Он намазал стилтон на крекер и, поднеся ко рту, посмотрел мне в глаза.
— Убийства бывают разные, но, как правило, их можно свести к двум типам. Самые распространенные, пожалуй, — «домашние убийства». Еще убивают ради наживы или ради собственного спасения. Не исключено, что по неизвестным причинам вашему другу Генри необходимо было спастись. Могло такое быть?
Я кивнул. Вычурность его речи усугублялась произношением.
— Исходя из опыта работы, я мог бы попробовать угадать причину. Назовем это пока косвенными уликами. Но если я прав, дело стоило того, чтобы разыграть самоубийство. Он просто не мог поступить иначе. Как по-вашему?
— Право, затрудняюсь ответить. До первого убийства в Венеции я просто был в замешательстве, в шоке от внезапной встречи со старым другом, которого считал мертвым. И поскольку никто не хотел об этом со мной говорить, я рассердился и решил взять дело в свои руки — глупо, конечно. Я полетел в Москву, что оказалось трагической ошибкой. К тому времени у меня уже немного изменились намерения. Возможно… мне это только что пришло в голову… возможно, вначале меня волновал не столько Генри, сколько его жена. Я любил ее когда-то и хотел снова с ней встретиться. Я знал, что она вернулась из-за границы вскоре после его мнимой смерти. Не то чтобы я строил иллюзии относительно возможного исхода нашей встречи, как можно понять из моих романов, я не верю в счастливые финалы, — но уж слишком сильно было желание вновь с ней увидеться. Может быть, я и сейчас этого хочу. Знаете, никто не смог мне ее заменить.
Он выслушал меня, потом спросил:
— Если я вас правильно понял, вы хотите, чтобы я помог вам ее найти?
— Да. Да, хочу.
— Вы тщательно все обдумали? Ведь это риск, и немалый.
— Они разошлись до всей этой истории. Не могу поверить, что Софи причастна к тому, во что замешан Генри!
— Не можете или не хотите?
— Ну, пусть не хочу. — Теперь настала моя очередь спрашивать. — Вы сказали, что вас с Генри в прошлом связывали какие-то дела. Что именно вы имеете в виду?
— Это не дела. Я встречался с ним по роду своей работы. Разве Роджер вам об этом не рассказывал?
— Он не вдавался в детали.
— Я работал в городском отделе, ведавшем преступлениями против нравственности. Время от времени мы совершали рейды — больше для успокоения публики, чем для пользы дела. Я застал Роджера in flagrante delicto[40] в общественном туалете с юношей. — Он сделал паузу и стряхнул крошки с губ. — Мальчик был просто «голубой», но Роджер клятвенно заверял, что впервые поддался искушению. Я не поверил ему — все они так говорят, — но пожалел бедного старика и отпустил, строго предупредив. За это он сообщил мне несколько полезных имен и адресов. И вот что забавно: большинство половых извращенцев ощущают потребность вести записи своих контактов. Странно, правда? И вот, среди прочих имен в его маленькой черной книжечке я обнаружил имя вашего друга.
— Генри уже был тогда членом парламента?
— Да. Так что я проверил все имена, в том числе Генри, и нанес ему дружественный визит. Не могу сказать, что он испугался. Он заявил, что у его старого тьютора были совершенно понятные и невинные причины, чтобы занести его имя в записную книжку. Говорил он очень уверенно и убедительно.
— У вас не сохранилась эта книжка?
— Нет. А что?
Я достал карточку.
— Как-то я обнаружил это среди бумаг Генри. По его завещанию я стал литературным душеприказчиком. — Я протянул Пирсону список имен. — Как вы думаете, это может что-нибудь означать?
Пирсон внимательно рассмотрел клочок бумаги.
— Вам это о чем-то говорит?
— На первый взгляд вроде бы нет, — ответил он. — Но кто знает. Могу я взять его ненадолго?
— Пожалуйста. Скажите, вы еще как-то связаны со старой работой?
— О нет, все это давно позади. Я слишком часто наступал на мозоли кому не следовало, — ответил он, из чего можно было заключить, что особенно стараться он не собирался. Он посмотрел на часы. — Ну, если вы действительно уверены, что хотите разыскать его жену, я постараюсь сделать, что можно. Так как?
— Да, я бы хотел дописать эту главу моей жизни.
— Ладно. — Он встал. — Благодарю за приятное угощение.
— Я безусловно оплачу ваше время и все расходы. Назовите мне ваши условия.
— Давайте оставим это до первой моей информации. Если я упрусь в те же тупики, вам не придется тратиться.
Когда он уходил, его больной глаз снова заслезился.
Глава 15НАСТОЯЩЕЕ
Пирсон приехал ко мне вторично — без предупреждения — через неделю вечером.
— Ну, кое-что раскопал, — сказал он, когда мы уселись и я предложил выпить, — благодаря пластиковым деньгам.
Заметив удивление на моем лице, он продолжал:
— Помню, вы говорили, что после его смерти жена вернулась из-за границы. Я попросил одного парня, способного пролезть куда угодно, пройтись по самым крупным фирмам, сдающим напрокат машины, — у них кредитные списки занесены в компьютерные базы данных. Они потом распространяют эти списки — вы же знаете, все это дерьмо присылают нам по почте. Так вот, ваша Софи наняла «Мерседес-30 Супер-люкс», указала счет в «Америкэн экспресс», все еще пользуясь фамилией Блэгден, и дала вот этот адрес в Букингемшире, в Пенне — дом называется «Инглвуд». Это вам о чем-нибудь говорит?
Деревня Пенн — место обитания кандидатов в высшие слои общества. Я был там как-то у одного крупного кинопромышленника — настолько крупного, что амбиции в конце концов привели его к банкротству, — но мог ли этот «Инглвуд» быть одним из многочисленных домов Генри и Софи — я понятия не имел. Насколько мне известно, последнее их место пребывания было в Оксфордшире.
— Оказалось, что этот дом внесен в списки: участок десять акров, архитектор Лютьенз[41], первоначальная планировка сада — мисс Джекил. В общем, целая родословная.
— Нет, никогда об этом доме в связи с ними не слышал.
— Потом я проверил телефонный справочник. Телефон записан на фамилию Сеймур.
— Тоже не знаю. Впрочем, дайте-ка я загляну в «Кто есть кто». — Я снял с полки книгу, отыскал в ней всех Сеймуров, потом, на всякий случай, всех Сейморов, но никто из них к упомянутому случаю не подходил.
— Жаль, — сказал Пирсон, потирая свой плохой глаз. — Ну что ж, пока все. Пожалуй, это стоит прощупать прямо сейчас.
— Как это лучше сделать?
— Поехать прямо туда. Это маленькая деревенька. Не исключено, что мы просто наткнемся на эту женщину. Представьте, такое часто случается при розысках. Похоже, вы сомневаетесь?
— Теперь, когда это почти осуществимо, мне как-то не по себе.
— Вам решать.
— Впрочем, терять уже нечего. Все как будто спокойно; ни зловещих посланий на компьютере, ни полночных звонков. Кстати, что с той запиской, которую я вам дал? Удалось что-нибудь выяснить?
— Пока нет. Но стараюсь.
— О’кей, значит, едем? Когда?
— Когда вам удобно. Хоть завтра. Чем скорее, тем лучше, не так ли?
— Верно. Давайте завтра.
— Я заеду за вами, ну, скажем, в десять. Чтобы не попасть в часы пик.
— Договорились.
Лишь после его ухода я полностью осознал ситуацию. Я так долго и так сильно желал встречи с Софи! Но страх разбередить старые раны буквально сковал меня. Я ощущал его и на следующее утро, и во время всего нашего путешествия.
Мы без особого труда нашли нужный дом. Он находился примерно в миле от деревни, около дороги и был окружен парком. Рядом с резными чугунными воротами в нише кирпичного столба виднелся телефон. Судя по внешнему виду, дом был типичным произведением Лютьенза — с остроконечной крышей, из красного кирпича; часть фасада была увита диким виноградом. В доме царила тишина.
Я набрал в машине Пирсона номер телефона, который он мне дал. Ответил мужской голос.
— Простите, могу ли я поговорить с миссис Блэгден? — Мой голос прозвучал необычайно хрипло.
Наступила пауза.
— Миссис Блэгден?
— Да. Она здесь?
— Как прикажете о вас доложить?
Я набрал воздуха и назвал свое имя. Снова пауза.
— Уивер?
— Да.
— Минутку, сейчас спрошу.
Я услышал разговор, и наконец трубку взяла Софи. Меня прошиб пот.
— Мартин?
— Да… Софи? Вот уже скоро год, как я пытаюсь тебя разыскать. Тебе говорил твой поверенный?
— Возможно. Но время было тяжелое.
— Да, конечно… Я тоже очень переживал. А для тебя это, наверно, было настоящим ударом.
— Да, в общем, да. — Странно, но в ее голосе не было уверенности.
— Никогда бы не подумал, что Генри может совершить нечто подобное.
— Чужая душа — потемки.
— Твой поверенный сказал, что в то время ты была за границей.
— Да.
Беседа явно не клеилась.
— Послушай, это не телефонный разговор. Может, встретимся? Ты, видимо, гостишь у друзей. А я здесь, неподалеку. Удобно это тебе?
— Только не сегодня.
— Хорошо, назначь время. Завтра устраивает?
— Завтра четверг, да? Нет, по четвергам не могу. И по вторникам тоже. Давай в пятницу.
— Как насчет ленча? Предпочитаешь здесь или в городе?
— Лучше в городе.
— Отлично! Я закажу столик в «Сан-Лоренцо», как в старые добрые времена. В час дня годится?
— Да. Я приеду.
— Ты узнаешь меня? — Она не ответила. Разговор прервался.
— Итак, путешествие закончилось? — спросил Пирсон.
— Вроде бы да. Я вам так благодарен! Вы и представить себе не можете!
— Взят рекордный вес, а?
— Да. Прямо-таки не верится. Снова услышать ее голос. Столько лет прошло.
— Она объяснила, что за Сеймур?
— Нет.
— Ладно, не будем придавать этому особого значения.
Позднее это его замечание показалось мне странным. На обратном пути в Лондон я почти все время молчал, пытаясь найти объяснение ее неразговорчивости: то ли она растерялась, услышав мой голос, то ли была не одна, когда вела разговор, то ли знала, что смерть Генри фальсифицирована. Постепенно возбуждение мое улеглось.