Она указала на три ножа в пластиковых ножнах. Гюнтер немедленно достал нож, осмотрел. Спросил:
– А здесь в чем фокус? Он же тупой.
– Попробуйте. Только не на пальце.
Гюнтер поднес нож к рукояти «каталки». Послышалось едва слышное гудение, и рукоятка с грохотом упала, исчезнув в иллюзорной гальке. Срез был ровным и блестящим, как зеркало.
– Силовое поле? Вибрация? Выдвигающееся мономолекулярное лезвие? – спросил Гюнтер с неподдельным любопытством.
– Не важно, – махнула рукой Первая-вовне. – Достаточно, что оно работает.
– Конечно, – с искренним сожалением сказал Гюнтер. – Конечно, вы правы… Да, наверное, нам этого хватит.
– И разумеется, по окончании миссии снаряжение придется сдать, – любезно добавила Первая-вовне. – А пока рекомендую надеть комбинезоны и потренироваться с оружием. Через три часа я буду готова отправить вас на Невар.
Глава шестая
Лючия вошла в каюту мальчишек и остановилась у порога. Алекс, сидящий на койке с планшетом в руках, вопросительно посмотрел на нее и сдвинулся, хлопнув по койке рукой. Лючия села рядом, подтянула ноги, поправила волосы. Спросила:
– А где Тедди?
– Гениальный малыш со своим Марком, разумеется, – ответил Алекс, не отрывая взгляда от планшета. Экран был забит формулами вперемешку с редкими фразами – Лючия прочитала «отсюда следует» и «однако для простоты примем, что», но разобраться в вычислениях даже не стала пытаться. – Поищи в отсеке системщика.
– Вообще-то мне нужен ты, – сказала Лючия.
– Да? – Алекс отложил планшет.
– Я сейчас смотрела войну, – сказала Лючия. – Ракс скинули нам записи со своих спутников за последние годы. Там было такое сражение у ничейной планеты… с одной стороны два больших корабля, а с другой – десяток маленьких. Они долго кружили и стреляли друг в друга ракетами. Промахивались в основном. Потом один маленький корабль взорвали. А другой пошел на таран и врезался в большой. Снес ему несколько отсеков, видно было, как в космос вылетают разные вещи… и живые… А второй начал стрелять из какой-то лучевой пушки. Редко, но зато не промахивался. Сжег два маленьких корабля, остальные ушли.
– Один к четырем, – сказал Алекс. – Если разница в тоннаже большая, то это можно считать удачным исходом боя для мелких кораблей. А где чьи были корабли?
– Не знаю.
– Вроде как у людей крупные, – предположил вслух Алекс. – Хотя какая разница.
– Почему цивилизации убивают себя? – спросила Лючия.
– Нашла у кого спрашивать, – фыркнул Алекс. – Я навигатор, а не социолог. Крота спроси.
– Я общую теорию знаю, – продолжила Лючия. – Но все-таки. Почему мы смогли остановиться, а они нет?
– Агрессия – неизменное требование для развития разума, – ответил Алекс. – Это раз. По мере развития ошибки и противоречия накапливаются как в живом организме, приводя к болезням, так и в живом обществе, приводя к неразрешимым конфликтам. Это два. Конфликты выполняют функцию перезагрузки социальных отношений и способствуют выработке новых социальных схем, но при достижении определенного уровня развития…
– Я знаю теорию! – Лючия легонько толкнула Алекса в грудь. – Но почему, почему мы смогли, а тысячи разумных видов – нет?
– Случайность. – Алекс пожал плечами. – Вот здесь какой-то дурацкий метеорит, который убил одного космонавта, привел к войне двух цивилизаций.
– Глупо как. – Лючия подтянула колени к груди, обхватила ноги руками. Некоторое время сидела, глядя перед собой. Алекс искоса поглядывал на нее. Потом принюхался.
– Лючи… Ты что, пила алкоголь?
– Ага. Немного.
– И где взяла? – поразился Алекс.
– Ты прям как ребенок! – фыркнула девушка.
– Алкоголь есть только у командира!
– Ну да, конечно. А еще спирт у доктора. И у нашего плюшевого Тедди тоже есть спирт, ничего лучше и безопаснее для чистки контактов не придумано.
– Тебе Тедди дал? Или доктор?
– Балда! На мне вся кухня! И синтезатор пищи, он выдает спирт, если обойти первичную блокировку. Но я даже не обходила, я взяла вишневый ликер, он для выпечки и пирожных.
Лючия насмешливо посмотрела на Алекса. Достала из кармана комбинезона маленькую фляжку, пустую наполовину.
– Будешь?
– Ну ты отмочила! – восхитился Алекс. – А если мегера узнает?
– Не узнает, она пошла на станцию.
Алекс взял фляжку и сделал маленький глоток. Мужественно сдержал гримасу.
Лючия тоже приложилась к фляжке. Спросила:
– Алекс, у тебя есть кто-то?
– В смысле?
– В сексуальном!
– Да кто у меня может быть, кадетам запрещено, – фыркнул Алекс. – Тедди, что ли? Так мне девчонки нравятся.
– А на Земле есть?
– Ну… – Алекс замялся. – Ну, в общем, да…
– У тебя секс был уже?
– Конечно, – сказал Алекс. Посмотрел Лючии в глаза. И помотал головой. – Не было.
– И у меня не было, – сказала Лючия. – Ты извини, ты мне друг. Но я подумала, что мы все можем умереть. Или вообще исчезнуть, словно и не рождались. А я только целовалась. Понял?
– Ну… – Алекс замялся.
– Что ты нукаешь! – Лючия поставила фляжку с ликером на стол. – Ты меня обнимешь или нет?
И, не дожидаясь больше ответа, поцеловала навигатора.
– А… – сказал Алекс через мгновение. – Лючи…
Одной рукой он коснулся ее бедра, второй взялся за застежку комбинезона.
– Ты чего? – спросила Лючия, отстраняясь. – Алекс!
Юный навигатор отдернул руки и отстранился.
Лючия еще раз смерила его негодующим взглядом, вскочила и вышла из каюты.
– Девчонки! – выдохнул Алекс, глядя на закрывшуюся дверь. Несколько секунд сидел неподвижно, потом взял планшет. Посмотрел на теорему, которая так долго ему не давалась и которую он почти что разобрал.
И понял, что начисто забыл все прочитанное.
– Девчонки! – еще раз горестно пожаловался Алекс в пространство.
Матиас ждал Ксению возле ее каюты.
– У меня мало времени, – сказала Третья-вовне.
– Нам надо поговорить.
– Что-то важное? – Ксения вопросительно посмотрела на старпома.
Матиас кивнул.
Ксения молча открыла дверь, он вошел вслед за ней. Ксения глянула на часы – светящиеся цифры на обшлаге комбинезона.
– Да?
– Будь осторожна, – попросил Матиас.
– Спасибо за совет. Преждевременная смерть вовсе не входит в мои планы, – ответила Ксения, не глядя ему в глаза.
– Ты сердишься, – сказал Матиас, беря ее за руку.
– С чего бы мне сердиться? – Ксения высвободилась, отошла на шаг. – Все нормально!
– Как с чего? Я был резок, я признаю. Когда станция уничтожила корабль.
– Ты имел право на резкость. У меня нет никаких оснований… – Ксения замолчала.
Матиас смотрел на нее.
– Да, я сержусь, – сказала женщина. – Это неразумно, оснований нет, но я сержусь. Влияние человеческих эмоций.
– Вот, другое дело, – кивнул Матиас.
– Я бы с удовольствием дала тебе пощечину, – мечтательно сказала Ксения. – За то, как ты на меня злобно смотрел и не хотел слушать оправданий!
– Это уже чересчур, – сказал Матиас. – Но если тебе хочется – можешь дать мне по лицу.
Ксения хмуро смотрела на него. Потом энергично потрясла головой, будто выбрасывая лишние мысли. Жалобно сказала:
– Да что это такое? Я сама не своя. Не могу контролировать эмоции. Я только что на тебя злилась… нет, не злилась. Хотя злилась. А теперь нет, но хочу реветь.
– Я догадываюсь, – осторожно сказал Матиас. – Но боюсь, что ты можешь обидеться, если я это озвучу.
– Говори.
– У тебя… э… определенная фаза женского гормонального цикла. Для нее характерны перепады настроения.
Ксения нахмурилась, шмыгнула носом:
– Предменструальный синдром, что ли?
– Да.
– Глупость. Я Ракс. Я разумная единица, Третья-вовне, я прекрасно контролирую свой организм, и колебание уровня гормонов не может оказать на меня влияния. Понимаешь?!
– Конечно, – быстро сказал Матиас. – Это было глупое предположение. Ты Ракс и ты выше этого. Что тебе какие-то несчастные гормоны!
– Ну вот, ты издеваешься! – В глазах Ксении блеснули слезы. – Теперь ты надо мной издеваешься, да? На самом деле я тебе противна? Я чужая, ты даже не представляешь, какая я на самом деле, все было исключительно из жалости…
Матиас быстро обнял ее, прижал голову Ксении к груди.
– Тихо, тихо, девочка… Я не издеваюсь, ты мне не противна. Я горжусь тобой, ты ведешь себя как герой.
– Правда? – с подозрением спросила Ксения, не отрывая лица от Матиаса.
– Правда. Я не знаю, какие вы на самом деле, но ты стала человеком, а быть настоящим человеком очень трудно. Особенно женщиной. Ты прекрасно справляешься, я бы так не смог, да никто бы не смог…
Ксения всхлипнула и обняла Матиаса. Сказала с вызовом:
– Это потому что мы Ракс. Я Ракс. Это наш долг…
Она замолчала. Потом произнесла:
– Я говорю лишнее. Зря. Но спасибо тебе. Жаль, что мы расстанемся.
– А нам обязательно расставаться?
– Ракс послал меня для этой миссии. Но когда она закончится, я должна буду вернуться.
– Первая-вовне здесь несколько лет. И Вторая-вовне на сессии Соглашения почти четыре земных года, я узнавал.
– Меня все равно отзовут.
– Но пока ты с нами. Со мной. И я счастлив, что ты рядом.
Ксения отстранилась, внимательно посмотрела на старпома. Спросила:
– Честно?
– Честно-пречестно! – Матиас поднял вверх руку.
– У меня есть двадцать минут, – сказала Ксения. – Я хотела потратить их на сеанс связи с Ракс. Но я передумала.
– Потрать их на связь со мной, – сказал Матиас, целуя Третью-вовне.
Вселенная расширялась – как все тринадцать миллиардов семьсот семьдесят миллионов лет с момента Большого взрыва, и была неподвижна относительно себя – как почти весь этот срок.
Почти – потому что иногда Вселенная сдвигалась.
Вот и сейчас все звезды, планеты, туманности, черные дыры и кванты реликтового излучения, разумные и неразумные живые особи на поверхности планет и в глубоком космосе, работающие и заброшенные космические корабли и станции, единственное и уникальное реликтовое скопление кварк-глюонной плазмы в недрах нейтронной звезды, только что обретшее разум, осознавшее себя и свое полнейшее одиночество в мироздании, – все то, что было во Вселенной и было Вселенной, даже если оно было абсолютной