него позе: широко раскинув руки и ноги, – а из приоткрытого рта вырывались звуки, подозрительно похожие на храп. Пижамной куртки на нем не было, но спал он так крепко, что сестра решила его не тревожить, но в этот момент в нос ей ударил резкий запах. Она поморщилась и, потрясенная замерла: от Мэта явственно пахло спиртным!
Онор постояла, сурово сдвинув брови, обвела глазами пустые койки, и решение пришло само собой. Без стука распахнув дверь комнаты Нила, сестра заговорила прежде, чем переступила порог.
– Послушайте, друзья, я терпеть не могу, когда приходится выступать в роли матроны, но вы сами все понимаете!
Нил, ссутулившись, сидел на кровати, Бенедикт, сгорбившись, – на стуле. На столе стояли две бутылки «Джонни Уокер»: одна пустая, другая – только начатая.
– Идиоты! – не сдержалась сестра Лангтри. – Хотите, чтобы нас всех отдали под трибунал? Откуда у вас виски?
– Добрый полковник подарил, – отозвался Нил, с трудом ворочая языком, но изо всех сил стараясь говорить отчетливо.
Сестра сжала губы.
– Нил, но вы же взрослый человек: неужели не хватило ума отказаться? Где Люс и Майкл?
Нил глубоко задумался и наконец проговорил – медленно, с длинными паузами после каждого слова:
– Майк пошел принять душ: веселье не задалось, – а Люса с нами не было… Наверное, спать пошел. Обиделся.
– Люс не в постели. Его нет в бараке.
– Что ж, придется поискать его для вас, сестренка, – заявил Нил и с третьей попытки встал с кровати. – Я скоро вернусь, Бен. Мне нужно найти Люса: сестра хочет его видеть. Я видеть не хочу, а она хочет. Убей бог, не пойму почему. Но, похоже, сперва мне нужно выйти, а то вырвет.
– Если это произойдет здесь, я ткну вас носом прямо в лужу рвоты! – свирепо пригрозила сестра. – Оставайтесь на месте! В вашем состоянии вы и сами заблудитесь! Ох, так бы всех вас поубивала!
Несколько глубоких вздохов позволили Онор взять себя в руки, взгляд смягчился, и уже спокойнее она сказала:
– А теперь будьте славными мальчиками и приберитесь здесь, чтобы не осталось следов попойки, хорошо? Господи, уже второй час ночи!
Глава 6
Тщательный осмотр веранды ничего не дал: ни Люса, ни Майкла там не оказалось, – и сестра Лангтри решительно зашагала к бане, прямая, как солдат на плацу, подбородок вздернут, плечи расправлены. Злость еще кипела в ней. Да что они вытворяют, какой бес в них вселился? И ведь сейчас даже не полнолуние! Хорошо еще, что барак «Икс» стоит на отшибе, в стороне от остальных обитаемых построек. Она так рассвирепела, что ничего перед собой не видела, и налетела с разбегу на веревку для белья, которую натянули мужчины, чтобы сушить выстиранную одежду. Пришлось выпутываться из бесчисленных полотенец, рубашек, брюк и шортов. Черт бы их всех подрал! Вне себя от бешенства, сестра Лангтри даже не заметила, насколько комично выглядела, просто поправила веревку и пошла дальше.
Впереди уже виднелось приземистое строение бани. Деревянная дверь вела в просторное помещение, похожее на сарай, к боковой стене которого крепились души, а напротив, по другую сторону от входа, – умывальники. В дальнем конце у задней стены стояло несколько чанов для стирки. Ни душевых кабинок, ни перегородок – так что спрятаться здесь было негде. Пол шел слегка под уклон, но со стороны душей всегда оставался мокрым: вода стекала в слив посередине.
По ночам тусклая лампочка на потолке горела постоянно, но теперь с наступлением темноты в баню редко кто заходил: мужчины из барака «Икс» брились и принимали душ по утрам, а под отхожее место отвели другую, куда менее солидную постройку.
После густой черноты безлунной ночи баня показалась сестре залитой светом, словно театральная сцена, открытая глазам публики. Кран забыли закрутить, из душа еще сочились слабые струйки воды, а в дальнем углу застыл голый мокрый Майкл и неподвижно, точно завороженный, смотрел на Люса, который стоял футах в пяти от него, обнаженный, со вздыбленным фаллосом и гаденькой улыбочкой на лице.
Ни тот ни другой не заметили сестру Лангтри в дверях. У нее возникло мучительное ощущение дежавю, словно перед ней разыгрывалась какая-то безумная пародия на сцену в подсобке. На мгновение она оцепенела, но внезапно поняла, что с этим ей не справиться в одиночку, знания и опыт не подскажут ей, как быть. Она повернулась и бросилась к бараку так быстро, как никогда еще в жизни не бегала. Сестра Лангтри взлетела по ступенькам, ворвалась в дверь возле кровати Майкла и устремилась в другой конец палаты.
Вбежав в комнатушку Нила, она застала их с Бенедиктом в тех же позах. Неужели прошло так мало времени? Нет, кое-что все же изменилось. Исчезли обе бутылки и стаканы. Чтоб им провалиться, неужели допили? Тогда они лыка не вяжут.
– В баню! – задыхаясь, с трудом выдавила Онор. – Скорее!