Застонав ей в губы, Мейсон прижался к ней бедрами. Металлическая пряжка кожаного ремня впилась ей в живот, а его член, скрытый джинсовой тканью, толкнулся в ее холмик. Ее киска истекала влагой от потребности, и ей пришлось сопротивляться желанию взобраться на Мейсона, как на дерево, обхватив ногами его талию, чтобы жесткая выпуклость в его штанах дала то облегчение, которого требовало ее тело.
Вместо этого она впилась пальцами в мышцы его плеч и провела ногтями по его спине. Он вздрогнул и оторвался от ее губ, тяжело дыша.
— Бл*ть, — резко прохрипел он, хотя его губы изогнулись в соблазнительной улыбке. — У моей Китти-Кэт есть коготки, и она не боится пускать их в ход.
Все еще держа ее челюсть, он провел большим пальцем по ее опухшей и влажной нижней губе, а затем протолкнул его сквозь зубы. Удерживая его взгляд, она обхватила его палец ртом и обвела языком вокруг подушечки, прекрасно понимая, куда пойдет его воображение.
Глаза Мейсона потемнели от похоти.
— Боже, твой рот… я хочу чувствовать, как он обхватывает мой член, и наблюдать, как ты глубоко меня заглатываешь.
Он вытащил палец с громким «чпок», и, поскольку Катрина не собиралась так легко сдаваться, вместо этого решила подразнить его.
— Заставь меня.
Его лицо приобрело сексуальное, развратное выражение, давая понять, что он без малейшего колебания принял ее вызов. Запустив одну руку ей в волосы, он отвел их назад, пока не сжал в горсть на затылке. Крепче накрутил их на кулак, показывая, кто на самом деле главный. Он.
Сердце Катрины бешено колотилось, она ничего не могла сделать, чтобы остановить поток влаги, хлынувший в ее трусики.
— На колени, — приказал Мейсон, и из-за стены за ее спиной и его руками в ее волосах, тянувшими вниз, у нее не оставалось иного выбора, кроме как подчиниться.
Она опустилась перед ним на колени и ждала следующей команды.
— Хорошая девочка, — пробормотал он, хотя хватка в ее волосах ничуть не ослабла. — Теперь расстегни мои джинсы и достань член, но действуй очень осторожно, потому что между молнией и членом нет никаких преград.
Итак, он не носил белья. Ее дыхание участилось в предвкушении, когда она расстегнула ремень и верхнюю пуговицу. Очень осторожно потянула молнию вдоль массивного члена, прижимавшегося к ширинке, и освободила его. Вчера она не имела удовольствия лицезреть его, только чувствовала его размер внутри себя, и, боже, даже член у него был великолепен. Толстый, гладкий, идеальной формы и такой большой, как она себе и представляла.
Свободной рукой он обхватил свой член и провел ею по всей длине один раз, второй — медленно, умело, пока из отверстия головки не выступила капля преякулята. Недолго думая, она облизнула губы. Эротический образ того, как он поглаживает свой член, и доказательство его возбуждения заставили бедра Катрины сжаться в попытке облегчить растущую между ними боль. Это не помогло. Нет, лишь привело еще к большему отчаянию. Большей нужде.
— Возьми меня в рот, Китти-Кэт. Всего меня. — Он прижал головку к ее нижней губе, и она слизнула каплю влаги с кончика, вытянув из него прерывистый стон. — Бл*ть, мне нужно почувствовать, как твой нежный язычок скользит по моему члену. Сделай это. Сейчас.
Положив руки на его мускулистые бедра, она широко открыла рот, и он протиснулся внутрь. Она взяла его до самой задней стенки горла, а затем позволила выскользнуть обратно, чтобы пососать головку. Она повторила все снова, медленно и ловко, а он выругался себе под нос, упираясь рукой в стену позади нее для лучшей опоры. Другой рукой, зарывшейся в ее волосы, он направлял ее голову, а она позволяла ему устанавливать темп и ритм, отдавая ему полный контроль и всю силу.
С каждым глубоким проникновением его соленый вкус наполнял ее рот, а его мужской запах наполнял ее ноздри. Она втягивала член в рот, а затем выпускала, снова и снова, хотя его толчки становились всё сильнее и неистовее. Катрина протянула руку между его ног и сжала его яйца, а когда его стоны усилились и он выкрикнул серию «да, бл*ть, да!», продолжила их массировать, пока они не напряглись, а его тело не начало трястись, и она знала, что довела его до грани. Она наслаждалась тем, что свела его с ума, и поняла, что впервые в жизни не собирается отстраняться от вот-вот разразившегося оргазма.
Нет, она хотела всего Мейсона.
— Иисусе… — прохрипел он. Его ноги начали дрожать, когда она снова втянула его до самой глотки и сглотнула. — Ты так чертовски мне нужна… у тебя такой горячий, жадный ротик… я сейчас кончу так чертовски сильно…
Он резко и неглубокий вдохнул, а затем его член запульсировал на ее языке, его бедра беспорядочно дергались, когда он с резким криком удовольствия достиг кульминации, доставившей ей столько же удовлетворения. Полностью вымотанный, Мейсон прижался головой к стене и отпустил ее волосы, позволив ей, наконец, пошевелиться.
Она подняла взгляд и оглядела великолепные мышцы его живота. В сочетании с татуировками на руках его тело являло собой произведение искусства. Не в силах сопротивляться, поскольку он все еще приходил в себя, она поцеловала его под пупком и улыбнулась от раздавшегося стона.
Языком она провела вверх, неторопливо следуя по восхитительным впадинкам и выпуклостям его живота. Когда она царапнула зубами сосок, он удивленно охнул и обхватил рукой ее затылок, поднимая вверх, чтобы она снова оказалась перед ним.
Не колеблясь, Мейсон поцеловал ее еще раз, тщательно, глубоко. Насытившись, он отстранился и прижался лбом к ее лбу.
— Твой рот чертовски смертелен.
Ее тело загудело от такого комплимента, и она ухмыльнулась.
— А я думаю, что твой средний балл только что поднялся до восьми.
Он поднял голову и с высокомерной улыбкой посмотрел ей в глаза.
— Тогда хорошо, что я еще не закончил с тобой, мне еще есть куда совершенствоваться.
Она засмеялась.
— Ты, конечно, можешь попробовать.
— О, и я это сделаю. — Он застегнул молнию на джинсах, но оставил ремень расстегнутым, а затем отошел от нее. — Сядь на диван, и мы начнем.
Ее предвкушение зашкаливало, когда она на дрожащих ногах последовала его приказу и села на ближайший диван, все еще полностью одетая. Наблюдая за его приближением, ее возбуждение возрастало с каждым его шагом к ней. Когда Мейсон, наконец, остановился перед ней, он опустился на колени, потянул за шнурок ее пижамных шорт, чтобы развязать их, затем стащил их вместе с трусиками и отбросил прочь.
У нее перехватило дыхание, и она, держа колени вместе, начала снимать майку.
Мейсон быстро остановил ее.
— Оставь ее. Я хочу наслаждаться чем-то одним, — хрипло сказал он, но не прикоснулся к ней так, как она того хотела. — И сейчас вся суть в том, чтобы насладиться этим сладким местечком между твоих бедер. Раздвинь для меня ноги пошире, Китти-Кэт, чтобы я заставил тебя мурлыкать.
Понимая, насколько она будет уязвима, что она никогда раньше не вела себя так дерзко с другим мужчиной, Катрина замешкалась.
— Давай, милая, — мягко уговаривал он, словно почувствовав ее внезапную нервозность. — Покажи мне свою великолепную киску. Обещаю, ты не пожалеешь.
Он не требовал, но Катрина слышала потребность в его низком, завораживающем голосе. Она раздвинула ноги примерно на фут, но этого было недостаточно, чтобы он мог оценить вид, который ему был нужен, — и, возможно, на этот раз она намеренно дразнила его, просто чтобы проверить, как далеко ей удастся подтолкнуть Мейсона, прежде чем он снова превратится в горячего альфа-самца, берущего все в свои руки.
Это не заняло много времени.
— Шире, Катрина.
На этот раз его голос звучал нетерпеливо и гораздо более настойчиво, и она ахнула, когда он положил ладони ей на колени и раздвинул их так широко, как только мог, уничтожая все ее сдерживающие факторы.
Ее пальцы погрузились в диванную подушку, пока он разглядывал ее опухшие складки, раскрывшиеся для него, как цветок, и блестевшие от влаги. Она наблюдала, как его широкие ладони медленно скользнули вверх по внутренней стороне ее бедер, и издала мягкий, хныкающий звук, когда он достиг ее киски и провел подушечками больших пальцев по внешней складке, заставляя отчаянно желать его ласки на этой чувствительной, пульсирующей плоти.
— Мейсон, — отчаянно взмолилась она. — Пожалуйста, прикоснись ко мне. Мне так нужно кончить.
Его голубые глаза светились удовлетворением.
— Детка, как ты хочешь, чтобы мой рот и язык касались твоей киски? — спросил он, оставляя горячий, влажный поцелуй на внутренней стороне ее бедра и медленно облизывая ее до промежности, но внезапно остановившись. — Нежно и медленно или жестко и быстро?
— И то, и другое, — сказала она, не в силах выбрать, ее разум уже закоротило. — Я хочу всё.
— Жадная девчонка, — пробормотал он, обжигая своим дыханием за несколько секунд до того, как зарыться ртом между ее ног и полностью лишить ее чувств.
Мейсон начал нежно и медленно, ласкал языком ее киску и дразняще кружил по клитору, заставляя Катрину выгибаться к его порочному рту в молчаливой мольбе о более жестком и глубоком трении — даже несмотря на то, что она ничего не могла сделать, чтобы поторопить его.
С каждым четко рассчитанным движением языка, каждым настойчивым облизыванием и проникновением, Мейсон не оставлял ей другого выбора, кроме как получать удовольствие, в заданном им темпе. Это сводило с ума, захватывало дух, и когда он скользнул двумя пальцами глубже и потер ее стенки, перегрузка ощущений вызвала в ней безумную нужду в освобождении.
Хныча от потребности, она запустила пальцы в его волосы, бесстыдно притягивая его ближе, и он, наконец, подчинился, впившись в чувствительный комочек нервов и используя зубы и язык, чтобы подтолкнуть ее к вершине невероятного блаженства. Все ее тело сотрясалось от силы охватившего его оргазма. Ее голова упала на диван, и она закрыла глаза, выкрикивая его имя в обрушившихся на нее волнах экстаза, оставивших ее разбитой и ошеломленной от такого количества ощущений.