ядывая комиксы или, если ионосфера позволяла, слушая через наушники станции с музыкальными турнирами.
Но это было не его. Яну не нравился ни график работы, ни строгость школьных правил, ни оплата его труда. Он с трудом смог позволить себе снять комнату в местных общежитиях для холостяков и вести самый непритязательный быт.
Жизнь скрашивала лишь Адиан — женщина, с которой он познакомился в день прибытия в городок. Она была необычной даже по меркам нынешнего времени, с его крушением всех устоев и правил. Вначале Ян думал, что она находится в поисках материнской семьи — на это намекала и вольность поведения, и отсутствие сережек в ушах. Конечно, в ее возрасте странно быть одинокой, но такое случалось — из средней, подростковой, семьи люди вырастали, не могли больше выносить гогочущий табун гиперактивных подростков, а достойные партнеры для создания материнской семьи никак не встречались на пути.
Но все оказалось еще удивительнее.
Адиан вообще никогда не входила в среднюю семью. Она дольше обычного задержалась в родительской, занимаясь самообразованием, потом поступила в университет — ситуация не то чтобы невозможная или запрещенная, но чрезвычайно редкая. Она изучала социологию, историю, потом сосредоточилась на футурологии, а в итоге стала довольно известным политологом. Ян даже припомнил несколько ее статей, которые читал в свое время. Как ни странно, никакой выгоды из своей известности Адиан получить не стремилась. Даже когда ее пригласили войти в один из правительственных кабинетов, она отказалась под совершенно надуманным предлогом.
— Понимаешь, Ян, — рассказывала она как-то, сидя на крохотной кухне за тарелкой свежего салата, — любая работа на постоянной основе искажает независимость эксперта. Особенно — работа на правительство. На тебя давят желание хорошей карьеры, симпатия или антипатия к начальству, патриотические чувства, соображения «государственной выгоды».
Ян фыркнул. Адиан подозрительно спросила:
— Ты не смеешься надо мной?
— Нет, — ответил Ян. — Просто улыбаюсь. Мне нравится на тебя смотреть.
— Особенно когда я сижу голышом на твоей кухне, — усмехнулась Адиан. — Так вот, я не хочу связывать свою мысль работой на власть. Карьеристы ходят табунами, найдется достаточно тех, кто будет говорить удобные власти вещи.
— Но независимому политологу… — Ян замялся. — Довольно трудно…
— Добиться благосостояния, создать материнскую семью… — невозмутимо закончила Адиан. — Но я не хочу благосостояния и семьи. У меня есть все, необходимое для жизни. Включая тебя.
— И ты не хочешь спокойного будущего?
Адиан отставила пустую миску. Спокойно сказала:
— У нас нет будущего, солдат. Ты же сам это понимаешь, верно?
— Ты имеешь в виду нас с тобой или нашу страну? — уточнил Ян.
— Весь наш вид. И нас, и Черных. И все эти карликовые государства, которые маневрируют между двумя империями.
— Почему? — спросил Ян. Он не был удивлен, он сам склонялся к такому мнению.
— Это что-то в природе разума, Ян. — Адиан вздохнула, пристально посмотрела на него. — Видимо, по мере развития науки неизбежно наступает момент, когда разумная жизнь уничтожает сама себя. Ученые гадают, есть ли жизнь на других планетах, у других звезд. Дети мечтают, что когда-нибудь мы построим ракеты, способные туда долететь, — или к нам прилетят инопланетяне. А я уверена, что жизнь есть везде, космос полон ею. Вот только стоит жизни обрести разум — и она кончает самоубийством. Поэтому мы никуда не полетим. И к нам никто не прилетит. Мы обречены. Поэтому я не хочу иметь детей, и мне не нужны материальные блага.
— Но Всевышний…
— Выдумка, — отрезала Адиан. — Ну не уподобляйся же ты простонародью! Бог — лишь выдумка из темных веков, когда наши предки бегали по саванне, трясясь и улепетывая при рычании хищников. Бога нет, Ангела его — тоже нет. А Крылья — природный феномен, вроде небесного сияния.
Ян молчал.
— Я тебя расстроила? — спросила Адиан огорченно.
— Нет. Но я видел Крылья. — Ян помолчал. — Они были прекрасны. Они не походили на небесное сияние. Они были… рукотворны. В них была какая-то разумная логика. Научная.
— Муравьиные соты тоже выглядят логично и научно, — вздохнула Адиан. Встала, присела на колени Яну. — Не переживай. Я зря тебя огорчила. Видишь — не гожусь для семьи!
Ян зарылся лицом в гриву ее волос. Поднял — и отнес к постели.
Глава пятая
— Меня зовут Ксения, — сказала она. — Я — Ракс-вовне. Третья Ракс-вовне.
Экипаж корабля встретил ее в кают-компании. В меру просторной и украшенной, как принято у людей, — несколько живописных картин, деревянные панели, встроенный в стену аквариум, где плавали разноцветные рыбки. Даже большой овальный стол и кресла, за которым сидели люди, были сделаны из настоящего дерева. Люди всегда придавали большое значение избыточным вещам вроде культуры, искусства и дизайна. Третья Ракс-вовне находила это очень милым.
— Для меня большая честь приветствовать Ракс-вовне на моем корабле, — сказал командир. В глазах его вдруг что-то промелькнуло. — Особенно третью Ракс-вовне… Позвольте представить вам офицерский состав и научную группу. Ксения кивнула.
Командир понял. Остальные, кажется, нет.
— Я Валентин Горчаков, капитан второго ранга, командую «Твеном». Это мой старший помощник Матиас Вагнер, капитан третьего ранга.
Старпом — красивый мужчина, ровесник командира и, похоже, закадычный друг, кивнул Ксении, не отрывая от нее взгляда:
— Рад вас видеть, Ксения.
Она ему нравилась — Ксения ощутила это всем телом, участившимся сердцебиением и дрожью в кончиках пальцев. Интересно. Она не знала, что люди ощущают симпатию другого человека. Или же… или же это ее собственная реакция? И тогда ей нравится Матиас?
— Наш мастер-пилот Анна Мегер.
Чернокожая женщина (Ксения помнила, что цвет кожи до сих пор является у людей табуированной темой, а обращение «негр» допустимо лишь между обладателями черной кожи) протянула ей руку. Женщины обменялись рукопожатием.
— Наш системщик кадет Теодор Сквад.
Юноша, совсем еще мальчик, явно колебался в выборе приветствия и ограничился уставным:
— Добро пожаловать на борт.
— Наш навигатор кадет Алекс Йохансон, — продолжал командир.
Этот паренек был постарше и рядом со старпомом выглядел как его младший брат.
— Здравствуйте, Ксения, — сказал юноша. — Я очень горд тем, что вижу третью Ракс-вовне.
Ксения ответила ему улыбкой. Юноша был образован и симпатичен. Будь он чуть постарше, она заинтересовалась бы им серьезнее.
— Наш офицер систем жизнеобеспечения кадет Лючия Д’Амико.
Лючия, видимо, взяв пример с Мегер, протянула Ксении руку. Тоже совсем юная девушка.
— Я могу настроить в вашей каюте любую среду обитания, — сказала Лючия.
— Спасибо, в данный момент мне не нужна среда, отличная от человеческой, — улыбнулась Ксения. — Но я ценю твое предложение.
Она посмотрела на командира.
— Позвольте выразить свое удивление количеством кадетов на нашем рейсе. Он отнесен к категории учебных?
Анна Мегер чуть заметно нахмурилась.
— Нет, — спокойно ответил командир. — Но это обычная и распространенная практика. Кадеты имеют все необходимые знания и навыки для выполнения своих обязанностей. В этом нет неуважения или пренебрежения к участникам Соглашения.
Ксения продолжала смотреть на него. Командир продолжил:
— Я рискну напомнить, что именно Человечество предложило отправить научную миссию к Невару.
Это было правдой.
— Благодарю, командир, — сказала Ксения. — Вы правы, а мой вопрос был некорректен по форме и содержанию. Я рада приветствовать экипаж «Твена».
Старший помощник пробормотал себе под нос очень тихо, однако Ксения услышала: «Все животные равны, но некоторые животные более равны, чем другие».
Сидящая за столом особь Халл-3 издала тихий урчащий звук. Видимо, Халл-3 нашел в словах старшего помощника что-то смешное, но не обидное. Ксения решила, что будет необходимо изучить произнесенную фразу, в ее культурном коде она отсутствовала.
— Еще два члена экипажа прибудут к утру, — продолжал командир. — Оружейник и врач. Могу вас заверить, что они — квалифицированные и достойные люди. Оба были в экипаже моего предыдущего корабля и показали себя прекрасными специалистами.
— «Енисей»? — уточнила Ксения. — Вы говорите о рейсе, после которого попали под трибунал?
На миг наступило неловкое молчание.
— Совершенно верно, Третья-вовне, — сказал командир. — После рассмотрения вопроса трибунал Соглашения снял с меня все обвинения. Взаимодействие отражающих полей корабля с магнитным полем планеты было непредсказуемым. Тем более это уже происходило в прошлом — во время визита исследовательского корабля Халл-три, — командир кивнул особи Халл-3, — и во время визита инспекционного зонда Ракс. Причины возникновения феномена были выяснены, но в нашем полетном задании не имелось никаких запретов на включение отражателей во время магнитной бури.
Ксения кивнула:
— Вы совершенно правы, командир. Вы не виноваты. Насколько нам теперь известно, в предыдущих случаях феномен, получивший у местных обитателей название «Крылья Ангела», также приводил к серьезным социальным потрясениям. На данный момент вопрос закрыт, командир.
Если Валентин и не был вполне удовлетворен этим ответом, то развивать тему не стал. Вместо этого он дружелюбным жестом указал на вторую половину стола.
— Тогда позвольте представить ваших коллег, Третья-вовне. Уолр, представитель уважаемой цивилизации Халл-три. Специалист по… — командир улыбнулся, — гуманоидам.
Грузное существо, покрытое с ног до головы коротким жестким мехом, слегка приподнялось над низким, явно предназначенным для его вида креслом. Розовый кончик носа, единственное, что не было покрыто мехом, затрепетал — рефлекторное приветствие Халл друг другу.
Опознать в Уолре представителя Халл-3 было несложно. В отличие от народа-прародителя Халл-3 приветствовали генетические изменения. Рудиментарные глаза Халл различали лишь свет и тьму, Халл-третьи часто обзаводились полноценным зрением. Наверное, это было очень сложно психологически для расы, которая сотни тысяч лет назад полностью перешла на подземный образ жизни.