На первый взгляд, эта идея была нелепой. Ливия Коллинз не верила в такие вещи, как предвидение или что-то сверхъестественное. Она больше доверяла науке.
Кроме того, вера в сверхъестественное означала бы допущение хотя бы отдаленной возможности жизни после смерти. А это, в свою очередь, означало возможность существования Бога или высших сил, а также ада и Дьявола. Для такой, как Ливия, посвятившей свою жизнь пыткам и убийствам, мысль об огненном царстве, где души грешников обречены на вечные мучения, была ужасающей.
Поэтому она просто не могла поверить в такие вещи.
И все же...
Телефон в ее кармане зажужжал, заставив ее вздрогнуть от неожиданности. Она редко им пользовалась, поскольку это был примитивный раскладной телефон начала века. У него не было доступа в Интернет, и звонить по нему нельзя было никому за пределами Тюрьмы №13. У большинства сотрудников были такие же телефоны, но все они предназначались только для внутренней связи. Единственным человеком, который звонил ей с какой-либо степенью регулярности, была доктор Воронова.
Ливия достала телефон из кармана и открыла его, расширив глаза от слов на маленьком светодиодном экране: НАЧАЛЬНИК ТЮРЬМЫ.
Крепко сжав трубку и тяжело сглотнув, она поднесла ее к уху и сказала:
- Ливия Коллинз.
- Я говорю с медсестрой Ливией Коллинз, верно?
Голос, раздавшийся с другого конца, был женским. Хотя слабый акцент женщины было трудно определить, в том, как она произносила слова, было что-то такое, что смутно наводило на мысль об аристократическом происхождении. Пренебрежительное высокомерие.
Ливия задрожала. Она еще крепче сжала телефон, чтобы тот не выскользнул из ее потной ладони. Начальница тюрьмы никогда не звонила ей раньше и никогда не общалась с Ливией лично. Ее воображение заработало на полную мощность, придумывая всевозможные ужасные варианты развития событий.
- Алло?
Ливия откашлялась.
- Простите. Да, это Ливия. Чем я могу... вам помочь?
- Насколько я понимаю, заключенная по имени Ленор Флэнаган, она же Паучиха, была помещена в лазарет и сейчас находится под вашим присмотром, - начальница тюрьмы говорила быстро, не обращая внимания на нерешительный, нервный тон Ливии. - Правильно?
Ливия снова кашлянула.
- Э-э... верно. То есть, правильно.
- У вас репутация жестокого истязателя заключенных. Вы бы сказали, что это справедливая оценка?
Ливия вытерла ладонью пот со лба.
- Хм...
Начальница тюрьмы хмыкнула.
- Не нужно нервничать, дорогая. Вы просто выполняете работу, о которой мы вас попросили, и я благодарна вам за вашу усидчивость.
Ливия издала дрожащий вздох.
- Спасибо.
- Не нужно благодарить меня, юная леди. Я просто констатирую факт. Вы хорошо справляетесь со своей работой. Вас ценят. Но настоящая цель моего сегодняшнего звонка - попросить вас не причинять никакого вреда Ленор Флэнаган. Она очень важна.
Ливия хмыкнула.
Ну и хрен с ним, - подумала она. - Может, это действительно было настоящее предвидение. Проклятье.
- Вы меня слышали?
В тоне начальницы теперь была слышались резкие нотки.
Ливия опять кашлянула.
- Простите. Вообще-то, я не сделала ничего плохого Паучихе. На самом деле, я обработала ее раны. Она под анестезией, но сейчас в стабильном состоянии.
На другом конце возникла пауза. И затем:
- Как часто вы оказываете надлежащую медицинскую помощь заключенным?
- До сегодняшнего дня? Редко. Только один раз в последнее время. Ко мне привели заключенную, которой в лицо плеснули кислотой. Заместитель начальника попросила меня спасти ее зрение, если это возможно. Я попыталась.
- Я так понимаю, попытка оказалась безуспешной.
Ливия не могла перестать ерзать и жалела, что бросила курить. Сигарета бы сейчас хорошо успокоила ее нервы.
- Частично. Она полностью потеряла зрение на один глаз. Вторым она может видеть, но не четко.
- Понятно. И что побудило вас предпринять такие необычные шаги с Ленор сегодня?
Ливия колебалась недолго, прежде чем ответить:
- Просто интуиция. Онa... она не подвела. Как будто что-то нашептывало мне, что я должна сделать. Я не знаю почему.
- Хм, - c другого конца послышалось постукивание. Ливии потребовалось мгновение, чтобы догадаться, что это начальница барабанит кончиками пальцев по какой-то поверхности. Возможно, по столу. - Интересно. Очень интересно. Знаете что, Ливия? У меня тоже есть интуиция. Предчувствие насчет вас.
Сердце Ливии забилось в груди. Она прислонилась к перилам кровати Паучихи, чтобы не упасть.
- О?
Начальница усмехнулась.
- Bы меня впечатлили. Я бы хотела пригласить вас сегодня вечером. У вас что-нибудь запланировано?
На этот раз Ливия действительно уронила телефон. Она издала испуганный писк и снова взяла его, приложив к уху.
- Извинитe за это. Эм... нет, я ничего не планировала. Куда мне нужно прийти?
- "Берлин 666". Поужинаем и развлечемся. Я пришлю кого-нибудь за вами в десять вечера. Наденьте что-нибудь сексуальное.
Звонок завершился.
Ливия отняла телефон от уха и долго смотрела на него.
Затем подумала:
Черт возьми, у меня что, свидание с начальницей тюрьмы? Что, блядь, здесь происходит?
Когда первоначальный шок от этого прошел, она почувствовала злорадство. Начальница интересовалась ею не только с профессиональной точки зрения. Она попросила Ливию надеть что-нибудь сексуальное. Чем больше она думала об этом, тем больше убеждалась, что есть большая вероятность того, что сегодня ночью она окажется в постели начальницы тюрьмы.
Это было чертовски нереально.
Размышляя об этом, она вышагивала по лазарету. Такие возможности выпадают не каждый день. Она должна была использовать их по максимуму. В ее гардеробе было несколько очень сексуальных платьев. Она выберет самое откровенное и облегающее из них и сделает все, что в ее силах, чтобы полностью очаровать начальницу. И если дело дойдет до постели, она намеревалась стать лучшей из любовниц, что когда-либо были у этой женщины.
По мере того, как тянулся остаток этого, казалось, бесконечного дня, Ливия доводила себя до состояния, близкого к бреду, представляя себе новую жизнь в качестве любовницы начальницы тюрьмы. Если это случится, она намеревалась поглумиться над доктором Вороновой и заставить эту двуличную стерву пожалеть о том, что когда-либо изменяла ей или относилась к ней с пренебрежением.
Однако ей предстояло свести еще более крупные счеты.
Чертовы Фрауеншафт.
Ливия успокоилась только после того, как поздно вечером ей привели еще одного пациента. Это была пожилая чернокожая женщина из блока "С". Женщина упала в обморок по дороге в столовую. Судя по симптомам, Ливия подозревала простое истощение. Но она не исключала инсульт или сердечный приступ.
Впрочем, Ливии было на это наплевать.
Приковав женщину к кровати, она приступила к своим "обязанностям". Первым делом она провела один из экспериментов, которые придумала для Холли до вмешательства Фрауеншафт.
Быстро и с хирургической точностью она отрезала одно веко женщины. Затем прорезала щель в глазном яблоке. В эту щель она вставила ножку маленькой пластиковой воронки, взятой из кладовки. Женщина сильно кричала и билась в наручниках, придя в себя и обезумев от боли.
Ливия усмехнулась.
И налила в воронку отбеливатель.
Глава 19
Во время отбоя Джессика слышала, как автоматически закрываются двери других камер, но дверь в ее камеру оставалась открытой. Кто-то отключил автоматический замок. Это было интересно. Джессика воочию убедилась в особых привилегияx, которыми пользуются те, кто работает на Элис Кинкейд.
Когда во всем блоке погас свет, Джессика, сидeлa на стуле в ожидании. Свет в ее камере погас, как и во всех остальных, но она могла видеть достаточно хорошо, благодаря приглушенному верхнему освещению над основным этажом.
Через несколько минут она услышала медленные шаги по коридору. Это надзиратели проводили ночной осмотр, проверяя, все ли заключенные находятся на своих местах. Во всяком случае, те, у кого нет особых привилегий. Она слышала, как шаги через определенные интервалы затихали, видимо в это время надзиратель останавливался у камеры и освещал ее фонарем, потом двигался дальше.
Наконец, он приблизился к ее камере. Это должно быть был тот надзиратель, о котором Люси Торн упоминала ранее.
Джессика взглянула на нижнюю койку, где, вытянувшись, дремала Люси. Пухлые кроваво-красные губы женщины были слегка приоткрыты, и слышался легкий храп. Еще до появления надзирателя она размышляла, стоит ли ей "убрать" правую руку Элис сейчас или сделать это позже. Это был бы дерзкий и, возможно, опасный шаг. Эта Элис Кинкейд была здесь королевой. У нее были связи с надзирателями, привилегии и возможности. Элис была очень ценным союзником.
Присоединение к Элис и ее банде открывало перед ней возможности, которые в до сих пор оставались бы для нее недоступными, включая доступ к другим помещениям тюрьмы, откуда, возможно, у нее появилась бы возможность побега. Избавившись от Люси, она смогла бы занять ее место поближе к Элис. Это могло бы произвести впечатление на Элис, которая ценила расчетливость и решимость, вкупе с жестокостью и целеустремленностью. Но все может пойти и с точностью до наоборот. Элис может разозлиться настолько, что убьет ее.
Так ничего и не решив, она перевела взгляд на открытую дверь камеры, когда шаги приблизились. Еще через несколько секунд в поле зрения появился надзиратель и остановился возле камеры.
Словно почувствовав присутствие парня, Люси повернулась во сне и со стоном проснулась. Она села на нижней койке и потерла глаза, всматриваясь в темноте в надзирателя:
- О, привет, Сэм.
- Привет, Люси.
Люси встала, потягиваясь. Джинсовые шорты по-прежнему были расстёгнуты, после того, как она мастурбировала перед сном. Джессика не обратила на это внимания, решив, что это было намеренно провокационное действие, на которое она не поддалась.