Прежде чем войти, я проверил новый элемент снаряжения — веточку мирта, сорванную по дороге. Май — время мирта; будь я порасторопнее, давно бы им запасся и не пришлось бы по ночам лазить через кладбищенские стены. Я шепотом благословил веточку, чувствуя себя мошенником: так случается всякий раз, когда балуюсь вещами, которые присяжные классифицируют, как «магию».
На лестнице пахло прокисшим пивом и мочой; в сумме эти два слагаемых обычно дают пьянчугу, лежащего в луже блевотины. Однако мне никто не попался, и, поднявшись на четвертый этаж, я постучал в единственную не заколоченную фанерой дверь — звук с выразительной глухостью разнесся по всему зданию.
Вскоре мне открыла темнокожая девушка лет шестнадцати с огромными, круглыми как блюдца, глазищами. Пол незнакомки я определил только по косичкам: узкое бесстрастное лицо казалось бесполым, а футболка с картинкой в стиле манга и черные джинсы годились и для парней, и для девушек.
— Что вам?
— Я друг Никки.
Девица нахмурилась и смерила меня подозрительным взглядом:
— Пульс есть?
Я нащупал запястье.
— Бьется, но как-то медленно. Это проблем не создаст?
Незнакомка повернулась ко мне спиной.
— Мам, — позвала она, — пришел живой мужчина!
— Из полиции? — осведомился низкий голос откуда-то из недр квартиры. — Лиза, если это коп, вели ему убираться, потому что я уже заплатила.
Малышка снова повернулась ко мне.
— Мама говорит, если вы из полиции, то лучше убирайтесь, потому что…
— Да, понял. Только я не из полиции. Моя фамилия Кастор. Если Никки Хит у вас, хочу с ним поговорить и отвезти домой.
Лиза передала все матери, не сводя с меня огромных глаз, словно боялась, я захочу что-нибудь украсть. Если так, красть следовало стену или обшарпанную дверь, ведь больше на площадке не было ничего, даже половичка, дабы прикрыть щербатые половицы.
— Он представился Кастором и хочет отвезти Никки домой.
— Ах, Кастор! — В голосе слышалось явное неодобрение, и я прекрасно знал почему. — Лиза, проводи его в гостиную. Пусть придержит своих коней, пока я здесь не закончила.
Закатив глаза, мол, достала со своими указаниями, Лиза распахнула дверь. «Проводить в гостиную» в ее понимании значило ткнуть в дверь налево от узкой прихожей, а самой скрыться в противоположном направлении. В конце прихожей имелась еще одна дверь, открытая, и я увидел спину Имельды, работающей над очередным пациентом. Она что-то мурлыкала себе под нос, наверное, песню в стиле госпел, но с такого расстояния я не разобрал ни мелодии, ни слов.
Пару лет назад я уже был здесь и хорошо помнил порядок, а еще помнил, по какой причине Имельда меня недолюбливает: изгоняющие нечисть — настоящая помеха для ее бизнеса. Заставить меня ждать в гостиной — обдуманный садизм, но, понимая, что не могу поделать с этим абсолютно ничего, я набрал в легкие побольше воздуха и вошел в указанную дверь.
По сути, Снежная королева — просто знахарка, но с очень специфической клиентурой, которую не отобьет ни один доктор: ни представитель обычной медицины, ни нетрадиционной. Она занимается исключительно зомби и утверждает, что наложением рук способна практически полностью остановить процесс гниения. Я всегда считал это ерундой, но Никки ходит к ней два раза в месяц. Он умер очень давно, и в плане разложения человеческой плоти его мнению вполне можно доверять. Снежной королевой Имельду прозвали, потому что она хвастает, дескать, свежесть мертвечины умеет поддерживать не хуже морозильной камеры.
Тем не менее гостиная пропиталась кисло-сладким запахом гнили. Как говорилось ранее, это был мой второй визит к Имельде. Я знал, чего ожидать — и тем не менее запах накрыл меня душным одеялом и едва не сбил с ног. Когда я вошел, ходячие мертвецы подняли головы, дабы оглядеть новенького; точнее, сидячие мертвецы, потому что гостиную обставили наподобие приемной: вдоль трех стен тянулись стулья, в большинстве своем занятые. Имелись даже журналы: бледная как мел женщина с аккуратной дыркой в щеке, сидевшая в углу, листала древний «Космополитен».
Кислород зомби не нужен, так что судорожных вдохов ждать не приходилось, и, к сожалению, в гостиной не было пианино, звуки которого прервали бы мертвенную тишину, воцарившуюся после моего прихода. В то же время я чувствовал напряжение. Зомби, уже поднявшие глаза, продолжали меня изучать, другие, последовав их примеру, отвлеклись от прежних занятий, желая узнать, в чем дело.
Опустившись на ближайший к двери стул, я взял «Ридерс дайджест», отыскал статью о роли грецких орехов в диете больных раком толстой кишки и начал читать. Главная прелесть этого журнала в том, что он существует вне пространства и времени в их традиционном понимании; читая его, мистики и блаженные впадают в транс, какого обычной медитацией не добиться.
Увы, достичь этой формы восприятия мне не позволили. Поверх журнала нарисовался широкий мужской торс.
— Ты живой, — прохрипел зомби, с шумом наполнив легкие воздухом.
— Да, — не поднимая головы, ответил я, — хотя, думаю, ненадолго. Ну, вы наверняка понимаете, о чем я.
— Тогда какого хрена ты здесь делаешь, образина теплокровная? — куда эмоциональнее поинтересовался он, обдавая зловонным дыханием.
— Приятеля жду, — кротко отозвался я.
— Подожди за дверью! — после тяжелой паузы велел он.
Я поднял глаза. Уверен, этот парень внушал безотчетный страх еще в бытность живым, но после смерти стал еще ужаснее. Ростом под метр девяносто, он состоял практически из одних мускулов, рельефных, какие появляются лишь после регулярных тренировок. Руки он оставил голыми, а футболка сидела так туго, что при каждом движении мышечные группы сталкивались, словно тектонические плиты. Лысина блестела, но, естественно, не от пота, а, насколько мне удалось разобраться, от какого-то масла. Итак, передо мной стоял нарциссист с танатологическим уклоном, влюбленный в свое мертвое тело и хранящий его, словно бесценный музейный экспонат.
Но за сегодняшнюю ночь я уже перенес достаточно третирования и неуклонно приближался к уровню «более чем достаточно».
— Мне и здесь неплохо, — отозвался я, снова погружаясь в статью про грецкие орехи.
Громила вырвал у меня журнал.
— Нет, плохо! — прогремел он. — Только останься здесь — язык вырву!
Я оглядел гостиную, внимательно наблюдая за реакцией остальной клиентуры. Кажется, происходящее им не слишком нравилось. Имельдины услуги не из дешевых, и большинство пациентов выглядели обеспеченнее и рафинированнее, чем этот убогий кусок мертвечины, отсюда, вероятно, и свойственный среднему классу страх перед бурными сценами. Меня это только радовало: если вдруг начнется потасовка, подобные личности вряд ли на меня нападут и не станут обрывать руки-ноги.
— Ладно, парень, — пробормотал я, а когда поднялся, громила принял боевую стойку, буквально вынуждая атаковать первым. Абсолютно уверенный в своей силе, он считал, что ни один из моих приемов не причинит ему особого вреда, и мог запросто пропустить слабенький удар в подбородок, дабы потом не спеша и с полным правом вывести меня из строя.
Я заранее сжал в ладони миртовую ветку и просто хлестнул громилу по лбу, выпалив «Нос fugere». Зомби отскочил с такой скоростью, словно я сунул ему в рот дробовик и спустил курок.
Нет, это было вовсе не изгнание нечисти, скорее элемент природной магии, действие простого оберега, который эффективен недели три в году, при условии, что его должным образом срезали и благословили.
Для мертвых, как в телесной оболочке, так и вне ее, оказаться рядом с оберегом — то же самое, что прикоснуться к оголенному кабелю: боль просто жуткая.
Повалившись на пол, зомби вытаращил глаза и начал судорожно дергаться. Правая рука бесконтрольно полетела в сторону и задела ногу читавшей «Космо» женщины. Та в панике отскочила в сторону.
— Слушайте, мне проблемы не нужны, — проговорил я, обращаясь сразу ко всем собравшимся.
— Да-а, — протянул показавшийся в дверях Никки, — оно и видно.
Стоявшая за его спиной Имельда испуганно взвизгнула и, оттолкнув Никки, ворвалась в гостиную. Снежная королева — дама крупная, миртовым прутиком ее не одолеть.
— Кастор! — заорала она. — Ты не имеешь права! Ты не имеешь права! Вон из моего дома, сейчас же, пока я полицию не вызвала!
— Эй, это он драку затеял! Я читал себе «Ридерс дайджест»…
Опустившись на колени рядом с дрожащим зомби, Имельда положила руку ему на лоб и смерила меня откровенно презрительным взглядом. От прикосновения ее ладони громила успокоился.
— Так обращайся с ним, как с человеком, а не как с тараканом!
— Я просто использовал… — начал я.
— Мне прекрасно известно, что ты использовал, — перебила Имельда. — Ты ударил его электрошоковым оберегом, словно муху прихлопнул, ведь никак иначе бы одолеть не сумел. Да ты просто мерзкий трус! Убирайся из моего дома, пока я тебя не выпихнула!
Вот эта угроза пугала посильнее звонка в полицию. Имельда не станет прятаться за мужчин, но она может просто схватить за шкирку и вышвырнуть. Почему-то казалось, в этом случае мне не выжить. В знак капитуляции я поднял руки вверх и вышел из гостиной, слыша, как Никки извиняется от моего имени и уверяет, что в этот дом я больше не вернусь.
В коридоре, облокотившись на стену, ждала крошка Лиза. Меня она встретила кривой ухмылкой.
— И что смешного? — поинтересовался я.
— Труп ходячий ты поборол, — презрительно начала она, — а маму не смог!
— А ты сама-то сможешь?
— Не-а, — категорично покачала головой девчонка.
Я подождал Никки во дворе, но он, выйдя от Имельды, демонстративно прошествовал мимо.
— Машина на улице, — пристроившись рядом, объявил я.
— Да пошел ты, Кастор! — прибавляя шаг, рявкнул Никки. — Я лучше такси поймаю!
— Никки, этот парень в бумажный самолетик хотел меня сложить! Очень жаль, но я повел себя так, как подсказывала ситуация.
— Ты хоть представляешь, что случится, если Имельда отлучит меня от дома? Кроме нее в стране есть лишь еще один специалист такого же класса и живет он в Глазго. Если Снежная королева рассердится, мне конец! Черт, почему я не велел тебе подождать до завтра?!