– Так… – начала я довольно смело, поскольку текущая по венам кровь все еще на пятьдесят процентов состояла из шампанского, – как так вышло, что ты не заводишь отношения?
Через мгновение Джесси вздохнул:
– Если я отвечу, то буду выглядеть полным придурком.
– Так побудь придурком, – улыбнулась я и легонько толкнула его локтем, чтобы подбодрить. – Давай. Расскажи мне.
– Правда в том, Кэти Блум, – сказал он, играя с моими волосами, – что, по моему опыту, женщины, с которыми я встречаюсь, обычно хотят от меня чего-то, чего я не готов дать. Так что я просто не соглашаюсь на это.
– Но с Эль встречался.
– Да.
– Могу я спросить почему?
Он на мгновение задумался, прежде чем ответить.
– Я чувствовал сильное давление, когда пытался быть таким, как она хотела. – Его глаза встретились с моими, и он перестал теребить мои волосы. – Теперь точно все выглядит так, словно я придурок.
– Вроде того, – сказала я. Он слегка нахмурился, и я ухмыльнулась. По крайней мере, мне удалось его немного развеселить, что было намного лучше, чем напряженное выражение, сохранявшееся на его лице бо́льшую часть вечера.
– Когда мы встретились, я понял, что перепихоном все не ограничится, – произнес он. – Слишком многое было поставлено на карту. Группа, наши рабочие отношения. Давняя дружба. Я не хотел все это испортить.
– Очень благоразумно. – Меня немного задело то, как он говорил о ней. Пусть они больше не состояли в отношениях, но раньше все было иначе, да и к тому же по-настоящему. Но я хотела знать. Я хотела знать, что нужно для того, чтобы заполучить такого мужчину, как Джесси Мэйс.
Без шуток.
– Так почему же ты решил рискнуть?
Он снова вздохнул.
– Она хотела этого. И через некоторое время я подумал, что, может быть, стоит попробовать.
– Ей повезло, – поддразнила я. – Ведь каждая женщина мечтает, чтобы мужчина, которого она хочет, «попробовал» быть с ней.
Джесси грозно взглянул на меня и шлепнул по голой ягодице под простыней, вызвав прилив возбуждения.
– Хитропопая, – прорычал он, после чего сжал мою покалывающую ягодицу, и я почти забыла, о чем мы говорили.
– Правда в том, – продолжал он, разминая мою задницу, – что за последнее десятилетие я только и делал, что выслушивал гипотезы всего мира о том, какой потрясающей парой могли бы стать мы с Эль. Казалось, абсолютно все считали, что мы должны быть вместе. Включая Эль. Мне казалось, я упускаю что-то, и когда мы станем парой, я пойму, что именно. Но этого так и не произошло, и через некоторое время я смирился с тем фактом, что мы не подходим друг другу. Но требуется некоторое время, чтобы пережить расставание с кем-то, кто тебе небезразличен, чья жизнь так тесно переплетена с твоей. Я никогда не желал причинить ей боль, но знал, что не смогу остаться с ней.
Хорошо. Это объясняло сегодняшнее поведение Эль в отношении меня. Дело было не столько в том, что я ей не нравилась. Она толком не знала меня.
Дело в том, что Джесси разбил ей сердце.
– Люди называют меня сердцеедом, – произнес он, словно прочитав мои мысли. – Мне не нравится разбивать сердца.
Я уловила его посыл. Прочувствовала. И поверила ему.
В свете того, что он мне только что рассказал, стало понятно, почему он не хотел отношений.
Разве можно придумать что-то более разумное, чтобы не разбивать сердца, чем вообще никому не позволять себя любить?
Проблема в том, что я правда полюбила его, безответно. И как раз в этот момент я пыталась понять, как мне его отпустить. Я знала, что все это скоро закончится, и, несмотря на боль, которая начала подкрадываться к горлу, заставляя дышать все труднее и труднее каждый раз, когда смотрела на него, я никогда не хотела поцеловать его так сильно, как сейчас.
И я не стала себе в этом отказывать.
Я положила руку ему на щеку, подалась вперед и прижалась губами к его губам. А потом нежно и медленно поцеловала. Он ответил мне тем же, его тело постепенно напрягалось, дыхание становилось тяжелее, когда он приподнялся на кровати, чтобы обнять меня. Он перевернул меня, вдавливая в матрас всем своим весом, и я позволила ему. Я хотела, чтобы он меня окутал своим теплом. Я хотела ощущать его тело, горячее и сильное, прижатое ко мне, его запах, вкус, когда он целовал меня так, что я едва могла дышать.
Он отстранился, и я глотнула воздух. Его глаза были прикрыты от вожделения, и в их темных глубинах снова появился блеск. Он наклонился, чтобы поцеловать меня в шею, и я вздохнула. В тот момент я бы позволила ему делать все, что он захочет, независимо от того, как сильно потом будет болеть мое сердце. Мне было все равно. У нас еще в запасе неделя. И я возьму от нее все.
– Как насчет старого доброго секса в миссионерской позе, – промурчал он мне на ухо. – Слышал, она твоя любимая.
Я рассмеялась, когда он уткнулся носом мне в шею, но прошептала в ответ:
– Теперь я в этом не уверена.
– Нет? – Он заинтригованно посмотрел мне в глаза, приподнявшись.
– Ну… в любом случае у нее есть конкуренты. – И это правда. Как бы мне ни нравилось, когда Джесси лежал на мне, трахая до тех пор, пока не начинали вспыхивать звезды, я начала ценить и другие позы. Особенно…
– Покажи мне, – сказал он, прикусив губу.
Я положила руки ему на плечи и толкнула; он легко поддался, позволив мне взять инициативу в свои руки. Через несколько секунд я уложила его на спину, прижалась и оседлала.
– Я бы сказала, у этой позы есть свои преимущества. – Я просунула руку между ног и, крепко обхватив твердый член Джесси, медленно погладила его.
Он застонал и уронил голову обратно на подушки.
– Какие, например?
– М‐м‐м… невероятный вид, – пробормотала я, наклоняясь, чтобы поцеловать его. Я наблюдала, как его великолепные глаза закатились, когда я опустилась на член и приняла его в себя одним долгим, медленным толчком.
Несколько мгновений спустя я все еще наблюдала за ним и тем, как он приоткрыл рот. А после распахнул глаза, сосредоточившись на мне. Я начала двигаться на нем, сначала мучительно медленно, а затем все быстрее, все жестче. Я продолжала внимательно смотреть на него, пока он не схватил меня за бедра и не прижал к себе так, что его член полностью оказался во мне.
Тая в его объятиях, я снова подарила ему страстный поцелуй. Затем он перевернул нас и опустился на мое тело, его неторопливый язык медленно довел меня до оргазма. Когда я кончила, мои руки зарылись в его темные волосы, а в голове завертелись слова, которым я не позволяла сорваться с моих губ.
Я тебя люблю.
Я так сильно люблю тебя.
Он все еще наблюдал за мной.
И если в этом нет ни капли искренности, мое сердце будет разбито вдребезги.
– У тебя такая же татуировка, – прошептала я, даже не зная, уснул ли Джесси.
Мы лежали переплетенные в темноте, мое сердце все еще билось быстрее обычного. Я еще не до конца оправилась после того, как, будучи прижатой к стене, обвивала ногами бедра Джесси, пока гравитация опускала меня обратно на его член… По-видимому, когда я кончила ему на язык, это превратило его в похотливого зверя, нуждающегося в еще одном раунде.
Он пошевелился, его пальцы запутались в моих волосах, дыхание овевало мою шею.
– Хм-м?
– Твоя татуировка. – Я провела пальцами по рисунку на его запястье. – У Джессы такая же на лодыжке. Она намного меньше, но я заметила ее в клубе.
– М‐м‐м, – пробормотал он. – Мы набили их, когда умерла мама.
Мои пальцы замерли. Затем я провела по длинным линиям крыльев, которые, как я раньше считала, принадлежали обалденному ангелу рок-н‐ролла. Вот блин. Я даже не знала, что сказать.
Так много его жизни оставалось за завесой тайны. Мне столько хотелось узнать.
– Почему ты просто не сказал мне, что собираешься с ней встретиться?
Я ждала, что почувствую теплое дуновение его дыхания на своем горле, но этого не произошло. Наконец он тихо вздохнул:
– Она просила меня никому не говорить.
Я крепче прижалась к нему:
– Прости, что лезу не в свое дело. Но… все в порядке? За ужином ты казался расстроенным.
– Эта неделя – девять лет с тех пор, как умерла наша мама, – сказал он. – Для Джессы эти дни всегда тяжело проходят.
Ох. Я и понятия не имела.
Однако он не сказал, что это тяжелое время для него.
– Мне так жаль, – прошептала я. Он ничего не сказал, и я рискнула продолжить: – Твоя мама, похоже, была действительно сильной женщиной. Она вырастила вас одна, верно? – Я посмотрела на него, но едва ли могла разглядеть его лицо. Казалось, он уставился в темную пустоту потолка. – Долли упомянула об этом.
Он не ответил. Я начала сомневаться, услышал ли он меня, хотя в комнате стояла мертвая тишина. Я действительно не знала, здесь ли он, со мной, или где-то еще.
– Да, – наконец сказал он, проводя рукой по лицу. – Не знаю, где бы мы были без Долли. Когда мама серьезно заболела, Джесса почти все время жила с ней.
– Хочешь поговорить об этом? – предложила я. – О маме? – Может быть, это и не та тема для разговора, на которую отваживаются фальшивые подружки, но к черту все это.
Я была больше, чем просто его фейковой девушкой или нанятым персоналом, даже если он этого не замечал. Я, Кэти Блум, была девушкой, которая любила его.
Хотя, возможно, не я одна любила его. Но мои чувства были самыми искренними и настоящими. И возможно, это плохая идея – продолжать искать причины любить его еще больше, но не было ничего плохого в том, чтобы проявить сострадание, когда он испытывал боль. Я не могла просто притвориться, что не вижу этого.
– Рассказывать особо нечего, – сказал он. – После того как ушел наш отец, она всегда старалась обеспечить нам лучшую жизнь, чем та, что была у нее. Мама любила нас, но мы никогда по-настоящему не знали ее. После того что случилось с моим отцом, она никого не подпускала близко.