девушку продали в перинный дом, где она возвысилась, став прославленной куртизанкой, известной под именем Черная Лебедь, правительницей Лиса во всем, кроме титула. Увы, повесть о ней, сколь бы захватывающей она ни была, никак не относится к нашей нынешней истории.)
Ни один из лордов Вестероса не натерпелся от сих деяний более, нежели Корлис Веларион, Лорд Приливов, который благодаря своему флоту сделался состоятельным и могущественным, как никто другой в Семи Королевствах. Морской Змей преисполнился решимости положить конец владычеству Триархии над Ступенями, и в Деймоне Таргариене он нашел сговорчивого сотоварища, охочего до золота и славы, что принесла бы победа в войне. Погнушавшись королевской свадьбы, они вынашивали свои замыслы в Высоком Приливе на острове Дрифтмарк. Лорд Веларион примет начальствование над флотом, принц Деймон – над войском. Числом они будут сильно уступать воинству Трех Дочерей... однако же в придачу принц поведет в сражение своего дракона Караксеса, Кровавого Змея, и его пламя.
Война началась в 106 году от З.Э. Принц Деймон без особых трудностей набрал войско из безземельных искателей удачи и младших сыновей и одержал многие победы в первые два года противоборства. В 108 году от З.Э., сойдясь наконец лицом к лицу с Крагхазом Кормильцем Крабов, он в одиночку сразил его и отсек ему голову Темной Сестрой.
Король Визерис, будучи, несомненно, рад избавиться от беспокойного брата, поддерживал его начинания постоянными вливаниями золота, и к 109 году от З.Э. Деймон Таргариен со своим воинством наемников и головорезов господствовал над всеми островами, кроме двух, а воды между ними надежно держал флот Морского Змея. В сей краткий миг победы принц Деймон провозгласил себя королем Ступеней и Узкого моря, а лорд Корлис увенчал короной его чело... Но «королевство» их было отнюдь не безмятежным. В следующем году Королевство Трех Дочерей отрядило для вторжения новые силы под предводительством бесчестного тирошийского капитана по имени Ракаллио Риндун – без сомнения, одного из загадочнейших и ярчайших негодяев в анналах истории, а Дорн вступил в войну в союзе с Триархией. Противостояние возобновилось.
Король Визерис и его двор оставались невозмутимы.
– Пусть Деймон потешится войной, – говорят, изрек его милость. – Сие убережет его от беды.
Визерис был мирным человеком, и все сии годы Королевская Гавань являла собой нескончаемый круговорот пиров, балов и турниров, где лицедеи и певцы возвещали рождение каждого нового принца-Таргариена. Королева Алисента скоро подтвердила, что она столь же плодовита, сколь и красива. В 107 году от З.Э. она принесла королю здорового сына, которого назвала Эйгоном, в честь Завоевателя, два года спустя произвела на свет дочь Хелейну, а в 110 году от З.Э. родила его милости второго сына, Эймонда, который, как рассказывали, был вдвое менее своего старшего брата, однако же и вдвое злее.
И все же принцесса Рейнира продолжала сидеть у подножия Железного трона, пока отец ее вершил суд, а его милость начал приводить ее и на заседания Малого совета. Многие лорды и рыцари искали ее благосклонности, но принцесса не устремляла взор ни на кого, кроме сира Кристона Коля, своего рыцарственного молодого охранителя.
– Сир Кристон защищает принцессу от ее врагов, но кто защитит принцессу от сира Кристона? – вопросила однажды при дворе королева Алисента.
Согласие между королевой и ее падчерицей продлилось недолго, поскольку каждая из них стремилась быть первой дамой королевства... И хотя Алисента подарила королю не одного, а двоих наследников мужского пола, Визерис не содеял ничего, дабы изменить порядок престолонаследия. Принцесса Драконьего Камня оставалась его наследницей, и половина лордов Вестероса присягнула защищать ее права. Слова же тех, кто вопрошал: «А как же решение Великого совета 101 года?» – разбивались о глухую стену. Дело улажено, полагал король, и сие был не тот вопрос, к которому его милость имел желание возвращаться.
Вопросы, однако же, продолжали задавать – и не в последнюю очередь сама королева Алисента. А наиболее громогласным среди ее сторонников являлся ее отец, сир Отто Хайтауэр, королевский десница. До крайности раздраженный таким положением, в 109 году от З.Э. король Визерис лишил сира Отто знака его службы – цепи, а на место его назначил молчаливого лорда Харренхолла, Лионеля Стронга.
– Уж сей десница не станет мне дерзить, – возгласил его милость.
Даже после того, как сир Отто вернулся в Старомест, при дворе все еще оставалась «партия королевы» – ряд влиятельных лордов, дружественных королеве Алисенте и поддерживавших права ее сыновей. Против них стояла «партия принцессы». Король Визерис любил и жену, и дочь, и ненавидел свары и пререкания. Целыми днями он прилагал усилия, дабы сохранить мир между своими женщинами и удоволить обеих дарами, золотом и почестями. Пока он жил, правил и поддерживал равновесие, как и прежде, продолжались пиры и турниры, и в государстве царил мир... хотя некоторые, обладавшие зорким глазом, примечали, как драконы противоборствующих партий огрызались и плевались огнем, когда бы им ни случилось встретить друг друга.
В 111 году после З.Э. в Королевской Гавани устроили большой турнир в честь пятой годовщины бракосочетания короля и королевы Алисенты. На открытии празднества королева была в зеленом платье, в то время как принцесса нарочито облачилась в цвета Таргариенов: красный и черный. Сие заметили, а позже завели обычай говорить о «зеленых» и «черных», имея в виду партию королевы и партию принцессы соответственно. Что до самого турнира, на нем возобладали черные – сир Кристон Коль, носивший знак расположения принцессы Рейниры, выбил из седла всех поединщиков королевы, в том числе ее младшего брата, сира Гвейна Хайтауэра, и двоих более дальних родичей.
Однако же был один, что не рядился ни в черное, ни в зеленое, а ходил в золоте да в серебре. Принц Деймон наконец-то вернулся ко двору – в короне, величающий себя королем Узкого моря. Объявившись без уведомления на своем драконе в небе над Королевской Гаванью, он трижды облетел турнирное поле... но, опустившись в итоге на землю, преклонил колено перед братом и в знак любви и преданности преподнес ему свою корону. Визерис вернул ее и расцеловал Деймона в обе щеки, приветствуя его прибытие домой; когда же сыновья принца Бейлона Таргариена примирились, лорды и простолюдины разразились оглушительными возгласами. А громче всех радовалась принцесса Рейнира, что пребывала в восторге от возвращения любимого дядюшки и упрашивала его остаться погостить.
Принц Деймон пробыл в Королевской Гавани полгода, и даже получил обратно свое место в Малом совете, но ни время, ни изгнание не переменили его натуру. Вскорости Деймон вновь связался со своими старыми товарищами из золотых плащей и вернулся в заведения на Шелковой улице, где прежде был столь почитаемым завсегдатаем. Хотя он обходился с королевой Алисентой со всей подобающей ее положению учтивостью, между ними не было теплоты, и люди поговаривали, что принц бывал крайне холоден с ее детьми, особливо с племянниками Эйгоном и Эймондом, чье рождение отбросило его еще ниже в порядке наследования.
Другое дело – принцесса Рейнира. Деймон проводил долгие часы в ее обществе, развлекая ее рассказами о своих путешествиях и битвах. Он дарил ей жемчуга, шелка и книги, а еще – нефритовую тиару, по слухам, некогда принадлежавшую императрице Лэнга; он читал ей стихи, вместе с ней обедал, охотился с ястребами, ходил под парусом, развлекал ее, насмехаясь над зелеными придворными, «лизоблюдами», угодничавшими перед королевой Алисентой и ее детьми. Он славил ее красоту, называя ее прекраснейшей девой во всех Семи Королевствах. Дядя и племянница начали летать вместе почти каждый день, пуская наперегонки Сиракс и Караксеса до Драконьего Камня и обратно.
Здесь наши источники расходятся. Великий мейстер Рунцитер повествует лишь, что братья вновь рассорились, и принц Деймон покинул Королевскую Гавань, вернувшись к своей войне на Ступенях. О причине же ссоры он не говорит. Другие утверждают, что Визерис отослал Деймона прочь по настоянию королевы Алисенты. Но септон Юстас и Грибок рассказывают другую историю... или, вернее, две другие истории. Юстас, менее распущенный из двоих, пишет, что принц Деймон соблазнил свою племянницу-принцессу, лишив ее девства. Когда любовников обнаружили вместе в постели и привели к королю, Рейнира твердила, что любит дядю, и упрашивала отца дозволить ей выйти за него. Однако король Визерис не желал и слышать о том, напомнив дочери, что у принца Деймона уже есть жена. В гневе он запер принцессу в ее покоях, велел своему брату удалиться и запретил обоим когда-либо упоминать о случившемся.
История, излагаемая Грибком, гораздо более порочна. По словам карлика, принцесса вожделела не принца Деймона, а сира Кристона Коля. Но сир Кристон был истинным рыцарем, благородным, целомудренным и помнящим свои обеты, и хотя он денно и нощно пребывал в ее обществе, он никогда даже не целовал ее, даже ни разу не сказал ей, что влюблен.
– Когда он смотрит на тебя, то видит маленькую девочку, которой ты была, а не женщину, которой ты стала, – поведал племяннице Деймон. – Но я могу научить тебя, как заставить его увидеть в тебе женщину.
Начал он с уроков поцелуев, уверяет Грибок. От них принц перешел далее, показав племяннице, как прикасаться к мужчине, дабы подарить ему наслаждение – в занятия сии порой вовлекали самого Грибка и его якобы огромный мужской орган. Деймон учил девушку соблазнительно раздеваться, ласкал ее соски, дабы сделать их более чувствительными, летал с ней на драконе к одиноким скалам в Черноводном заливе, где они, никем не замеченные, могли забавляться нагими, а принцесса – постигать искусство ублажения мужчины ртом. По ночам он тайно выводил Рейниру из ее комнат, одетую мальчиком-пажом, и они отправлялись в бордели на Шелковой улице, где принцесса могла наблюдать за мужчинами и женщинами, предающимися любви, и обучаться «женским искусствам» у блудниц Королевской Гавани.