– Похоже, у нее была тяжелая жизнь, – тихо сказала я.
– Иногда я думаю, что она держала нас на расстоянии, потому что не смогла бы вынести, если бы ей снова причинили боль. Она так и не поняла, как снова кому-то доверять или найти того, кого смогла бы полюбить.
То, как он говорил о ней… Слова были такими грустными, а тон таким отстраненным. И после того, что он сказал о разбивании сердец, я задумалась…
– Ты не такой, как она, знаешь ли. – Я приподнялась на локте, чтобы заглянуть ему в лицо, хотя я все еще едва могла его разглядеть. – Ты не такой, как твоя мама. Не нужно бояться привязываться к кому-то. Если то, чего ты боишься, – это превратиться в нее, то знай, ты – не она.
Хотя я и не могла видеть его глаз, я почувствовала, как он отвел взгляд.
– Я не боюсь превратиться в маму, Кэти. – Он снова вздохнул, и я почувствовала, как в его напряженном дыхании сквозит боль. – Я боюсь, что Джесса превратится в нашего отца. Он покончил с собой, когда мне было девять.
Глава 33Джесси
Я встал с постели перед самым рассветом. Утро выдалось прохладным, поэтому я надел толстовку с капюшоном и отправился на пробежку в одиночестве. Джуд вряд ли этому обрадуется, но мне нужно было время подумать. Наверное, в последнее время я слишком часто этим занимался, но было слишком трудно выбраться из той пучины, которая неумолимо затягивала меня.
Я ненавидел это ощущение беспомощности, но каждый раз во время разговора с сестрой я чувствовал именно это.
Мой вчерашний диалог с Джессой не выходил у меня из головы; почти такой же, как и все остальные за последние девять лет.
Перед туром мне удалось провести с ней некоторое время, пока я был в Лос-Анджелесе, и ее состояние мне показалось лучше, чем когда-либо за долгое время. Она стала больше похожа на себя прежнюю.
Затем, когда все, казалось, пошло хорошо, она замкнулась.
Исчезла.
И, как всегда, я обошел этот вопрос стороной на вчерашней встрече с ней, боясь, что, если я скажу ей об этом прямо, она исчезнет на более продолжительное время.
Мне почти нечего было ей сказать. Я терпеть не мог, когда звучал как заезженная пластинка. Броуди, вероятно, прав. Может, мне стоит поговорить с психотерапевтом или кем-то в этом роде, и они могли бы помочь мне понять, как достучаться до нее. Потому что то, чем я занимался последние девять лет, нисколько не помогало.
Она по-прежнему отказывалась кому-либо доверять.
Она по-прежнему отказывалась оставаться на одном месте дольше месяца.
Она по-прежнему отказывалась возвращаться домой.
Единственное, в чем я был абсолютно уверен, так это в том, что я понятия не имел, как с ней разговаривать обо всем этом. Она просто продолжала притворяться, что все в порядке, а когда я давил, она отстранялась.
Это буквально сводило меня с ума.
Я все еще обдумывал это в ду́ше и после, за завтраком с Кэти. По крайней мере, она, казалось, чувствовала себя лучше, чем вчера, когда появилась в ресторане, но все равно выглядела усталой и взвинченной, как будто не высыпалась целую неделю. Теперь нас таких двое.
Она была собой, милашкой, когда переписывалась с Деви, но немного витала в облаках. Она попыталась заговорить о вчерашнем и спросить, не может ли она чем-нибудь помочь, но к этому времени я был так измучен всем этим, что просто преуменьшил масштабы происходящего.
– Возможно, все не так плохо, как могло прозвучать, – сказал я. – Просто я всегда чувствовал ответственность за нее, понимаешь?
– Но ты же не думаешь, что она счастлива. – Она изучала меня своими проницательными глазами, сдвинув брови и задумчиво надув розовые губки.
Я пожал плечами и набил рот яичницей, а когда она попыталась задать этот вопрос, чтобы мягко заставить меня открыться, я пробормотал что-то о своем воображении и начал притворяться, что читаю газету. Как придурок.
Она посмотрела на меня долгим неуверенным взглядом и вернулась к своему телефону.
– Черт. Ты видел это?
Она протянула мне телефон. В ее браузере была открыта статья на каком-то желтом новостном развлекательном сайте, «новостном» – это слишком громко сказано.
Вверху страницы были размещены две фотографии, на одной из которых были мы с Эль на вчерашнем шоу, а на другой – я и Кэти, также сделанные прошлой ночью. Заголовок над фотографиями гласил «Эксцентричный любовный треугольник». На более крупной фотографии под первыми двумя были изображены Кэти и…
Я поднял на нее взгляд, она сидела с широко распахнутыми глазами.
– Это не то, чем кажется.
Выглядело так, будто Кэти и ее бывший жених сцепились языками. Они прижимались друг к другу, и он держал ее за руки. Их губы были плотно сжаты, глаза закрыты, но я узнал красное кружевное платье, в котором она была на VIP-вечеринке в Ванкувере, и понял, что снимок сделан откуда-то сверху из угла пустого коридора, где я их нашел. Очевидно, это была камера видеонаблюдения. Это означало, что этот урод, либо кто-то из его сотрудников передал фотографию в СМИ.
– Я знаю, что это не так, – сказал я ей.
– Он поцеловал меня, – настаивала она. – Я отстранилась буквально через миллисекунду после того, как это случилось.
Я пролистал короткую, ничего не значащую статью, в которой было больше картинок, чем реального репортажа, и не важно, что бо́льшая ее часть была полной чушью. Я даже не стал утруждать себя чтением всего текста. В статье Кэти и Эль сражались друг с другом в каком-то несуществующем перетягивании каната из-за меня, а также были добавлены фотографии с прошлой ночи, в том числе та, на которой Кэти находилась в объятиях Зейна, а его рука сжимала ее задницу. Я знал, что стоит поблагодарить Зейна за этот дерьмовый поступок – я так и поступлю, – но и Кэти святой тут не выглядела. Особенно в сочетании с другими изображениями.
В то время как меня с сестрой показывали за пределами ресторана, Кэти последние несколько вечеров была в разных клубах, где веселилась с моей группой и даже со своим зятем Джеком. На каждом снимке она была в объятиях разных парней. Так получилось, что я знаком со всеми парнями и знаю, что объятия были невинными, но в статье Кэти выглядела как какая-то вульгарная тусовщица.
Единственным снимком, который не изображал Кэти городской шлюхой, был тот, на котором она со своим зятем, племянницей и племянничком прогуливалась по городу во время их визита. Но ее сестра была удачно вырезана с фотографии, рядом с которой была другая, на которой Кэти и Джек выглядели уютно, опрокидывая шоты в баре.
Когда я снова поднял взгляд, в глазах Кэти блестели слезы. Я понял, почему это ее расстроило, потому что все это было для нее в новинку. В таблоидах было много историй обо мне и Эль во время наших отношений; они появлялись и сейчас, несмотря на то что мы расстались и почти не виделись ее с тех пор, как закончился последний тур. Мы были вместе, мы разошлись, мы изменяли, мы ссорились, мы мирились. Все это была желтуха, предназначенная для продажи журналов или веб-кликов рекламодателям. Но для Кэти все это было в новинку, и, вероятно, она впервые увидела неприятную статью, в которой ее действия осуждали и перевирали.
– Не переживай, детка. – Я вернул ей телефон. – Завтра они примутся за что-то новенькое. Не позволяй им задеть тебя. Ты же знаешь, что все это бред.
Она снова пролистала статью.
– Какого черта? – прошептала она. Она повернула телефон ко мне, показывая свое фото со своей семьей. – Мои племянница и племянник? Они просто маленькие дети. И какой-то придурок выложил их фотографию в интернет? С фотографиями, на которых их тетушка выглядит как вылезшая из ада шлюха?
– Именно в этом и состоит их работа.
Она пролистала статью, качая головой при просмотре каждого изображения.
– Кошмар. Не могу поверить, сколько я натворила.
– Да ладно, Кэти. Ты же ничего не сделала…
– Разумеется, сделала. – Она показала мне фотографию, на которой она выпивает со своим зятем, положив руку ему на спину.
– Ну, когда ты не ждешь, что тебя кто-нибудь щелкнет…
– Но я должна была, верно? Я уже должна была догадаться. И вести себя соответственно. – Она бросила телефон на стол. – Джек мне как брат. Я знаю его очень давно. – Она закрыла лицо руками.
– Детка, все в порядке. Ты просто принимаешь все близко к сердцу, потому что последние двадцать четыре часа выдались эмоциональными.
Она посмотрела на меня, ее глаза покраснели, но, по крайней мере, слез не было.
– Точнее пять недель, – прошептала она.
Ауч. А вот это уже удар под дых, но я не знал, что сказать. Я был так эмоционально вымотан из-за общения с Джессой. И тура. И что бы там ни происходило с Кэти, у меня все внутри сжалось, когда она так на меня посмотрела.
– Это полностью моя вина, – сказала она. – Оуэн и Сэди попали в прессу, и это моя вина. Все это говорит о том, будто я трахаюсь с их отцом. Оуэну четыре. Сэди шесть. – Она встала. – Что еще хуже, потому что она может это увидеть и задать вопросы. – Она начала расхаживать по комнате. – Боже мой. Я должна позвонить им. Что, если моя сестра видела статьи? Конечно, видела. Деви прислала мне это. Наверное, она переслала сообщение моей сестре. – Она схватила телефон и начала что-то набирать. – Вот черт.
Так. Она в бешенстве.
Я подошел к ней.
– Кэти. Посмотри на меня. Это не так уж и важно. Правда. Такое дерьмо случается сплошь и рядом. Тебе нужно просто обрасти кожей потолще. Ты привыкнешь к этому. – Она, казалось, не слушала, все еще возясь со своим телефоном, но я продолжал: – Сначала это ранит, но вот увидишь, ты привыкнешь к этому. Это просто пройдет. Не позволяй происходящему расстроить тебя.
Она подняла на меня глаза и заморгала так, как будто только что поняла, что я стою все еще здесь.
– Я не хочу к этому привыкать, Джесси.
– Знаю. Я понимаю это. Но… что ты делаешь?
Она яростно стучала по своему телефону.