«Господи, — удивилась Сил, — не все ли равно куда?» Ему нравится танцевать? Поедем на дискотеку! Кажется, в городе есть одна. Не сможет ли Брент составить ей компанию?
— Погоди, погоди, — лукаво улыбнулась она, — вот увидишь, я тебя не подведу. Недаром же выгляжу моложе своих лет. На что же существует молодежная мода? Если я оденусь как восемнадцатилетняя, то тебе легко дать двадцать один год. В отличие от меня ты смотришься куда старше своего возраста. Но нельзя же все время оставаться маленьким старичком? Будь раскованнее! Иногда кажется, что я моложе тебя!
По дороге в город Сильвия льнула к нему, беспечно болтала, шутливо расспрашивала о других девушках, словно в самом деле была его подружкой. Часто ли ему приходилось назначать свидания?
Брент равнодушно пожал плечами и поморщился. Да. Дед счел необходимым заплатить девушке по вызову. Довольно интересный, хотя почти клинический опыт. Кроме того, он не доверяет женщинам и не располагает временем на девушек.
— О Брент, — со смехом покачала головой Сильвия, однако в душе расстроилась, считая, что племяннику отчаянно недостает тепла и любви. Она сжала его руку и прислонилась к его плечу.
Сегодня Сил распустила волосы и перехватила их на затылке ленточкой. В таком виде она, как и обещала, выглядела не старше восемнадцати.
Брент никогда еще так не веселился. Молодые люди пожирали глазами Сил, а она сияла ослепительной красотой и заливалась смехом, совсем как юная девушка, но смотрела только на Брента. Ничто не могло сравниться по прелести и очарованию с Сил, Сил, танцующей так близко от него, что надушенные волосы щекотали лицо, Сил, ловившей каждое его слово, каждое движение, не обращавшей внимания ни на одного мужчину в зале.
Выйдя на улицу, Брент поцеловал Сильвию и ощутил, как послушно раскрылись ее губы, почувствовал резковатый вкус бурбона, который бармен подливал в их коктейли. Сил, ошеломленно взмахнув ресницами, поспешно отстранилась и притворилась, что сильно захмелела.
— О-о-о! Я едва держусь на ногах. Как бы тебе не пришлось на руках тащить меня домой! Но, Брент, согласись, это было здорово!
— Надо как-нибудь повторить сегодняшний вечер, — медленно протянул он, боясь пошевелиться. В паху разливалась непривычная свинцовая тяжесть, плоть, отвердевая, пульсировала, дыхание перехватывало. Черт возьми, ну почему он такой неуклюжий и неопытный?
Сильвия, пытаясь сгладить неловкость, принялась торопливо объяснять, что прощание не за горами.
— Мне скоро придется уехать, Брент. Закончить съемки, и, говоря откровенно, моим домом стала Европа. Меня туда тянет. Я вряд ли смогла бы жить в Америке.
Заметив мгновенно постаревшее лицо Брента, Сил, проклиная себя, умоляюще коснулась его руки.
— Поедем со мной? Нет, правда, мне не хочется с тобой расставаться! Тебе необходимо побывать в Европе, увидеть мир, сменить обстановку, попутешествовать. Жить полной жизнью, найти любовь и даже испытать разочарование. Научиться чувствовать. Ну как тебе объяснить получше?
Она раскинула руки широким театральным жестом, и Брент невольно расхохотался, охваченный возбуждением, зародившимся в его чреслах.
Сил права: он не знает, что такое подлинные чувства. Надо убраться отсюда подальше, повидать свет, испытать все в жизни, встретиться с интересными людьми. Брент богат, а деньги могут все. Он впервые осознал, что огромное состояние — залог настоящей свободы и независимости.
— Да, Сильвия, едем. О, все равно куда! Прямо сегодня ночью! Ты не бросишь меня?
В своем неукротимом юношеском эгоизме он не задумывался о том, что у нее может быть кто-то другой, любовник, постоянный или временный. Но и она, привыкшая потакать лишь собственным желаниям, тотчас обо всем забыла. Она снова молода, прекрасна и любит его!
— Брент, Брент! Ну конечно, ты повсюду будешь со мной! Едем поскорее! Еще надо вернуться, собрать вещи, заказать билеты и номера в гостинице, а чтобы скоротать время, я расскажу тебе все-все — как живут в Италии, Франции и Лондоне… О, какие приключения ждут нас!
Выпалив все это на одном дыхании, Сил рассмеялась:
— Подумай только, а вдруг мы налетим на Фей и Ричарда! Представляешь их лица?!
Брент тоже расхохотался. Она принесла смех в его жизнь, и, кажется, только теперь он начинает потихоньку оттаивать.
Но Сил научила его гораздо большему. Всему. Случившееся потом действительно было неизбежным. Сильвия была слишком безвольной и слабой, чтобы противиться влечению к Бренту, устоять перед вожделением, смешанным, как выяснилось позже, с истинной любовью. Брент, в свою очередь, был слишком молод и горяч, чтобы остановиться на полпути. Сильвия обучала Брента медленно, с бесконечным терпением и была вознаграждена его старанием и готовностью узнать на практике все что можно о сексе. Они занимались любовью неустанно; он был ее молодым, сильным, неутомимым жеребцом, блестящим богатым любовником, предметом зависти всех женщин ее круга.
Под жарким солнцем итальянской и французской Ривьеры тело Брента приобрело бронзово-золотистый загар, а волосы выгорели и ниспадали почти до плеч. Он становился все более дерзким, бесцеремонным, пресыщенным и надменным со всеми, кроме Сильвии. С ней он был неизменно нежным, способным говорить о любви и чувствах. Но постепенно Брент возомнил себя настоящим мужчиной и суперлюбовником, для которого нет никаких препятствий.
Брент быстро привык к богатству, власти и полнейшей безнаказанности: покупал и водил спортивные автомобили и яхты, участвовал в гонках, занимался горными и водными лыжами, смертельно рисковал при каждом удобном случае. Играл в казино и, разумеется, обнаружил, что на свете существуют и другие женщины. Но они были слишком доступными и потому быстро надоедали. Сами бросались ему на шею, и Брент всего лишь брал то, что ему предлагали. Но Сил оставалась единственной и неповторимой. Только с ней он мог быть самим собой, только она занимала его мысли. Была ему небезразлична. Движимый самоуверенностью, он ждал от нее беспрекословного подчинения, рабской преданности, считая, что ему, как мужчине, позволено все и, следовательно, он имеет право взять любую приглянувшуюся женщину.
Дни и ночи, исполненные лихорадочной безумной страсти, начали сказываться на Сил. Брент оказался ненасытным любовником и в постели не знал удержу. Но постепенно он стал замечать, что жгучее безжалостное солнце высвечивает тонкие морщинки у глаз и рта Сильвии, а ее груди и бедра уже далеко не так упруги, как всего несколько месяцев назад. Он перестал скрывать связи с другими женщинами. Как-то Сильвия застала его со своей новой горничной и устроила бурную истерику.
Скандал получился на редкость безобразным. Обезумевшая от ярости, Сил казалась почти уродливой, и взбешенный Брент ушел из дома, хлопнув дверью. Когда же в приступе раскаяния все-таки вернулся вечером, выяснилось, что Сильвия отправилась ужинать вместе с Моралесом, испанским режиссером, ставившим ее новую картину. Полыхая до сих пор неведомой ему ревностью, Брент отправился на вечеринку, устроенную давно покинувшим родину англичанином, и провел там ночь, став впервые в жизни участником самой разнузданной оргии.
Утром, протрезвев и испытывая омерзение к самому себе, Брент приехал на виллу, которую снимал вместе с Сил. Как выяснилось, она и не думала расставаться с Моралесом. Они спали, обнявшись, на той кровати, где Брент так часто занимался любовью с Сильвией. Сползшие на пол одеяла открывали неприглядную картину: тяжелые груди Сил были сплющены отвратительно волосатым мужским телом.
Уязвленное тщеславие и раненая гордость не позволили Бренту выяснять отношения. Терзаясь злобой, ревностью и болью, он тотчас покинул виллу и снял квартиру на другом конце города. Он еще ей покажет!
И Брент сдержал слово. Уже через два дня он стал своим человеком в самых развратных и порочных кругах Рима, спал с мужчинами и женщинами, в зависимости от прихоти и каприза, не гнушаясь никакими извращениями и мерзостями. Он участвовал в гнусных шабашах, пробовал разнообразные наркотики и сделался главным героем бульварных листков.
Сильвия, хотевшая лишь наказать Брента, теперь сходила с ума от ревности: вместо того чтобы вернуться и пасть к ее ногам, он воспользовался случаем и бросил надоевшую любовницу. Несчастная отчаянно пыталась вернуть его: донимала звонками, засыпала письмами, закатывала публичные скандалы со слезами и криками. Брент оставался тверд как скала.
Как-то жарким летним днем Сильвия явилась к нему и принялась колотить в дверь, выкрикивая оскорбления, пока Брент не выдержал и встал на пороге. Завидев его, она разрыдалась и стала умолять опомниться.
— О Боже, неужели не понимаешь, что я люблю тебя? Я люблю тебя, Брент. Не мучай меня больше. Не терзай! Пожалуйста!
— Прости, ты первая начала. Сама говорила, что мне стоит получше узнать жизнь, Сил, а я еще только начал учиться. Уж поверь, в наставниках нет недостатка. И каких наставниках! Просто голова идет кругом! Повезло же напасть на золотую жилу! Да и способностей мне не занимать! — немилосердно издевался Брент, глумясь над Сил — над ее залитым слезами лицом, немолодым, оплывающим телом, растоптанной гордостью.
У нее перехватило дыхание, и Брент, будто забивая последний гвоздь в крышку гроба, бросил самое убийственное оскорбление:
— Все кончено, Сил. Найди себе другого жиголо, какого-нибудь жеребчика прямо со школьной скамьи, заметано?
— Ты в самом деле думаешь так обо всем, что было между нами, Брент? В самом деле?
Она уже не кричала и выдавливала слова едва слышно.
— Что ж, по-твоему, было? Может, мне вдруг понадобилась маменька, а тебе — сыночек? Скорее всего так оно и есть. Мне нужна была мать, а тебе? Кто требовался тебе, Сил? Молодой неутомимый стебарь? Чтобы трахал тебя с утра до вечера? А, какая разница в конце концов? Прости, Сил, но ты уже обучила меня всему, что знала сама. Пора идти дальше.
Он стоял на пороге, даже не подумав впустить ее. И тут за его спиной мелькнула девушка с недовольно надутыми губками. Сильвия знала эту французскую старлетку, игравшую второстепенную роль в ее последнем фильме.