Приглушенный шорох позади напрягал ее. Агнес не могла понять, где находится Марк, и чувствовала себя дезориентированной в пространстве.
Ей так хотелось снять повязку, но отчего-то она не могла ослушаться Марка. Жгучее любопытство, ощущение, что она вот-вот узнает, кто такой Стаймест, не позволяли ей это сделать.
— Всего лишь хочу преподнести тебе два урока, которые помогут в жизни.
— В учителя записался? — усмехнулась она с нескрываемым скепсисом в голосе.
— Считай это благотворительностью, — в тон ей отозвался Стаймест. — Первый урок заключался в том, чтобы полагаться на свои силы. Здесь, в Данверсе, ты должна уметь постоять за себя, никто другой за тебя это не сделает, Уокер. Не нужно полагаться на меня, на Рэта, Алекса или кого-то еще. Всегда будь начеку и не расслабляйся. Ведь здесь не пренебрегают самыми грязными методами для достижения желаемого. — В словах Марка не было и намека на шутку. Агнес пробрало до мурашек. Отчего-то ей захотелось броситься прочь, пока не поздно.
— А теперь пришло время для второго урока. Никому не верить.
— Даже тебе?
— Мне тем более.
— Когда я могу снять это? — Агнес дотронулась до своей повязки.
— Когда у тебя откроются глаза на происходящее, — тихо отозвался Марк.
В его голосе слышались неприкрытая грусть, горечь и злость. На кого?..
Агнес не видела, но могла представить эмоции, с которыми он тяжело сглотнул, а затем нахмурил брови так, что между ними появилась складка. Она представила, как сжалась его крепкая челюсть, как выступили желваки. Как его ладони сжались в кулаки, демонстрируя крайнюю степень раздражения.
— Как далеко ты готова зайти в попытках что-то доказать мне? — Марк словно обращался сам к себе.
Ощущение чего-то неизбежного настигло Агнес неожиданно, сжимая горло спазмом. Ладони вспотели, и дико захотелось сорвать с себя проклятую повязку. Но Марк бережно взял ее за руку и помог опуститься на краешек кровати.
— Ты измотала мне душу, Уокер, — признался он, тяжело вздохнув.
Вот опять. Что значила эта фраза? Неужели холодный и непоколебимый Марк признался, что испытывает к ней какие-то чувства?
Их губы разделяли несколько ничтожных сантиметров. Несмотря на попытки придать голосу твердость, из ее горла вырвался полушепот.
— Я хочу, чтобы ты ушел из моей головы, — призналась Агнес.
— Сегодня все закончится, — обещал он и вздрогнул от собственной фразы.
— Не закончится, — покачала головой Агнес, услышав дрожь в его жестком голосе. — Ты везде. В моих мыслях, во сне, наяву. Когда тебя нет, я ищу, а когда ты рядом, стараюсь впитать в себя каждое мгновение…
— Уж не в любви ли ты признаешься? — с горечью поинтересовался он.
— А если и так?
— Не надо, пожалуйста. Не усложняй все.
Марк был в ужасе. Каждое ее слово выбивало почву под ее ногами. Причиняло боль, намного большую, чем оскорбления или удары.
Нет, ему это не нужно… Только не ласка, не нежность, не ее любовь…
— Тебе не все равно, прекрати врать, — выпалила Агнес. — Невозможно так играть, Марк… — Девушка нащупала его ладонь и доверчиво прижала к своей щеке.
— Ты хочешь меня? — вдруг спросил он — единственный вопрос, который требовалось задать по правилам.
— А ты?
— Это очевидно, — он взял ее маленькую руку и прижал к ощутимой выпуклости на штанах, — я давно тебя хочу. Но не сделаю ничего против твоей воли.
— Хочу быть с тобой… — Она запнулась.
Все казалось нереальным, как в тумане. Неужели она решилась сказать ему правду о своих чувствах? Наверняка Стаймест сейчас в ужасе. Отчего тогда не убежал как от огня?
Она устала притворяться, устала от постоянных эмоциональных качелей. И не жалела о том, что открылась ему. Может, если они проведут вместе ночь, все поменяется? Не ради опыта, а ради… Агнес хотелось почувствовать его своим. Внутри себя. Каждое касание, дыхание, его голос, руки на своем теле. Губы. Черт побери. Может, дело было в алкоголе, который она выпила?.. Но она не чувствовала себя пьяной, напротив — осознавала все, что делает. Только стала на капельку смелее.
Марк потерся кончиком носа о ее нос так нежно, словно они давно были вместе.
Тем не менее, интуитивное чувство тяжести все так же камнем давило на грудь Агнес. Она чувствовала себя так, словно сидела на пороховой бочке.
— Я больше не хочу играть, — вдруг всхлипнула она, обвивая его шею руками.
— Маленькая, бога ради, ты меня убиваешь. Ты ведь сама согласилась на условия… — Он уткнулся лбом ей в плечо, ощутив жжение в глазах. Было чертовски плохо на душе. Хотелось вопить от противоречивых чувств. Хотелось крепко обнять ее и не отпускать. Зарыться носом в ее слегка растрепанные волосы, дышать ею. Не причинять боль. Греть своими губами, руками, черствым сердцем, которое оживало только рядом с ней.
Рука Марка потянулась к экрану телефона, отключив гребаный прямой эфир.
Ему было противно от себя. Так много липких, мерзких чувств охватили его. Презрение, чувство вины, ярость, беспомощность за то, что уже не может ничего поменять, как бы ни хотел. Он не в силах переступить через свою гордость и желание победить любой ценой.
Марк придвинулся ближе, приподнял и посадил девушку к себе на колени. Медленно помог избавиться от платья. Снова посадил на себя. Теплая кожа ее спины прижалась к его груди. Так приятно, до дрожи хорошо. Марк закрыл глаза, пытаясь совладать с собой. На секунду сорвался. Крепко обнял, ласково поцеловал в щеку, опустил подбородок на ее макушку и зажмурился, как ребенок.
«Я тоже не хочу больше играть…»
Тишина. Ее сбившееся дыхание.
Так сильно хотелось увидеть ее взгляд… Но он знал — если Агнес снимет повязку, то он не сможет довести начатое до конца. Одного взгляда в синий омут ее глаз хватило бы, чтобы он потерялся в них и наплевал на все остальное.
— Все пройдет. Я испорчу тебя, и ничего не останется. Слышишь? Ни ненависти, ни боли. Все пройдет, Агнес, потому что мне нечего терять. Ты мне не нужна, — прошипел он из последних сил, сквозь зубы, сдавленно, обжигая своим дыханием. Оставляя клеймо в памяти.
Она зажмурилась, ловя воздух ртом. Его рука мягко опустилась на грудь девушки. Ощущая биение ее сердца под грубой ладонью. Слишком частое. Как его собственное.
Агнес развернулась к нему лицом, приблизившись, пытаясь поцеловать, но парень повернул голову в другую сторону, избегая нежеланного прикосновения.
— Не надо, пожалуйста. Не касайся меня, Агнес.
Он отдернул руку от ее тела, позволив той безжизненно упасть.
Агнес вздрогнула от его тона. Горького, испуганного, мучительного. Словно его сейчас жестоко пытали.
Она не послушалась. Слепо ткнулась носом ему в плечо, обняла. Нежность сдавила ему горло. Почему, мать вашу, все еще жжет в глазах?..
Марк попытался отстраниться, но девушка протестующе зарылась пальцами в его черных, как смоль, волосах, и жадно приникла к его шее. Касаясь языком теплой кожи, влажно скользя губами по ключицам, слегка прихватывая зубами. Оставляя после своих поцелуев красные отметины на коже. Отмечая его собой. Он принадлежит ей. Здесь, сейчас. Только ей.
Гребаные бабочки в его животе запорхали от нежности этой непослушной девчонки. Твою ж мать. Он не мог дышать.
Девушка качнулась взад и вперед, тихо застонала, двигаясь на нем, ощутив под собой его твердый член. Никаких принципов. Никаких правил. Как они к этому пришли? Рассудок Марка затуманили ее извивающееся тело, сбившееся дыхание, эти соблазнительные стоны… Она его просто убивала. Разрывала на части.
Его пальцы отодвинули тонкую ткань ее белья в сторону, скользнув между ног. Парень едва не зарычал от удовольствия. Такая готовая. Влажная. Только для него. Агнес запрокинула голову назад, зажмуриваясь от прилива острого наслаждения. Пользуясь этим, он скользнул губами по ее шее. Ниже. Добрался до ямочек острых ключиц. Вдыхая, как помешанный, ее запах. Пьянящий, сладкий, такой нужный. Когда он успел полюбить персики?.. Пальцы требовательно скользнули в нее. Слишком тесно. Как будто раньше никто… Нет, плевать.
Он не станет думать, со сколькими она перетрахалась. У нее же был парень. Но одна мысль об этом вызывала сейчас бесконтрольную ярость. Кажется, он ненавидел полигамию, если она касалась этой девчонки.
Другая его рука приспустила бретельки ее лифчика, избавляя девушку от ненужной вещицы. Пальцы обхватили небольшую упругую грудь и жестко сжали ее. Агнес вскрикнула. А потом он наклонился к ней. Кончик его языка скользнул по ее соску, после чего парень взял его в рот целиком; с губ девушки сорвались несдержанные стоны. Ритм стал быстрее, беспощаднее. Она дернула его за волосы на затылке с такой силой, что стало больно, но ему это нравилось. Ему нравилось все, что она делала. Абсолютно все.
Очередное движение. Марк опустил голову, помутневшим взглядом наблюдая за тем, как его пальцы вышли из нее, затем проникли вновь, чуть глубже, заставляя хрупкое тело извиваться. Агнес вновь вскрикнула, садясь на его влажные пальцы.
А он пытался вспомнить, когда в последний раз думал о том, чтобы доставить удовольствие девушке. Не взять, не утолить похоть. Не просто отыметь, чтобы получить физическое наслаждение самому. И никак не мог вспомнить. Прелюдия. Объятия. Поцелуи. Только ее он хотел целовать. Больше никого. От ощущения ее теплого рта на своем, языка, робкого и ненасытного одновременно, он терял голову. Только рядом с ней мир становился ярким. Его возбуждало все, что касалось этой девчонки. Все, что она могла ему дать.
Одного тела было мало. Он хотел заполнить ее нутро. Занять ее мысли так же, как она заслонила все в его голове.
Но они были обречены.
Последний раз он прижал большой палец к ее клитору, жестко скользнув между разведенных бедер. Конвульсии сотрясли тело девушки. Агнес уткнулась в его шею, впиваясь зубами в плечо, заглушая крик. Достигая предела, задыхаясь от наслаждения. Боже. Все так