Генераторы переделали, сбой в их работе теперь считался совершенно невозможным, но мягкая обивка стен и потолка каюты сохранилась. Традиция. Точно такая же, как аварийные калосборники, которыми предписывалось пользоваться в невесомости: мягкие пластиковые пакеты, липучкой приклеивающиеся к заду. С такими летали на Луну первые астронавты, и пакеты до сих пор входили в аварийный комплект, служа неиссякаемым источником кадетского юмора.
— О чем думаешь? — спросил Алекс. Он все еще разбирал свои вещи, аккуратно раскладывая их по полочкам в личном шкафчике. Каюта была на двоих, что после кадетских спален можно было считать роскошью. Лючию вообще поселили отдельно.
— Я не думаю, я смотрю логические цепочки, — ответил Тедди.
Алекс с сомнением посмотрел на него.
— Ты без очков.
— Я в уме, — сказал Тедди. На самом деле логические цепочки Марка он уже проверил, а сейчас представлял себе Ксению. В его фантазиях (на самом деле — как и в реальности, но этого Тедди не знал) Ксения, Третья-вовне, стояла перед зеркалом в одних трусиках и гладила свою грудь. Снять с нее трусики Тедди не решился даже в фантазиях. — Слушай, Алекс, кто-нибудь знает, какие они, Ракс?
Алекс сел на кровать, вздохнул:
— Ага, роскошная подруга… Только тебе не светит ничего. И мне тоже. Она на старпома запала.
— Она же негуманоид! — возмутился Тедди.
— Ну и что? Ракс покидают планету только в искусственных телах. Если отправляются к Халл — становятся похожими на них. Если на какую-нибудь дикую планету — в облике аборигенов. А на кого они сами похожи… — Алекс вздохнул. — Наверное, жуть какая-то. Раз они не хотят показываться. Пауки какие-нибудь мерзкие. Или скользкие комья протоплазмы.
Тедди с сожалением прогнал из головы образ Ксении. Пауков он не любил, скользкие комья тоже воодушевления не вызывали.
— Про них вообще мало что известно, — продолжал Алекс. — Вроде как у них на планете три государства. Или клана. Чтобы Ракс приняли решение — должны все три с ним согласиться. А еще они никогда… ну, почти никогда не отправляют с планеты больше двух посланников. Пока кто-то из них не погибнет или не вернется, Ракс с планеты посылают в космос только автоматические зонды.
— Они же не любят компьютеры.
Алекс хмыкнул:
— Ну мало ли кто чего не любит? Я не люблю овощи. Но они полезны, я их ем. Ракс древние, может, даже самые старые из цивилизаций Соглашения, вдруг у них какие-то проблемы были? Восстание машин, роботы-убийцы.
— Ерунда, — сказал Тедди, но без полной уверенности. За земные искины он был спокоен, но мало ли что могли соорудить разумные пауки? Вдруг они такие отвратительные, что даже роботы попытались их уничтожить.
— А еще у них ужасно опасный принцип космических перелетов, — вздохнул Алекс. — «Перемещение Ракс». Его бы запретили, если бы могли что-то запретить Ракс. Их корабль в одном месте из реальности исчезает, а в другом появляется. Если вдруг в новом месте что-то было, то оно исчезает из реальности насовсем. Словно его и не было никогда. То есть меняется вся Вселенная.
— Да знаю я, — сказал Тедди. О методиках космических путешествий Алекс был готов говорить часами. — Но тогда Вселенная просто изменится, и никто даже знать не будет, что она стала другой. И надо что-то совсем важное убрать из реальности, чтобы всех задело. Метеором не обойдешься.
— Представь, что Ракс случайно переместились туда, где летит старый земной спутник. Спутник сразу исчезнет на всем протяжении времени. А может, этот спутник был разведывательный или связной и когда-то помог предотвратить мировую войну? Сам же знаешь, до середины двадцатого века люди много воевали. И вот спутник исчез, и значит — случилась война. И никакой космической цивилизацией мы не стали. Бегаем сейчас по руинам и охотимся друг на друга с копьями.
— Мы бы с тобой вообще не родились, — сказал Тедди, но невольно поежился. — Ерунда это! Вероятность ничтожно низкая. К тому же старые спутники собирают и уничтожают. Только «Вояджер» не нашли пока, болтается где-то в космосе. Но он войну не предотвращал.
— Все равно это был уникальный научный эксперимент, — вздохнул Алекс.
Тедди пробурчал что-то утвердительное. При всей любви к космосу — настоящему, бесконечному, живому — он куда меньше увлекался историей космонавтики. Гагарин, Леонов, Армстронг, Юн Сюй, Герстле — достаточно знать тех, с чьим именем связан какой-то этап покорения космоса. А каждую железку, запущенную на орбиту, помнить не имеет смысла.
— Как считаешь, там действительно происходит что-то опасное? — спросил он.
— На тех планетах? — Алекс на мгновение задумался. — Вряд ли. Разумные существа склонны к саморазрушению. Просто так совпало. Там же везде были станции и корабли. Ну что, ты считаешь, кто-то прилетел из глубин Галактики и воздействовал на аборигенов? Давайте, мол, убивайте друг друга… Это обычное дело, просто совпало по времени и пространству.
— Но Ракс все-таки прислали наблюдателя… — сказал Тедди. — Причем Третью!
— Они осторожные, — возразил Алекс. — Когда живешь на одной-единственной планете, а рядом гибнут несколько цивилизаций подряд, то поневоле будешь нервничать. Лучше подумай, как нам повезло! Вместо обычного полета участвуем в исследовательском рейде Соглашения! Представь, какая строчка в личном деле.
— И все из-за туфель Лючии, — сказал Тедди, достал из прикроватной ниши очки, надел. Стекла потемнели, потеряли прозрачность, возникло изображение — немолодой мужчина, седовласый, с дымящейся трубкой в руке. Виртуальный Марк Твен сидел посреди заросшего сада в кожаном полукресле и внимательно смотрел на Тедди. Лицо было знакомо кадету, «Гекльберри Финн» Твена входил в список обязательного чтения на Северо-Американском континенте. Губы писателя шевельнулись, и Тедди услышал хрипловатый, тихий, но сильный голос:
— Ты одобряешь образ, мой юный друг?
Тедди улыбнулся. Беззвучно ответил:
«Да, Марк. Тебе идет. Давай попробуем рассчитать вероятность того, что конфликты в мирах вблизи Ракса имели причиной внешнее воздействие».
— Я уже посчитал, — ответил Марк. — Одна целая и двенадцать сотых процента.
«Немного».
— Вероятность того, что моим оператором станет несовершеннолетний кадет, не превышала одной сотой процента. Я не советовал бы тебе полагаться на математику, юноша.
«На что же мне полагаться?»
— На то, чего я лишен. На интуицию.
Тедди прикрыл глаза.
Подумал.
Представил себе безграничный космос, холодный и пустой. Крошечные искры звезд, теплящиеся так далеко друг от друга.
И миллиарды умирающих разумных. Мертво плывущие в темной толще воды существа, похожие на тюленей, но с пучком щупалец, как у кальмаров, на морде, облепленные деловитыми, раздирающими их плоть рачками. Изящные, похожие на эльфов создания, сгорающие в ослепительном пламени термоядерного взрыва. Космический буксир странных очертаний, с серокожим существом за пультом, — разгоняющий по траектории к планете астероид. Покрытые бирюзовой чешуей ящерицы, невысокие и гибкие, передвигающиеся на двух ногах и держащие в передних лапах оружие, — корчатся, бьются в агонии, раздирают себе когтями лицо…
«Марк. Запусти алгоритмы скрытого наблюдения, пройдем по ним пару раз. А потом — схемы боевого взаимодействия».
— Хорошо, мальчик, — сказал Марк, и в голосе его было одобрение.
В теории каждый член экипажа межзвездного корабля (он наконец-то обрел имя — «Дружба») умел управлять атмосферным челноком. Анге проходила полный курс обучения, однажды совершила посадку (под контролем инструктора, разумеется). Но сейчас за штурвалом был Криди, и ее это радовало. Кот был куда лучшим пилотом, к тому же ему управление челноком доставляло явную радость.
Старт корабля был назначен через четыре дня. Особенности варп-двигателя не позволяли полноценно испытать его внутри планетарной системы. Так что первый полет будет одновременно и первым полноценным испытанием. Экипажу дали короткий отпуск.
Свободные дни Анге решила провести на планете. Криди, будто угадав ее желание, предложил отправиться на Ласковую. Там у кисы был со-прайд четвертой дальности, недостаточно близкий, чтобы считаться «своим», но более чем дружественный. При общей симпатии к людям между собой кисы придерживались очень сложной системы взаимоотношений, в которой родословная и взаимные обязательства прайдов сплетались в тугой комок благожелательности и неприязни.
Со-прайд четвертого уровня обещал Криди свободные сексуальные отношения, гостеприимство коту и теплый прием его спутнику (хотя Анге и не сомневалась, что ее дружелюбно примут в любом прайде Ласковой).
Они приземлились без всяких происшествий (Криди не преминул отметить, что этот полет будет им засчитан как испытание челнока и принесет несколько кредитов на банковские счета). Была ночь, в маленьком космопорте их приветствовала вахта из четырех кис, с одной из которых Криди немедленно обнялся и несколько раз лизнул в щеку — тоже дальнородственный прайд. На Анте посматривали с любопытством и легкой иронией, но она к этому привыкла и среди людей.
— Чем-то ты их… удивила, — неожиданно сказал Криди, когда они шли по коридору из служебной зоны. — Какие-то оттенки отношения. Не смог разобрать.
— Это потому, что я без пары, — пожала плечами Анге.
Криди фыркнул:
— Человеческие глупости. Наши самки обычно приносят одного котенка, лишь иногда двух или трех.
— А наши всегда двух, — сказала Анге. — Почти всегда. Двух близнецов.
— Послушай, мы все не вечны, — ворчливо ответил Криди. — Люди умирают и в детстве, и в зрелости. Часто ли до старости доживают оба близнеца?
— Кто-то умирает раньше, но он хотя бы рождается. А я — у род. У меня не было сестры. Раньше таких, как я, топили в болоте.
— Ну да, ну да. Демоническое дите, сожравшее своего близнеца! — яростно сказал Криди. — Да что же у вас в голове, люди… Это просто генетика.
Анге кивнула. Еще в детстве, едва осознав свою особость, она прочитала все, что только могла осмыслить. И то, чего не могла, тоже.