– Что произошло после того, как ваше появление положило конец стычке, капитан?
– У сержанта Уилсона наступила нервная реакция, последствие шока, сэр. Ну, знаете, такое иногда случается после драки, когда спадает накал. Его начало трясти, дыхание сбилось. Мне показалось, что ему лучше будет пойти с сестрой Лангтри, и я предложил ей увести сержанта Уилсона к себе в барак, подальше отсюда, чтобы у сержанта Даггета не возникло э… соблазна возобновить позже этой же ночью свои домогательства. Вдобавок у него появилось время подумать, чем обернется для него подобная выходка, помучиться дурными предчувствиями. Но, похоже, я не развеял его опасений, а только подлил масла в огонь. Сержант Даггет не слишком мне симпатичен, сэр.
Вначале сестра Лангтри лишь вежливо следила за рассказом Нила, но когда тот сказал полковнику, будто сам предложил увести Майкла из отделения, глаза ее широко раскрылись от удивления. «Какая глупость это его благородство! Просто поразительный человек!» – растрогалась Онор в приливе благодарности за этот рыцарский жест. Разумеется, полковник ни на мгновение не усомнился, что инициатива принадлежала Нилу. Он привык считать, что в критические моменты решения принимают мужчины. Только вот откуда Нилу знать, куда она собиралась отвести Майкла прошлой ночью? Неужели прочел по ее лицу, как она провела остаток ночи, или, может, просто догадался?
– Как держался сержант Даггет, когда вы вернулись в барак, капитан? – спросил полковник.
– Как держался? – Нил закрыл глаза. – Да как обычно: язвил, ни капли раскаяния, разве только жалел, что ему помешали, исходил злобой и твердил, что еще поквитается со всеми нами, в особенности с сестрой Лангтри. Люс терпеть ее не может.
Полковника покоробила столь откровенная неприязнь к покойному, но тут он вспомнил, что обитатели барака еще не знают о смерти Люса. Впрочем, это еще надо прояснить.
– А где сейчас сержант Даггет? – поинтересовался Доналдсон будничным тоном.
– Не знаю, да и знать не хочу, сэр, – фыркнул Нил. – Что до меня, я буду безумно счастлив, если он никогда больше не ступит на порог нашего барака.
– Понятно. Что ж, капитан, похоже, вы не кривите душой. – Все видели, что полковник всеми силами старается не пошатнуть хрупкое душевное равновесие пациентов отделения «Икс», но когда он обратился к Наггету, в его голосе явственно слышалось раздражение. – Рядовой Джоунс, что-то вы притихли: за все время и слова не сказали. Можете что-нибудь добавить?
– Кто, я, сэр? Нет, у меня мигрень разыгралась, – важно проговорил Наггет. – Классическая картина, сэр… вас бы это заинтересовало! На продромальной стадии[21] два дня наблюдались вялость и апатия, временами дисфазия[22], на фазе ауры появилась скотома[23] в правом поле зрения, что продолжалось около часа, и, наконец, левосторонняя гемикрания[24]. Я лежал пластом, сэр. – После короткой паузы он добавил: – Пожалуй, даже еще неподвижнее.
– Вспышки света перед глазами не называют скотомой, рядовой, – поправил его полковник.
– Мои вспышки можно назвать скотомой, – решительно отмел возражения Наггет. – Они буквально завораживали, сэр! Говорю вам: это была далеко не легкая мигрень, ничего похожего. Если я смотрел на что-то большое, то видел все целиком без всяких затруднений, но если всего лишь на часть чего-то, – например, на дверную ручку или дырку от сучка в стене, – то видел только левую половину ручки или дырки, а правая половина была… даже не знаю! Она просто исчезала! Это скотома, сэр.
– Рядовой Джоунс, – устало проворчал полковник, – если бы ваши познания в военном деле хоть отдаленно приближались к обширным знаниям собственной симптоматики, вы дослужились бы до фельдмаршала, а мы еще в сорок третьем году прошли бы победным маршем по Токио. Я настоятельно советую вам подумать об изучении медицины, когда вернетесь к мирной жизни.
– Не могу, сэр, – с сожалением вздохнул Наггет. – У меня за плечами всего лишь неполная средняя школа. Но я подумываю выучиться на медбрата, сэр. В Репате[25].
– Что ж, мир, вероятно, потерял нового Пастера, но, возможно, приобретет взамен мистера Найтингейла. Вы отлично справитесь, рядовой Джоунс.
Краем глаза полковник заметил, что Мэт вернулся без Бенедикта и стоит в дверях, внимательно прислушиваясь к разговору.
– Капрал Сойер, хотите что-то добавить?
– Я ничего не видел, сэр, – бесстрастно произнес Мэт.
Полковник так плотно сжал губы, что они вовсе исчезли, растянулись в ниточку. Ему пришлось сделать глубокий вдох, чтобы не взорваться.
– Кто-нибудь из вас, джентльмены, заходил в баню после нападения сержанта Даггета на сержанта Уилсона?
– Боюсь, нет, сэр, – ответил Нил с виноватым видом. – Простите, что застали нас немытыми и небритыми, но прошлой ночью мы слегка перебрали виски и сегодня утром всем нам, похоже, не до чистоты – чаю бы побольше.
– Думаю, вы могли бы дать им по ложке сиропа, слитого с тройчатки, сестра! – рявкнул полковник, смерив сестру Лангтри свирепым взглядом.
Брови ее взлетели вверх, губы дрогнули в улыбке.
– Уже приготовила, сэр.
И тут полковника наконец прорвало:
– Значит, полагаю, никто из вас не знает, что сержанта Даггета нашли в бане мертвым!
Если Доналдсон рассчитывал на эффектную кульминацию – замысел его бесславно провалился: мужчины не выразили ни удивления, ни потрясения, ни печали, ни даже интереса – каждый остался на своем месте, словно полковник отпустил банальное замечание о погоде.
– И чего ради он с собой такое проделал? – спросил Нил, почувствовав, вероятно, что полковник ждет какого-то отклика. – Крайне любезно с его стороны. Не думал, что он так печется об окружающих.
– Туда ему и дорога, – отозвался Мэт. – Прямиком в пекло.
– О, для меня это настоящий праздник, прямо как Рождество, – прибавил Наггет.
– Почему вы решили, что сержант Даггет покончил с собой, капитан? – быстро спросил полковник.
Нил удивленно взглянул на него.
– А разве нет, сэр? Пожалуй, он слишком молод, чтобы отойти в мир иной по естественным причинам, не так ли?
– Верно, смерть наступила не вследствие естественных причин. Но почему вы заключили, что это самоубийство? – не сдавался полковник.
– Если он умер не от сердечного приступа, инсульта или чего-то в этом роде, то наложил на себя руки. Не стану утверждать, что в другое время мы не помогли бы ему с превеликим удовольствием, но прошлой ночью нам было не до того – мы нашли себе другое развлечение.
– Как он умер, сэр? – оживился Наггет. – Перерезал себе горло? Закололся? Может, удавился?
– А вам непременно надо это знать, мелкий вы поганец, падкий до мертвечины? – вскипел полковник, сытый по горло всей этой историей. – Он совершил то, что японцы называют «харакири», как мне думается.
– А кто его нашел, сэр? – спросил Мэт, по-прежнему стоя в дверях.
– Сестра Лангтри.
На этот раз слова полковника задели их за живое: должно быть, как раз на это тот и рассчитывал, когда объявил о смерти Люса. Все ошеломленно притихли и, как один, посмотрели на сестру Лангтри. Наггет выглядел так, будто вот-вот расплачется; Мэт, казалось, остолбенел; Нил переменился в лице.
– Ох, дорогая, мне так жаль, – произнес наконец Нил.
Онор покачала головой и с улыбкой спокойно сказала:
– Все нормально, правда. Как видите, я жива и здорова. Пожалуйста, не огорчайтесь так.
Полковник Доналдсон вздохнул и, устало хлопнув себя по ляжкам, признавая поражение, с натугой поднялся на ноги. Что поделаешь, если они нисколько не сожалеют, узнав о смерти своего же товарища, но растекаются киселем, оттого что их обожаемая сестричка Лангтри наткнулась на неприятное зрелище?
– Благодарю вас за беседу и за чай, джентльмены. Всего хорошего. До свидания.
Уже в коридоре, шагая рядом с сестрой Лангтри, полковник буркнул:
– Они знали! Эти самодовольные дьяволы знали, что Даггет мертв!
– Почему вы так думаете? – холодно спросила Онор. – Мне кажется, они просто старались вывести вас из себя, сэр, и, похоже, преуспели в этом. Вам не следовало идти у них на поводу: это их еще больше раззадоривает.
– Когда мне потребуется ваш совет, мадам, я скажу об этом! – прорычал полковник, закипая от бешенства, но тут же вспомнил о своем весьма деликатном положении: перевес в игре определенно на стороне сестры Лангтри, – и все-таки не удержался: – Придется провести расследование.
– Разумеется, сэр, – невозмутимо согласилась Онор.
Полковник понял, что с него довольно: ночь-то и у него выдалась бурная, – и устало признал:
– Похоже, нет повода подозревать, что дело здесь нечисто. У сержанта Уилсона, к счастью для него, железное алиби, что подтверждает не кто иной, как вы. Однако я подожду выносить заключение, пока военная полиция не осмотрит труп. Если они придут к выводу, что причина смерти не вызывает сомнений, полагаю, расследование сведется к простой формальности. Впрочем, это решать полковнику Сету. Я сейчас же поставлю его в известность. – Помолчав, он вздохнул и искоса взглянул на сестру. – Да, молодому сержанту Уилсону действительно крупно повезло! Вот было бы чудесно, если бы все медсестры на нашей базе так же рьяно пеклись о здоровье своих пациентов!
Сестра Лангтри остановилась у ширмы из пивных крышек. Ожесточенное соперничество с полковником Чинстрепом у них началось с первой встречи: они мгновенно возненавидели друг друга и с тех пор старались при каждой встрече уколоть побольнее. Верная прежнему курсу, сестра не испытывала к нему жалости и не собиралась благодушно спускать ему ядовитые издевки над Майклом, поэтому нежным, как шелк, голосом проворковала:
– Я, наверное, попрошу своих не болтать о ночной попойке. Как вы думаете, сэр? Мне кажется, об этом вообще ни к чему упоминать, если, конечно, военная полиция вынесет твердое закл