На другом конце провода я услышал очень усталый вздох Броуди.
– Не сегодня, брат, – сказал он. – У нас мало времени.
– Я могу слетать туда и вернуться к началу шоу. Должен же быть какой-то способ.
– И что потом? Даже если мы сможем организовать перелет, что ты будешь делать? Поговоришь с ней час, развернешься и полетишь обратно на другое шоу? Рискуешь задержаться на таможне и прокатить своих фанатов? Какой в этом смысл?
Я мерил шагами номер, чувствуя себя гребаным львом в клетке, и все, что я должен был сказать Кэти, пока она была здесь, крутилось у меня в голове.
– Суть в том, что мне нужно ее увидеть. Прямо сейчас.
– Мы позаботимся о Кэти со своей стороны. Флинн вернул ее в целости и сохранности, и он не выпустит ее из виду. Ты сделаешь то, что должен, закончишь тур, а потом вернешься домой.
Я судорожно вздохнул.
– Флинн справится, брат. Не переживай.
Я сел на кровать и ударил себя по бедру. Сильно. Я никогда так не злился на себя, как сейчас, за то, что позволил Кэти сесть в тот самолет.
– Ты позаботишься о ней, отдашь ей все, что у тебя есть. А не просто будешь выкраивать время между мероприятиями.
– Не знаю, чувак.
– Осталось всего три концерта, – сказал Броуди. – Завершишь тур. Тогда у тебя будет столько времени, сколько тебе нужно, чтобы побыть с ней дома.
– Черт, Броуди. Так нельзя. Семья превыше всего, помнишь?
– Я помню.
– Так что? – спросил я.
– Ты хочешь сказать, что она для тебя семья?
Я ничего не ответил.
– Если это так, то отдай ей все, что у тебя есть. Это все, что я могу сказать.
– Я готов отдать ей все. Я едва сдерживаюсь, чтобы не броситься прямо сейчас сломя голову к ней и не оставить вас всех без гребаного шоу сегодня вечером. Семья на первом месте. Ты знаешь это, Броуди. Я говорил тебе это с самого начала. Что, если когда-нибудь до этого дойдет, если я понадоблюсь Джессе посреди ночи, в любой день недели, если она позвонит мне и будет нуждаться в этом, я уйду.
Броуди долго молчал. Так долго, что мне пришлось проверить телефон и связь.
– Скажи мне, – наконец произнес он. – Сколько раз за эти годы такое случалось, когда Джесса звонила тебе, просила бросить все и приехать ей на помощь?
Броуди знал ответ на этот вопрос. И ответом было ноль.
Джесса ни разу не просила меня о помощи.
Я тяжело вздохнул.
– Кэти думает, что Эль знает о сделке. Что она выложила эту информацию прессе.
– Эль ничего никому не сливала. И не расскажет ни о тебе, ни о Кэти.
– Знаю. Я сказал это Кэти.
– Это был я.
Я закрыл глаза рукой. Я слышал это; я знаю, что слышал. Но не мог в это поверить.
– Что ты сделал?
– Я говорил с прессой.
– Что ты натворил?
– Ты хочешь продавать музыку? Ты хочешь оставаться на вершине? Фанаты обожают твою музыку, брат, но они чертовски ненасытны в отношении любовных треугольников. Прошлой ночью концертная версия «New Girl», которую ты записал в Нью-Йорке, возглавила хит-парады. Сегодня это самая скачиваемая песня на планете. Ты сможешь поблагодарить меня, когда будешь в лучшем настроении.
– Благодарить тебя за что? За то, что выставил Кэти шлюхой в прессе? Ты думаешь, я хочу, чтобы мир так думал? Фанаты? Семья Кэти? Ты подумал о том, что она будет чувствовать, узнав об этом? Что я заплатил ей за то, чтобы она стала моей девушкой?
– Никто так не говорит. А если бы и говорили, кто в это поверит?
– А почему бы и нет?
– Давай поразмышляем, чувак. Потому что никто не поверит, что Джесси Мэйсу пришлось бы платить женщине за что-то. И потому что никто ни на секунду не поверит, что эта девушка будет против отношений с тобой.
– Точно. И поэтому именно сейчас она сидит на моем члене, верно?
Броуди замолчал, и я знал, что это мне не понравится.
– Ты такой придурок, чувак.
– Пошел ты, Броуди. Мне сейчас не до этого дерьма.
– Все видят, что ты в нее влюблен.
Господи.
Я подпер голову рукой и тер глаза, пока не увидел звезды.
– Так, – сказал он. – Все, кроме тебя.
– Я вешаю трубку.
– Ты велел мне быть безжалостным, – напомнил он мне. – Безжалостным. Ты сам это говорил. И да, ты сказал мне, что семья превыше всего. Ты также стоял здесь, в моей гостиной, три месяца назад, и говорил, что пойдешь на все, что сделает этот альбом и этот тур успешными. Все, что угодно, Джесси.
– Ты должен был обратиться ко мне.
– Говорил ты мне это или нет?
– Говорил.
– И имел в виду именно это. – Это даже не было вопросом.
– Да. Я имел в виду это. Ты знаешь, что я, черт возьми, имел в виду именно это. Тебе все равно следовало поговорить со мной, прежде чем обращаться к прессе.
– Возможно, я бы так и поступил, если бы ты не разыграл сцену исчезновения в тот момент, когда мне нужно было поговорить с тобой. И я не ходил к ним. Они сами пришли ко мне. Они спросили об этих слухах, о том, что Кэти наняли работать на тебя. Им так хотелось раскрутить весь этот любовный треугольник, что я согласился. Это все. Они думают, что ее наняли в качестве твоей ассистентки. Подумаешь, большое дело. Остальное они додумали сами.
– А теперь ее нет.
– Она есть, брат. Она дома. И будет здесь, когда ты вернешься.
– Хорошо, если так и будет.
– Так и будет.
– Ты и сам придурок, понимаешь?
Броуди молчал.
Мы с Броуди редко ссорились. Я вспомнил, что Кэти описывала свою подругу Деви как своего человека, которому она могла позвонить в случае чрезвычайной ситуации. Для меня этим звонком был Броуди. Друг, который был моей опорой с самого первого дня, сдерживал хаос, не давал мне сойти с ума, когда я переживал самые дикие, самые хреновые бури в моей жизни.
Единственный человек, который действительно знал, кто на самом деле понимал, что значит для меня этот альбом.
И почему.
– Знаешь, – сказал он, – Джуд даже не сказал мне, где ты был тем вечером в Лос-Анджелесе.
Чтоб меня.
Мое сердце ушло в пятки. Броуди знал. Или, по крайней мере, подозревал, что я встречался с Джессой в Лос-Анджелесе и не сказал ему.
– Она просила меня никому не рассказывать, чувак.
– Точно, – сказал он. – Семья превыше всего.
– Боже, Броуди. Ты хочешь, чтобы я выбирал между тобой и сестрой?
– Я не прошу тебя выбирать, брат. И никогда не просил.
Господи. Как мы до этого дошли? Мы никогда не говорили об этом.
Никогда.
– Так, – сказал Броуди, когда я не ответил. – Возможно, сейчас самое подходящее время напомнить тебе, почему ты вообще отправился в этот тур. Этот альбом был твоей идеей. Не забывай, для кого ты это делаешь. – Затем он повесил трубку.
Я уставился на телефон в своей руке. Впервые за пятнадцать лет нашей дружбы и делового партнерства Броуди бросил трубку.
И конечно, он был прав. Броуди редко ошибался.
Я ударил кулаком по кровати, потому что это была идея получше, чем долбить стену, что я хотел сделать на самом деле.
Затем я написал Кэти:
«Буду дома через 5 дней. Мы можем поговорить?»
Было всего пять утра, так что я не ожидал ответа. Мне повезло, что Броуди взял трубку, но, с другой стороны, он мог ответить на мой звонок в любое время суток.
Черт.
Я даже не мог злиться на этого парня. Ведь он был единственным, кто знал, что поставлено на карту, и единственным, кого это волновало так же сильно, как и меня. Вот почему я позвонил ему. Потому что я также знал, что он был единственным, кто смог бы уговорить меня завершить тур.
Просто жесть.
Я провел рукой по лицу. Я знал, что должен закончить то, что начал, но не мог дождаться, когда завершится тур. Я уже устал притворяться, что не испытываю к Кэти того, что испытывал раньше.
Хватит притворяться.
Я уставился на телефон в своей руке. Она не ответила на мое сообщение.
Я все равно написал ей еще раз, надеясь, что еще не слишком поздно.
«Безумно скучаю по тебе».
Это правда. Я действительно скучал по ней.
Более того.
Я никогда больше не хотел с ней расставаться.
Глава 35Кэти
Я вернулась в Ванкувер почти тридцать шесть часов назад. Почти не спала и съела всего лишь вишнево‐ванильный латте со льдом и большим количеством вишни, что, по словам моей сестры, едой не считалось.
Мы встретились с Деви в «Надж», где мне вскоре снова предстояло начать зарабатывать. Я продолжала говорить ей, что верну Джесси его деньги, а она твердила мне, чтобы я не глупила, ведь заработала все до последнего пенни. А я вот не была так уверена. Но мы вроде как перестали спорить по этому поводу. Где-то в сотый раз я спросила ее, что мне делать, и она в сотый раз ответила: «Поговори с ним», и мы решили, что ситуация зашла в тупик. Пока что.
Даже я понимала, что в тот момент была не в себе. Мне просто нужно было немного расслабиться. А Деви уважала добротную апатию. Главное, чтобы она не затягивалась.
Мы сели в дальнем конце бара, где, оставалось только надеяться, меня никто не узнает. Я зачесала волосы назад и надела темные очки, как та девчонка в The Boys of Summer, зажигательный кавер которой в данный момент звучал из аудиосистемы. Хотя я была уверена, что на самом деле у меня не было той неразделенной летней любви. Я просто пыталась быть невидимкой.
Почему-то до сих пор мне даже в голову не приходило, что если мне было некомфортно от негативного внимания, которое я получала, будучи девушкой Джесси Мэйса, то внимание, которое я получала в качестве бывшей девушки, могло быть даже пристальнее. Я пыталась подготовиться к такому повороту событий, но о том, что я покинула тур, еще не успели разлететься новости, или о том, что великая канадская история любви закончилась. Очевидно, люди Джесси молчали, и я вряд ли стану той, кто сообщит эту новость.
Деви продолжала говорить, что мне не нужно беспокоиться об этом, что она справится, что мы даже можем нанять пиарщика, дабы разобраться с этим. У меня это даже в голове не укладывалось. Я просто продолжала прокручивать в голове последние несколько месяцев своей жизни в мучительных подробностях. Каждый волнующий, удивительный, сногсшибательный момент. Даже те, которые заставили некоторых папарацци поверить, что я какая-то шлюха.