- После этого я воспитал девочку как свою собственную, хотя, насколько ей было известно, она выросла приемной дочерью простого мясника, - oн расстегнул брюки и начал стягивать их с ног. - A сейчас я оседлаю тебя.
Дафна захныкала.
- Пожалуйста, не надо.
Хорст улыбнулся.
- Сначала я оседлаю тебя. А потом я тебя приготовлю.
Дафна начала неудержимо дрожать.
- Нет. Нет. Пожалуйста.
Здоровяк поднял ногу и начал взбираться на стол. Дафна попыталась собраться с мыслями о том ужасном, что должно было произойти, но не было никакой возможности сдержать ужас и отвращение, которые она чувствовала. Она уже собиралась снова закричать, когда с Хорстом что-то пошло не так. Прежде чем он успел вскарабкаться на стол, его тело окаменело от шока, а на лице отразилась сильная боль.
Дафна могла бы получить от этого значительное удовлетворение, если бы такое развитие событий не стало для нее шоком. Она ошеломленно смотрела, как правая нога Хорста соскользнула со стола. Его лицо снова исказилось, и он издал вопль агонии, когда то, что случилось в первый раз, случилось снова. Он уперся ладонями в столешницу, явно стараясь не упасть на пол. Мышцы его рук дрожали от напряжения. Именно тогда Дафна поняла, что на него напал кто-то или что-то на уровне пола. Впервые с тех пор, как Хорст застрелил Вивиан на званом обеде, она почувствовала надежду, потому что кто-то, будь то один из гостей Вивиан или кто-то из официантов, все-таки выжил после нападения. Кто бы это ни был, он притворялся мертвым, выжидая удобного момента, чтобы нанести ответный удар - и этот момент наконец настал.
Хорст повернул голову, чтобы посмотреть, что с ним происходит. Мгновение спустя он снова закричал, так пронзительно, что это было почти по-женски. Он вывернул бедра и попытался ударить нападавшего, но это сработало против него. Его крепко сжатые руки подогнулись, и он соскользнул на пол, ударившись головой о край стола. Как только он скрылся из виду, Дафна снова услышала крики боли и звуки борьбы. Также раздался странный слюнявый звук, влажное чавканье, как будто... как будто...
Но Дафна не могла поверить идее, промелькнувшей тогда у нее в голове. В этом не было никакого смысла, даже меньше, чем в любом другом диком дерьме, случившемся сегодня. То, что она слышала, должно было быть не более чем прерывистым дыханием очень тяжело раненного человека, вовлеченного в страшную борьбу за то, чтобы остаться в живых. Хорст был огромным мужчиной, и было трудно представить, что его легко победить, даже после того, как он был захвачен врасплох, но она надеялась, что его противник каким-то образом возьмет над ним верх. Это был единственный способ выбраться отсюда живой.
Через несколько безумных мгновений Хорст перестал кричать, и звуки борьбы прекратились, но этот слюнявый звук продолжался. Вскоре до Дафны донеслись и другие звуки - рвущийся звук, за которым последовало что-то похожее на жевание. Безумная мысль, возникшая у нее несколько мгновений назад, вернулась, но на этот раз она отказывалась уходить. Она снова начала бояться и желала, чтобы происходящее не выходило за пределы ее ограниченного поля зрения.
Окровавленная рука поднялась и шлепнула по краю стола.
Дафна посмотрела на неe и закричала.
Появилась еще одна окровавленная рука и нащупала край стола. На одном из них Дафна увидела обручальное кольцо. Единственный человек, которого она видела с обручальным кольцом, был Эмброуз Прескотт, парень, чья жена водила его на поводке. Трудно было представить себе такого парня, который смог бы подчинить и, возможно, убить Хорста. Но тут над краем стола показалась голова, и она увидела, что это действительно Эмброуз.
Только он больше не был самим собой.
Эмброуз вцепился в край стола и поднялся на ноги. Богатый "подчиненный" издал гортанный, стонущий звук, стоя под странным углом, как человек, который забыл, как правильно пользоваться ногами, или у которого возникли проблемы с равновесием. Передняя часть его рубашки была пропитана кровью и свидетельствовала о многочисленных пулевых ранениях, все они были сосредоточены на торсе.
В этом не могло быть никаких сомнений. Мужчина был мертв. Его лицо было залито кровью, и Дафна увидела кусочки ткани, застрявшие между его зубами, когда его голова медленно повернулась в ее сторону.
Зомби.
Это была дикая мысль, которую она пыталась отрицать несколько минут назад, но теперь отрицать ее было невозможно. Ее жизнь превратилась в непрерывное выступление в шоу ужасов, безумие за безумием. Возможно, пришло время пересмотреть идею о том, что, возможно, ничего этого не происходит. Какой-то психотический срыв с яркими галлюцинациями мог бы объяснить многое из этого. Мысль была утешительной, но она знала, что это чушь собачья. К сожалению, она чувствовала себя так же крепко привязанной к реальности, как и всегда.
Просто с реальностью что-то пошло совершенно не так.
Эмброуз, пошатываясь, шагнул к ней и споткнулся о стол. Дафна закричала, когда его торс надавил на нож, торчащий из её бедрa. Она снова закричала, когда почувствовала, как его зубы коснулись ее кожи. Ужас переполнял ее, и она изо всех сил рванулась вперед, пытаясь сбросить Эмброуза, может быть, даже опрокинуть его обратно на пол. Этого не произошло, но вращение ее таза временно помешало ему вонзить в нее зубы. Воодушевленная этим мизерным успехом, она продолжала кричать, изо всех сил, упираясь в него раненым бедром. Она снова едва избежала укуса, но холодные пальцы зомби вцепились в нее и впились в плоть, крепко держа. Эмброуз поднял голову и зарычал на нее. В следующий раз, когда он попытался укусить ее, она не смогла остановить его. Его зубы пронзили ее бедро и глубоко вонзились, заставляя ее корчиться и кричать еще сильнее. Он вертел головой взад-вперед и оторвал кусок окровавленного мяса Дафны.
Дафна все кричала и кричала.
Однако сквозь крики она услышала еще больше стонов, доносившихся из других частей комнаты. Через несколько мгновений она увидела, как на противоположном конце стола появился дородный маленький француз Франсуа. Его берет исчез, обнажив ожидаемый лысый купол.
Он откусил ей большой палец.
К этому моменту крики Дафны уже не прекращались.
Вскоре все остальные поднялись на ноги. К изумлению Дафны, это касалось и Кейт. Учитывая ухудшившееся состояние тела женщины к моменту ее смерти, снова стать ходячей было невозможно, но вот, она была здесь, воссоединившись на столе с остальными воскресшими мертвецами.
Они были голодны, и она была единственной теплой пищей в комнате.
К тому времени, когда к ней подошли другие, Дафна задыхалась. Эмброуз уже откусил от нее еще пару кусочков, но теперь она была в нескольких шагах от того, чтобы быть полностью поглощенной этими рычащими остатками людей, с которыми она недавно обедала. Будет больно. Очень. Ее единственной надеждой был быстрый конец.
А потом их зубы впились в нее, сильно кусая, глубоко впиваясь, отрывая огромные куски плоти. Она была права насчет боли. Это был взрыв душераздирающей агонии, намного худшей, чем все, что Хорст сделал с ней. Одной из последних вещей, которые она почувствовала, был рот Кейт, широко растянувшийся на ее горле. Мертвая женщина зарычала и разорвала горло, перекусив сонную артерию. Из раны хлынула кровь.
Последнее, что увидела Дафна, была Кейт.
Она жевала ее плоть с восторженным выражением лица нежити.
31.
Джессика ждала три дня, чтобы навестить отца. Это были три дня смены транспорта, укрытия в заброшенных зданиях и ночлега под эстакадами. Стремясь сохранить анонимность, она коротко остригла волосы и покрасила оставшиеся взлохмаченные локоны в черный цвет. Дешевая пара солнцезащитных очков-авиаторов и темная одежда из благотворительного магазина завершили элегантный новый образ. Она привыкла к определенному образу себя - жесткой блондинке-бомбе - но сейчас у нее были более серьезные заботы, чем ее тщеславие.
На третий день она проехала мимо дома отца на угнанной "Тойоте". Хозяин лежал в багажнике, связанный, с кляпом во рту, избитый и c разными оттенками черного и синего. Она еще не решила, стоит ли его убивать. Это будет зависеть от того, как пройдет ее визит к отцу. И всегда есть шанс, что она не выйдет из дома старика живой. В этом случае парень станет чьей-то проблемой.
Ее отец жил в хорошем районе. Дома здесь были старые, но ухоженные и в большинстве случаев тщательно отремонтированные. Многие из самых богатых и влиятельных горожан города жили в нескольких кварталах от дома ее отца, который не был домом, в котором выросла Джессика. Капитан Слоан переехал в свой новый дом вскоре после того, как Джессика завербовалась в армию. За последние несколько дней она кое-что раскопала. Его дом стоил где-то около трех четвертей миллиона долларов, что было чертовски много для отставного военного. Кроме того, этот человек обладал удивительной силой притяжения и влияния для человека, достигшего относительно скромного ранга. Трудно было не прийти к выводу, что многое из того, что она знала о военной карьере отца, было тщательно продуманной выдумкой. Она подозревала, что глубоко завязла с тем же секретным подразделением, которое выдернуло ее из регулярной армии.
Она проехала мимо дома на волосок от превышения установленной скорости. Хотя она и не смотрела прямо на дом, ей удалось хорошо осмотреть окрестности из-за темных солнцезащитных очков. Не было никаких признаков охраны. Конечно, если за домом следят люди, то можно с уверенностью предположить, что они настоящие профессионалы. Их никто не увидит, если они сами того не захотят.
Джессика направилась к следующему перекрестку. Она повернула направо и продолжила ехать, пока не добралась до середины квартала, где снова свернула направо в узкий переулок. Проезд через аллею даст ей хороший вид на задний двор ее отца. С точки зрения сбора разведданных это может оказаться чрезвычайно полезным. Тем не менее, это также может позволить команде безопасности ее отца, если она у него есть, "запереть" ее и заманить в ловушку.