Вот так, со временем, от того мальчика осталась одна оболочка.
Марк изменился.
День за днем, запертый со своим главным кошмаром наедине, он учился выживать. И быть достаточно сильным и ожесточенным для того, чтобы не сломаться.
«Поделись своей болью с другими. Давай же. Они заслужили ощутить это на своей шкуре», — любило советовать его личное чудовище.
— Ты будешь гордиться мной, папа.
Те клеточки нашего сердца, которые предназначены для радости, за ненадобностью отмирают. И те места, в которых ютится вера, с годами пустеют. Добро, заложенное в нас, поглощается жестокостью.
Каждый миг — это еще один шанс все изменить.
Осталось ли в нем хоть что-то от маленького Марка, который был готов отдать жизнь за своих родных?
«Ты была права. Прости, я тебя подвел. Наверное, я все-таки болен, как он. Наверное, для меня все-таки слишком поздно, мама…»
Он недостоин любить. Недостоин быть любимым. Потому что он плохой человек. Ужасный сын, что не спас мать, разочарование для отца, слабый брат для Сары, раз допустил попытку ее изнасилования, отвратительный парень, ведь не сумел защитить свою Лили…
А еще он определенно унаследовал гены отца с его пограничным расстройством личности, иначе как объяснить то, что он делал с Агнес Уокер, которая спасла жизнь Саре?..
Ему бы «спасибо» ей сказать и отпустить, переключиться на дела «Драконов», на учебу, на свое будущее, черт его дери… Но нет же. Садист расставил сети и продолжает мучать ее, мучать себя.
Он был всегда таким и закончит, как мать пророчила — по стопам Ричарда Стайместа.
Говорят, что такие, как Марк, обычно попадают в ад.
Только почему у него такое чувство, что он живет в нем все эти годы?..
— Держи карандаш ровнее. Нет, не так. Чуть под наклоном, — она улыбнулась его робким попыткам нанести штрихи и сама взяла его маленькую руку в свою, направляя, — вот так, моя радость. Ты такой талантливый у меня. Я горжусь тобой.
— Мама, нарисуй мне мир, в котором я смогу жить.
Печальные родные глаза на миг виновато прикрылись:
— Конечно. Я придумаю нам место, в котором мы сможем жить…
Обещание подарить ей свободу.
Обещание освободит его.
Обещание. Невыполненное обещание.
Она пришла! Она вернулась!
— Ты же знаешь, что я всегда буду рядом, да? — Несмотря ни на что, мама снова с ним, и ему хочется рассмеяться от того, как неожиданно радостно и легко становится на душе. Он счастлив. Мама стала ангелом. Мальчик обнял ее, и на сердце стало так светло, так хорошо. Словно он наконец дома. А потом раздался резкий крик.
— Ты убил меня, ты убил меня, ты убил меня… — прошептали бледные губы. И взгляд. Обвиняющий, презирающий. Она оттолкнула его от себя. Сбросила руки сына в отвращении. Попятилась. В страхе. Как тогда. В широко распахнутых зрачках заплясал огонь.
— Нет! — Он в отчаянии побежал к ней, спотыкаясь о неровную дорогу. — Не бросай меня!
— Ты не спас меня, ты не спас меня, ты не спас меня… — эхом разлетались жестокие слова. Ее белое одеяние превратилось в окровавленное. А на шее расплылось алое пятно.
— Молю тебя, не уходи…
— Такой же, как он, такой же, как он, такой же, как он… — эти слова бились в висках, причиняя несносную головную боль.
А она умирала. Опять и опять. Снова на его глазах. И он вновь был беспомощен. Марк в ужасе смотрел на свои окровавленные руки. Это все неправда!
Во всем виноват только ты. Ведь ты рассказал обо всем папе, не забыл? Предатель.
— Мама! Не умирай!
Собственный крик на мгновение оглушил. Марк сделал глубокий вдох, окончательно проснувшись. Лицо было мокрым от слез. Вибрация мобильного вывела его из транса. Взгляд Марка исказился яростью, когда он услышал что-то на том конце провода.
— Черт. «Драконы» в сборе? — свирепо произнес он, сильнее сдвигая брови. От сна не осталось и следа. — Твою ж мать. Все. Сейчас буду.
Некоторые вопросы требовали его безотлагательного вмешательства. Наркодилеры ополчились — это усложняло «Драконам» жизнь.
И Марку предстояло решить все мирным путем. По крайней мере попытаться.
Он знал, как решаются такого рода вопросы.
Значительные эпизоды нашей жизни — это беспорядочная серия фотографий. Они мчатся мимо, как кадры на фотопленке, но иногда момент ошеломляет, и ты осознаешь, что это не просто картинка. Это то, что останется в тебе, в твоей памяти, в твоем сердце.
Но случается и так, что хочется забыть. Смыть с себя гадкие ощущения. А ты помнишь. Каждую гребаную секунду — помнишь. Когда тебе долгое время больно и страшно, эти мучительные эмоции превращаются в чувство, способное убивать. Все светлое поглощается равнодушием, что самому ненавистно. А душа все равно будет каменеть. Все сильнее и сильнее.
Глава 18
Агнес проснулась, когда ее что-то щекотало. А еще жутко болела голова от слез, что она выплакала по вине одного ублюдка.
Она с трудом открыла покрасневшие глаза и заметила кошечку, которая лежала на ее подушке, свернувшись клубочком.
Который час?..
— Черт, снова забыла поставить будильник, — простонала она, протирая глаза, когда заметила время на часах.
Она очень сильно опаздывала.
Марк сидел за партой, скучающе зевая. Этой ночью он совсем не спал.
Время от времени его рассеянный взгляд падал на дверь словно в ожидании кого-то. Сам того не осознавая, он искал Агнес.
«Почему она так сильно опаздывает?» — неосознанно думал он.
В мыслях пронесся тот самый момент, когда Агнес нежно кусала его губы в то время, как он едва сдерживался от того, чтобы не овладеть ей прямо на голой земле. Черт побери.
Он просто аморальный ублюдок, который не умеет хранить верность. И таким его сделала эта проклятая Уокер. До нее все было так просто. А теперь эти чувства, что рвут все внутри…
И почему его волнует то, где сейчас эта девчонка? Добралась ли она домой вчера ночью? Он ведь бросил ее непонятно где совсем одну… Беспокойство и чувство вины сдавили виски. Марку сделалось нехорошо, когда альтернативные варианты завершения ее прогулки пронеслись перед глазами.
Почему он был так жесток с ней? Он не мог ответить.
Он наказывал ее за свои грехи.
Он хотел окунуть кого-то в море боли, которое пережил сам.
Он хотел, чтобы его путь кто-то повторил.
Безумец.
Прошел еще один урок, а девчонки все не было. Марк ощущал несвойственный ему приступ паники.
Еще минута, и он сорвался бы с места, чтобы пробить по своим источникам ее местоположение.
Но послышался стук, дверь открылась, и на пороге класса возникла растрепанная Агнес, неловко извиняясь перед преподавателем за опоздание.
Волна облегчения затопила его, уголки губ Марка приподнялись в легкой неосознанной улыбке. Парень оценивающе прошелся взглядом по хрупкой фигуре. Длинные темные волосы, в которых он зарывался пальцами день назад, были собраны в классический хвост. Одета она была в обтягивающие задницу джинсы и черную рубашку с расстегнутыми верхними пуговицами. Слишком откровенно — ему не нравилось, что она пришла в таком виде.
«Мать вашу, да хоть голой пускай приходит. Меня не касается», — одернул он себя, уткнувшись в книгу. Секунда. Он не сдержался и поднял голову, встретив ее прямой взгляд.
Стаймест смотрел ей прямо в глаза, и Агнес ощущала себя загипнотизированной. Темно. Каждая клеточка ее тела знакомо затрепетала. Почему он вызывает в ней такие эмоции?
«Это ненависть. Будь моя воля, я бы врезала ему прямо сейчас», — решила для себя девушка, сверля его ответным взглядом.
Мурашки покрыли кожу, когда она поняла, что парень делал тоже самое и не собирался останавливаться. Его зубы вонзились в мягкую плоть нижней губы, оставляя едва заметные следы. Агнес крепче сжала ремешки рюкзака, пытаясь привести сбившееся дыхание в норму. Больше не поддастся его чарам. Нет.
— Мисс Уокер, вы можете сесть на место, — покосилась на нее учительница, кивком показывая застывшей ученице пройти.
Агнес послушалась, быстро миновала Марка и заняла свое место рядом с Алексом.
— Отлично выглядишь, принцесса, — ухмыльнулся парень и вдруг, задержав взгляд на ее шее, нахмурил брови. — Что это? — В его шепоте послышались обвиняющие нотки.
— Ты о чем? — Она удивленно приподняла брови, касаясь пальцами того места на шее, куда смотрел парень.
— Про синяк, Агнес. Откуда он? — возмутился Алекс.
— Я просто упала, — быстро пролепетала девушка, закрывая след воротником. Черт побери, за спешкой она совсем забыла о засосах, которыми ее щедро наградил проклятый Стаймест.
— Упала? На чьи-то губы? — съязвил он, выдыхая.
— Лекси, успокойся…
— Парочка, может, вы перестанете шушукаться? Я пытаюсь вести урок, — сделала им замечание недовольная учительница.
— Извините, миссис Кларсон. — Агнес закатила глаза, услышав это «парочка».
Марк прищурил глаза, но не обернулся. Его мысли перемешались. События ночи и собственные странные эмоции сейчас устроили в голове настоящий хаос.
Урок тянулся мучительно долго. Марк нервно постукивал по парте костяшками пальцев.
Как только прозвенел звонок, он вышел в коридор, жестом подозвав к себе Дамиана с остальными «Драконами».
— Наша проблема решена? Как? — осторожно поинтересовался он, боясь вызвать своим вопросом всплеск гнева у лидера.
— Вам стоит лишь знать, дело с перевозкой амфетамина окончательно закрыто, — коротко ответил Марк. Он не принадлежал числу людей, которые прокручивали в голове сделанное. Предпочитал ставить точку. Ничего уже не изменить, так смысл грузить голову?
От такой хладнокровности даже его товарищам по группе становилось не по себе.
— Отлично, — нервно сглотнул Дам. — Ты спас наши задницы, чувак.
Подошедший Алекс, согласный с товарищем, кивнул.
— Так ты думаешь, что все теперь кончено? — тревожно спросил Алекс.