– Значит, вы остались на кухне одна. И что потом, Куки?
– Опять было тихо, и вдруг мисс Брайони закричала так, словно ее режут. Даже Бронзо в гараже услышал. А я крикнула: «Бронзо, живей возвращайся. Похоже на большие неприятности». Мы побежали вверх по лестнице, и Бронзо прошел в большую дверь насквозь, словно ее там вовсе не было. Я вошла следом и увидела мастера Карла на мисс Брайони, и она борется с ним что есть силы, и кричит, а он делает с ней секс.
– Откуда вы знаете, что это был секс, Куки?
– Со мной такое проделывали хорошие парни, и я, конечно, знаю, что к чему, когда вижу, как это делают, мисс Стросс.
– Пожалуйста, продолжайте. Что было дальше?
– Ну, Бронзо осерчал. Все мы любим маленькую мисс Брайони. Он крикнул Карлу: «Что ты делаешь, парень? Она твоя младшая сестра, парень! Что ты с ней делаешь?» Потом схватил Карла и бросил через комнату. И тут я увидела, что у Карла штаны расстегнуты и его шишка торчит вперед на целый ярд, да большая такая, да вся мокрая от крови девочки и от семени, и я тоже захотела его убить, но велела Бронзо оставить его в покое, мол, полиция с ним разберется, а мы должны позаботиться о Брайони. Потом я позвонила в полицию, и они очень скоро приехали и арестовали Карла, а Бронзо отнес Брайони в полицейскую машину, потому как ей было больно и она не могла ходить, и ее отвезли в больницу.
– Спасибо, Куки. У меня больше нет к вам вопросов.
Судья Чемберлен взглянул на стол защиты.
– Защитник, хотите подвергнуть свидетеля перекрестному допросу?
Джон Маршиус как будто хотел отказаться, но потом медленно встал.
– Миссис Хаником, вы сказали, что слышали, как Брайони пригласила обвиняемого в свою спальню?
– Да, сэр, я слышала, как она попросила его подняться, но вряд ли она хотела, чтобы он играл с ней в сунул-вынул своей толстой сосиской. Я думаю, она хотела дать ему прослушать, что сказала Саша, и…
– Ваша честь! На мой вопрос свидетельница ответила, что Брайони сама пригласила брата к себе в спальню. Остальные ее показания – предположение.
– Пожалуйста, не рассуждайте, миссис Хаником. Жюри не должно учитывать остальную часть ответа свидетельницы.
– Спасибо, ваша честь. У меня больше нет вопросов к этой свидетельнице.
Маршиус сел.
Далее Мелоди Стросс пригласила на свидетельскую трибуну Бронзо Барнса. Бронзо подтвердил показания Куки во всех подробностях, но не столь многословно и красочно.
При перекрестном допросе Маршиус задал вопрос:
– Мистер Барнс, вы слышали, как Брайони Бэннок пригласила обвиняемого в свою спальню?
– Да, сэр. Слышал.
– Часто ли Брайони оставалась со своим братом Карлом в спальне за закрытыми дверьми?
– Если так, я никогда этого не видел и не слышал, мистер.
– Но вы не поручитесь, что она никогда не оставалась с ним наедине в спальне?
Бронзо долго и мрачно обдумывал этот вопрос.
– Не моя работа с утра до ночи сторожить дверь спальни мисс Брайони.
– Значит, вы не знаете, часто ли мисс Брайони развлекала своих приятелей в спальне за закрытыми дверьми?
– Я уверен в одном, мистер. Если я поймаю в ее комнате хоть какого парня и он будет делать с ней то, что сделал Карл, я сверну ему шею.
– Спасибо, мистер Барнс. Больше вопросов к свидетелю нет, ваша честь.
Бронзо выпрямился во весь рост и посмотрел на Джона Маршиуса.
– Я знаю, чего вам надо. Что хотите услышать. Но послушайте, что я скажу: наша маленькая Брайони хорошая девочка. Я сломаю шею всякому, кто скажет, что это не так!
– Спасибо, мистер Барнс. – Джон Маршиус торопливо попятился, уходя из пределов досягаемости длинных рук Бронзо. – Можете покинуть свидетельское место.
Мелоди вызвала следующего свидетеля. Это был сержант Роджер Тарантус из полиции Хьюстона. Он показал, что в указанный вечер он и его группа выехали на срочный вызов в дом номер 61 по Форест-драйв, где проживает Генри Бэннок с семьей. Мелоди заставила его подробно рассказать, что он увидел, приехав, и что предпринял. Показания сержанта Тарантуса полностью подтвердили слова других свидетелей, в том числе Брайони Бэннок, Бронзо Барнса и Марты Хаником.
– Итак, сержант Тарантус, на основании того, что вы увидели и услышали в доме номер шестьдесят один по Форест-драйв, вы арестовали Карла Бэннока за изнасилование и другие преступления, препроводили в полицейское управление Хьюстона и там составили протокол?
– Верно, мэм.
Защита отказалась подвергнуть сержанта перекрестному допросу. Все прочие свидетели, вызванные стороной обвинения, характеризовали Брайони Бэннок. Это были школьные учителя Брайони и психиатры из лечебницы «Девять вязов», которые хорошо узнали девочку с тех пор, как она стала регулярно навещать Сашу. Один за другим они описывали Брайони как прекрасную ученицу и умного, уравновешенного, нормального ребенка.
В перекрестном допросе свидетелей защита попыталась показать, что для своего возраста Брайони слишком интересовалась противоположным полом. И во всех случаи свидетели активно опровергали это предположение.
Наконец Мелоди смогла сказать судье Чемберлену:
– Свидетелей больше нет. Сторона обвинения опросила всех. Мы готовы подвести для жюри итоги, если ваша честь разрешит.
– Спасибо, мисс Стросс. – Судья повернулся к столу защиты и спросил: – Желает ли защита вызвать свидетелей, чтобы опровергнуть показания обвинения?
В зале суда повисла тишина. Все знали, что в качестве свидетеля защита вызовет обвиняемого, Карла Питера Бэннока, чтобы он дал показания в свое оправдание. Если этого не сделают, он признает свою вину. Если сделают – расчетливо рискнет.
Джон Маршиус медленно, почти неохотно встал на ноги.
– Ваша честь, защита вызывает обвиняемого, Карла Питера Бэннока, – сказал он.
Раздался всеобщий вздох, и напряжение спало. Мелоди Стросс чуть заметно улыбнулась в предвкушении, как львица, почуявшая газель.
Карл встал из-за стола защиты и в полной тишине прошел к месту свидетеля. Вел он себя как глубоко раскаивающийся человек. Он встал за трибуной, скрестив руки перед собой и склонив голову. На его лице было трагическое выражение.
– Можете сесть, Карл, – сказал Джон Маршиус.
– Спасибо, сэр, но я предпочитаю стоять, – ответил Карл тоном человека сломленного.
– Пожалуйста, скажите, что вы думаете об этом судебном разбирательстве.
– Я полностью опустошен. Утратил желание жить. Если суд приговорит меня к смертной казни, я встречу палача с распростертыми объятиями. – Карл поднял голову и посмотрел через зал на приемного отца, Генри Бэннока, сидевшего в первом ряду. – Я чувствую, что разочаровал отца. Он многого ждал от меня, и я пытался оправдать его ожидания, но не смог. – Карл всхлипнул и рукавом вытер глаза. – Я глубоко сожалею, что причинил вред моим милым сестрам. Я виноват – но виноваты и они, потому что это они довели меня до греха. Я прощаю их и прошу их простить меня. Я глубоко раскаиваюсь.
Генри Бэннок с отвращением фыркнул и подчеркнуто отвернулся от этого лицедейства.
– Вы признаете себя виновными по предъявленным вам обвинениям, Карл Бэннок? – спросил Джон Маршиус.
– Я виновен только в том, что соблазнился женщиной. Виновен в грехе Адама, уступившего порочной Еве.
Фраза была такой театральной и надуманной, что многие поморщились.
– Больше вопросов к свидетелю нет, ваша честь.
Джон Маршиус сел.
Мелоди Стросс подошла к обвиняемому – львица, вышедшая из засады.
– Вы утверждаете, мистер Бэннок, что вас сознательно соблазнили? Вынудили изнасиловать двух ваших несовершеннолетних сестер?
– Я смущен и глубоко огорчен. Все это стало для меня ужасным потрясением. Память отказывает мне. Я слушаю предъявленные мне обвинения и думаю, что в них должно быть зерно истины, но почти ничего из этого не помню, мадам.
– Как, по-вашему, ваша сперма нашла путь в вагину вашей двенадцатилетней сестры? Вы полагаете, она сама поместила ее туда?
– Господь свидетель. Не знаю. Я ничего этого не помню, но глубоко сожалею о том, что, возможно, натворил.
Он снова едва не заплакал.
– Вы полагаете, что ваша двенадцатилетняя сестра сама наставила себе кровоподтеков и причинила контузию? Может, она разорвала свои интимные части, чтобы осрамить вас? Вы считаете, это возможно?
– Может, так и было. Я прощаю ее за это и надеюсь, что она простит меня.
– Неужели вы думаете, что эти двенадцать законопослушных и здравомыслящих граждан наивны и доверчивы до слабоумия и поверят в вашу ложь? Вы так думаете?
– Нет, я так не думаю. Я сомневаюсь только в своей памяти.
– И когда же с вами приключился этот странный припадок амнезии, сэр? Когда вы поняли, что придется платить за боль и стыд, которые вы обрушили на своих младших сестер?
– Не помню. Правда не помню.
Мелоди с отвращением развела руками. Она была слишком проницательна, чтобы не распознать даже столь убедительную ложь. Она знала, что защита дорого заплатила за возможность дать обвиняемому выражать в открытом судебном заседании свое раскаяние, и была довольна.
– Больше вопросов к обвиняемому нет, ваша честь.
– Очень хорошо, леди и джентльмены. – Судья Чемберлен взглянул на часы на стене. – Без нескольких минут четыре. На сегодня я закрываю заседание суда. Мы возобновим его завтра в десять утра, чтобы выслушать заключительное заявление стороны обвинения.
Заключительное выступление Мелоди Стросс продолжалось почти три часа. Она связно и логично изложила факты перед присяжными, подтвердив, что ее репутация заслуженна. Жюри и все присутствующие на суде зачарованно слушали ее. Свои доказательства она представляла безупречно.
Напротив, Джон Маршиус не пытался опираться на очевидные факты. Он действовал на основании утверждения, что его клиент стал жертвой, что его соблазнили сестры. Он доказывал, что мотивом сестер было лишить Карла расположения Генри Бэннока и занять место брата в его сердце. Его выступление заняло всего сорок восемь минут.