Когда фильм начался, Катрина, не колеблясь, прижалась к Мейсону, но она не могла отрицать, что на этот раз ощущения отличались от тех дружественных, когда они обнимались во время просмотра фильма. Он обнял ее, чтобы ей было удобнее положить голову ему на грудь и переплести их ноги. Он играл с ее волосами, пропуская пряди между пальцами и время от времени проводя большим пальцем по ее шее, отчетливо заставляя ее осознавать медленный трепет горячего желания.
Ей гораздо больше нравилось обниматься с ним в статусе девушки, потому что теперь ей давался полный доступ, чтобы просунуть руку ему под футболку и водить пальцами по его напряженному прессу. В то время как он, казалось, был сосредоточен на фильме, она небрежно провела рукой по его подтянутому животу, вверх по груди, затем повернула голову и, когда ее пальцы коснулись твердого соска, оставила на его шее теплый, влажный поцелуй.
С молниеносной быстротой Мейсон схватил ее за руку и повернулся к ней всем телом, прижимая ее к мягким подушкам, наполовину накрывая ее тело. Глядя на нее сверху вниз, он изобразил гневное недовольство.
— Это, черт возьми, наше первое свидание, и я стараюсь вести себя прилично.
Она укусила его за подбородок, и он застонал.
— Мне гораздо больше нравится порочный Мейсон.
Он отпустил ее запястье и положил руку на ее талию под майкой.
— Из-за тебя очень сложно сосредоточиться на фильме.
— Знаю. — Она рассмеялась, счастливая вернуться к их игривому подшучиванию. — Вместо этого хочешь поцеловаться?
Его взгляд упал на ее губы, став голодным.
— Господи, ты, правда, думаешь, что я откажусь?
— Надеюсь, нет, — прошептала она, запустив пальцы за пояс его джинсов и притянув его к своим бедрам.
Соблазнительная, твердая эрекция прижалась к низу ее живота, и в ответ Катрина расслабилась еще больше.
— И если тебе очень повезет, я, возможно, даже позволю тебе добраться до четвертой базы, — поддразнила она.
Последнее, что она увидела, — его порочная ухмылка, прежде чем он захватил ее губы, погружая в обжигающий, плавящий трусики поцелуй, который мгновенно заставил ее беспокойно потереться о него. С каждой минутой поцелуи становились все жарче. Глубже. Требовательнее. Его рот клеймил, губы поглощали, а скольжение и вращение греховного языка сводили ее с ума и требовали большего.
Совершенно забыв о фильме, Катрина застонала и потянула верхнюю пуговицу его джинсов, желая рукой почувствовать его пульсацию, пока она будет его ласкать. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она прикасалась к нему, чувствовала движение его члена глубоко внутри себя, и ей очень хотелось повторить все снова.
Из горла Мейсона вырвалось утробное рычание, когда он прервал их поцелуй. Он смотрел на нее с явным плотским пламенем, сверкающим в его глазах.
— Я так понимаю, мы движемся ко второй базе?
Она прикусила опухшую нижнюю губу, нуждаясь в чем-то большем, чем просто ласка через одежду. Она хотела раздеться, чувствовать Мейсона кожа к коже.
— Я бы предпочла пропустить вторую базу и сразу перейти к третьей, — сказала Катрина, спешно задирая его футболку до груди.
Помогая ей, он приподнялся, чтобы стянуть ткань через голову, и бросил ее на пол позади себя.
— Для ясности: какова твоя версия третьей базы?
Она подняла на него взгляд и одарила знойной, соблазнительной улыбкой.
— Твой рот на моей обнаженной груди и твоя рука между моими ногами, — хрипло пояснила она. — Почти уверена, что оргазмы — это необходимое условие для прохождения третьей базы.
Он слегка усмехнулся.
— Верно подмечено. Сними шорты и трусики, чтобы я мог прикоснуться к тебе.
Внутри нее закружилось предвкушение, и она избавилась от упомянутых предметов одежды и скинула их на пол, оказавшись обнаженной ниже пояса. Когда он переместился, просунув обтянутое джинсами колено между ее ног, она прижала ладонь к его теплой обнаженной плоти, а ее возбуждение поднялось еще на несколько уровней. Боже, у него было великолепное тело. Татуированные руки. Точеная грудь и пресс. И член, доставляющий массу удовольствия. Да, и она не могла дождаться почувствовать его вновь.
Прежде чем Катрина успела скользнуть пальцами обратно к его поясу, Мейсон толкнул ее на спину и потянул вверх ее майку.
— Закинь руки за голову, чтобы я мог ее снять, — тихо приказал он.
Следуя указанию, она высоко подняла руки, и он стянул топ ей через голову. Но вместо того, чтобы снять его полностью, он обернул тонкие лямочки и ткань вокруг ее запястий, связывая их вместе. Одной рукой он прижал их к дивану над ее головой, полностью обнажив ее перед собой.
Катрина ощущала себя в равной степени уязвимой и возбужденной. Он успокоил первое чувство и разжег пламя второго, медленно и намеренно скользя взглядом от ее лица до бедер. Когда он, наконец, снова вернулся к ее глазам, на его лице отпечатались обожание и похоть.
Мейсон прижался лицом к ее шее, овевая горячим дыханием ее кожу, и провел языком влажную дорожку до ее уха.
— Я сделаю тебе чертовски приятно.
Она вздрогнула, ее грудь набухла, а дыхание участилось.
— Знаю. Ты всегда так делаешь, — сказала она и выразила свое желание: — Но я тоже хочу прикоснуться к тебе.
Он покачал головой, его темные шелковистые волосы задели ее обнаженное плечо, и он прикусил мочку ее уха.
— Вот почему я удерживаю твои руки. Так я могу в полной мере воспользоваться твоим нежным, сладким телом. Так я полностью контролирую твое удовольствие. Все, что требуется от тебя, — закрыть глаза и чувствовать.
Катрина уже и так много чего чувствовала. Физически — безусловно, но и эмоционально тоже: ее сердце было широко распахнуто и полностью принадлежало Мейсону. Оставив одну руку над ее головой, он переплел их пальцы, жест был настолько чувственный и интимный, что у нее защемило сердце.
Свободной рукой он обхватил ее грудь, сжимая и пощипывая пальцами жесткую горошинку, пока ее губы не разомкнулись в тихом стоне. Его горячий, влажный рот прижался к ее другому твердому соску. Язык кружил вокруг кончика, зубы причинили легкую боль, когда он слегка укусил ее, заставляя хныкать и выгибать спину, чтобы протолкнуть больше плоти между его губами. По-видимому, зная, чего она жаждет, Мейсон втянул ее грудь глубже, всасывая сильнее, и вызывая такое изысканное наслаждение, что это сводило ее с ума.
И заставило умолять.
— Мейсон, пожалуйста, — прохрипела она. — Мне нужно, чтобы твои пальцы опустились ниже.
Он усмехнулся, прижимаясь к ее груди, а его рука скользнула по ее трепещущему животу. Один палец обвел пупок, дразня и мучая.
— Здесь ниже? — пробормотал целиком и полностью плохой мальчик.
Катрина открыла глаза и попыталась взглянуть на него, но горячее, доминирующее выражение его лица лишь заставило ее осознать, что со связанными руками она была полностью в его власти.
— Дотронься до меня… между ног, — сказала она, задыхаясь.
Его пальцы ласкали внутреннюю часть ее бедра, минуя плачущую от боли киску.
— Здесь? — абсолютно невинно спросил он.
Она умирала, и каждое прикосновение его пальцев, где бы они ни находились, только усиливало пульсирующую потребность, которой он явно избегал.
— Мейсон…
— Может, тебе стоит говорить более конкретно, — предложил он с дьявольской ухмылкой, снова проводя языком по ее соску. — Давай, Китти-Кэт. Поговори со мной грязно. Расскажи во всех порочных подробностях, чего ты хочешь, чтобы я мог дать тебе это.
О, боже, о, боже, о, боже. Слова, кружащиеся у нее в голове, оказались во рту и, наконец, на кончике языка. Она произнесла их до того, как передумала.
— Ласкай пальцами мой клитор.
Он наградил ее удовлетворенной улыбкой.
— Видишь, не так уж и сложно, верно? — спросил он и, наконец, погладил пальцами твердый, чувствительный бугорок.
Катрина ахнула, когда комочек нервов ожил под его умелым прикосновением, закрыла глаза и откинула голову назад, пока он творил свою магию. Ее бедра начали тереться о его руку, и глубоко внутри она ощутила пустоту. На этот раз порочная мольба последовала без колебаний.
— Трахни меня пальцами, — бесстыдно простонала она.
Она снова ахнула, когда он тут же наполнил ее двумя талантливыми пальцами, и ее дыхание замерло в горле. Он держал их неподвижно глубоко внутри, одновременно надавливая большим пальцем на клитор, оставляя ее на грани неудовлетворенности и возвышенного экстаза.
Его губы вернулись к ее уху, и мрачным и властным голосом он произнес:
— Детка, ты готова ради меня разлететься на части?
— Да, — взмолилась она.
Мейсон резко выдохнул и задействовал пальцы, двигая ими сильно и глубоко, в то время как большой палец быстро и безжалостно кружил по клитору. Катрину пронзило столько ощущений, что она сжала их переплетенные пальцы над своей головой, нуждаясь в опоре, поскольку ее трясло от силы кульминации.
Когда конечности перестали дрожать и она, наконец, пришла в себя от кайфа и открыла глаза, то обнаружила, что Мейсон наблюдает за ней. Он освободил ее запястья от майки, и Катрина медленно опустила руки вниз. Рука, которая только что доставила ей столько удовольствия, теперь лежала на ее животе, но нельзя было не заметить твердую выпуклость его эрекции за ширинкой джинсов, которая впивалась ей в бедро, напоминая, что она оказалась на шаг впереди него в этой игре в базы.
Томно улыбаясь и не обращая внимания на разворачивающиеся на заднем плане ужасы, она слегка повернулась и прижалась к Мейсону всем телом, как довольная кошка.
— Готов забить хоумран? — спросила она, скользя ладонями по его животу, более чем готовая ко второму раунду, но на этот раз с ним внутри себя.
Он остановил двигающиеся на юг руки, и вернул их к своей груди.
— Не сегодня, Китти-Кэт.
Она была ошеломлена, шокирована и растеряна.
— Почему?
По ее обнаженной коже пробежал холодок, и она вздрогнула, тогда Мейсон потянулся к пледу, который она всегда оставляла на спинке дивана, и накрыл ее, прижимая к себе.