Любопытно то, что, с точки зрения экипажа, корабль выходит из червоточины мгновенно.
Не менее любопытно, что за открытием червоточины можно наблюдать из любой точки пространства, кроме той, куда в действительности полетит корабль, — и каждому наблюдателю будет казаться, что корабль движется именно на него.
Ученые готовы долго и обстоятельно объяснять эти занятные феномены, исписывая формулами экран за экраном и искренне удивляясь, что здесь непонятного. Но обычному человеку проще признать, что червоточина открывается именно так, — и успокоиться.
— Все системы в норме, — сообщил Марк, когда на экранах возникли звезды. — Точка выхода близка к заданной.
— Корабль управляется, прокладываю курс, — сказала Мегер. Легкий перепад гравитации подсказывал, что она включила двигатели.
— Траектория возврата проложена, — откликнулся Алекс. В штатном расписании докладов он был третьим — если считать корабельный ИИ.
— Опасности не наблюдается, — отрапортовал Гюнтер.
Короткая заминка заставила командира нахмуриться.
— Сис… системы жизнеобеспечения в норме! — доложила Лючия.
Горчаков вздохнул, но ничего не сказал. Кадеты… что с них взять.
— Ядро компьютера стабильно, — произнес из недр своего отсека Теодор. Это было не обязательной частью, при нестабильности искина он должен был отключить ядро и доложить об этом сразу же по обнаружении неполадок. Раз не доложил — значит все в порядке. Но отчет системщика считался хорошим тоном.
Горчаков кивнул. Мальчик и впрямь заслужил этот полет. Из такого вырастет хороший астронавт.
— Отчеты приняты, корабль в обычном пространстве, — подытожил командир. — Пилот, детальный отчет.
— Корабль стабилизирован, выход на курс сближения со станцией Ракс через восемь минут. Полет к станции займет около двух часов. Ответный сигнал маяка со станции принят, наблюдатель пока не отзывается. Корабли аборигенов поблизости не наблюдаются.
— Оружейник?
— Режим маскировки включен. Режим радиомолчания соблюдается. Лидарные системы не направлены на обитаемые планеты. Двигатели работают в минимальном режиме… — Гюнтер явно заколебался, потом сказал, уходя от уставных формулировок: — Не думаю, командир, что их приборы способны нас обнаружить. Разве что они станут целенаправленно следить за этой точкой, но это маловероятно.
— Хорошо, — сказал Горчаков. — Ксения?
— Да, командир? — отозвалась Ракс по внутренней связи.
— Вы могли бы пройти в рубку?
— Конечно, командир, — вежливо произнесла Третья-вовне.
— А я вам не нужен? — возник в интеркомах голос Уолра.
— Вы нам очень нужны, уважаемый Уолр, — сказал командир. — Анд’ньи дин авр ан нуэл ас ала[3].
Уолр нарочито грустно вздохнул и отключился.
— Ксения? — негромко спросила Мегер, не глядя на командира.
— Да, я бы хотел сейчас увидеть ее в рубке, — подтвердил Горчаков.
Мегер хмыкнула.
— Я всегда не прочь на нее посмотреть, — жизнерадостно сказал Гюнтер.
Алекс притих, надеясь, что экипаж вообще забудет о его существовании. Между командиром, мастер-пилотом и оружейником явно возникла какая-то понятная лишь им недосказанность.
Может быть, речь о личных отношениях между Ксенией и Матиасом? Помощник и чужая их не афишировали, но Алекс заметил и взгляды, и мимолетные касания рук. Он с детства был наблюдательным мальчиком, а отношения полов в его семье никак не табуировались.
Нет, тут что-то другое.
Командир встревожен, и Гюнтер с Мегер понимают причину…
— Кадет! — позвал Горчаков.
— Да, командир!
— Считайте это маленьким неофициальным тестом. Вы заметили что-нибудь неправильное после выхода?
Алекс несколько секунд размышлял. Хороший выход, корабль не обнаружен аборигенами…
— Наблюдатель молчит, сэр? — предположил он. — Станция Ракс не вышла на связь?
— Молодчина, — добродушно сказал командир. — Правильно. Первая-вовне дежурит на этой станции несколько лет. Достаточно времени, чтобы одиночество надоело, верно? Она знала, что мы летим к Невару. Время полета точно неизвестно, но где-то около часа назад датчики станции должны были обнаружить гравитационные флюктуации открывающейся червоточины… Твои версии, навигатор?
Приободрившись, Алекс стал высказываться смелее.
— Причин как минимум пять, сэр. Первая — Ракс вовсе не страдают от одиночества. Вторая — наблюдатель отвлечена неотложными делами. Третья — она ждет, пока на связь не выйдет представитель ее вида. Четвертая — наблюдатель погибла по тем или иным причинам. Пятая — станция захвачена аборигенами системы, они достаточно развиты технически.
— Более-менее исчерпывающе, — согласился командир. — Почти наверняка вторая причина, наблюдатель не обязана проводить все время у пульта связи. Но мы обязаны исходить из самого проблемного пункта — пятого. Поэтому попросим связаться с наблюдателем уважаемую Ксению, расспросим ее о привычках и правилах наблюдателей от Ракс… О, Ксения, проходите.
Третья-вовне с любопытством оглядела рубку и прошла к командирскому пульту. Встала по правую руку от Горчакова. Оглядела экраны, задержав взгляд на навигационном — с крошечной точкой в центре.
— Мы вышли в двух часах пути от восьмой планеты, — сказал Валентин. — Как вы знаете, она необитаема, проморожена до минус двухсот градусов Цельсия и обращена к звезде одной стороной. Над стороной, обращенной вне системы, расположена ваша станция. Похвальная осторожность.
— Цивилизации четвертого уровня требуют крайне осторожного наблюдения, — сказала Ксения. — К счастью, данная планета им не слишком интересна, но несколько автоматических зондов ее изучали.
— Я не сомневаюсь в добросовестности Ракс, — согласился командир. — Скажите, Ксения, насколько занят наблюдатель на станции?
— Первая-вовне не выходит на связь? — спросила Ксения после секундной запинки.
— Совершенно верно. Может быть, одиночество не тяготит ваш народ и…
— Мы знаем, что такое одиночество, командир. — В голосе Ксении вдруг прозвучали какие-то искренние и глубокие чувства. — Мы не любим одиночество. Позвольте мне?
Командир приглашающим жестом указал на пульт коммутатора. Ксения набрала последовательность команд с быстротой, указывающей на хорошее знакомство с земной техникой.
— Только лазерные каналы связи, — сказал командир. — Я бы не хотел использовать даже направленный радиолуч.
— Первая-вовне, — сказала Ксения, чуть склонившись над пультом. — Я — Третья-вовне. Ракс приветствует Ракс.
Ответа не было.
— Я вижу ответный маркер станции, — сказала Ксения. — Сигнал принят и доведен до наблюдателя.
— О! — обрадовался командир. — Ответ настолько информативен? То есть Первая-вовне жива?
— Судя по сигналу компьютера — да. — Ксения помолчала. — Я могу попробовать установить канал связи принудительно, но это нарушение норм поведения.
— А вы можете связаться с Первой-вовне по своему каналу связи? — небрежно спросил командир.
Ксения помолчала.
— Не напрямую. Только с Ракс, а они попробуют установить связь с Первой. Это долго и тоже невежливо.
— О! Идея! Может быть, вы скажете ей что-нибудь на вашем родном языке? — невинно предложил командир.
— Простите, капитан второго ранга, по ряду причин я вынуждена отказать. — Ксения нахмурилась. — Но в этом нет нужды. Она знает внешний английский, знает аудио-ксено. Я выйду на аварийную частоту…
Она переключила что-то на пульте. Снова произнесла:
— Первая-вовне, я Третья-вовне. Ракс приветствует Ракс. Ответь.
На этот раз ответ пришел. Наблюдатель ответила на земном, с мягким приятным акцентом:
— Я Ракс, Первая-вовне. Можешь звать меня Прима. Кто ты?
— Я Ракс, Третья-вовне. Зови меня Ксения. Прима, тебя предупреждали о нашем прилете!
На некоторое время наступила тишина. Потом голос наблюдателя раздался снова, и он уже не был мягким:
— Земной корабль серии Эй-Си, я фиксирую ваши сигнатуры. Почему вы вошли в пространство Невар без предупреждения и зачем пытаетесь выдать себя за Третью-вовне?
— Ого, — сказал командир. — О-го-го.
— Обнаружены активные лидары военного образца, — сообщил Гюнтер.
Алекс, не спрашивая, запустил расчет траектории ухода. И сразу обнаружил, что искин выделяет ему самый минимум вычислительной мощности — основная уходила на внутренний анализ и настройку систем вооружения.
— Мне кажется, она вам не верит, Ксения, — добродушно сказал командир.
Ксения снова включила связь. Помедлила — и вдруг разразилась серией переливчатых квакающих звуков.
— Это ваш язык? — спросил командир.
— Это язык кис, — ответила Ксения. И снова обратилась к Первой-вовне на земном: — Сестра, я Третья-вовне. Прошу тебя выйти на связь с Ракс.
— Хорошо, — ответила Первая-вовне после паузы.
— Прошу тебя запросить совет Троих-на-Ракс.
Пауза была очень долгой.
— Это особая просьба, та, кто называет себя Третьей-вовне.
— Я знаю правила и имею основания просить.
— Пусть корабль Человечества ляжет в дрейф. Я должна обдумать происходящее.
Ксения посмотрела на командира. Облизнула губы.
Горчаков кивнул.
— Корабль ляжет в дрейф. Поспеши, сестра. Прошу тебя. Ракс всегда Ракс.
— Ракс всегда Ракс, — ответила наблюдатель после еще одной томительной паузы.
— Что все это значит? — спросил командир, глядя на Ксению.
— Это значит, что все очень плохо, — сказала Третья-вовне. — Но я пока не знаю насколько. Могу я оставаться в рубке?
Горчаков кивнул.
— Корабль ложится в дрейф, — сообщила Мегер. — Если соблюдать режим маскировки, нам понадобится на это четверть часа.
— Думаю, Первая-вовне понимает, что мы не тормозим мгновенно, — согласился командир. — Ксения, ты можешь разъяснить ситуацию?
— Командир, давайте дождемся ответа наблюдателя, — сказала Ксения.
Горчаков явно колебался. Властью командира, которую признавал каждый входящий на корабль, он мог надавить на чужую. Но вот к чему это приведет…