— Хорошо, я обязательно передам, — выдавил, наконец, Седов и отодвинул от греха подальше заливное.
Мы продолжали молча обедать, размышляя каждый о своем.
— Алексей Петрович, — снова начала я и гость мгновенно проглотил кусок, находящийся у него во рту, чтобы второй раз не оконфузится. Говорят, вы имели виды на «Элко»…
— Я? На «Элко»? Да за каким… извините, за каким лешим мне «Элко»? И у кого только язык повернулся?! — слишком уж поспешно изумился бизнесмен и нервно скомкал салфетку.
— Значит, не имели?
— Не имел. И совершенно точно, иметь никогда не буду!
— Ну, тогда выпьем, — подняла я фужер, наполненный французским игристым шампанским, — за дальнейшие дружеские отношения!
Седов с готовностью ухватил свой фужер и чокнулся со мной и Тайгером. Мы выпили до дна.
Конечно, только идиот может верить в искренность тостов, но почему-то я была уверена, что Алексей Петрович отныне будет держаться как можно дальше от Севкиной (нет, теперь моей!) фирмы и лучше руки себе отрубит, чем протянет их к «Элко». Зачем ему лишние потрясения?
После обеда Алексей Петрович поспешил откланяться, не переставая уверять меня в своем искреннем расположении и желании всячески помочь. Уже усаживаясь в свой «мерседес», он продолжал оглядываться на меня, видимо не теряя надежды, что я растаю в воздухе с загробным вздохом или провалюсь под землю, оставив после себя запах серы.
— Ну что, убедилась окончательно, что Седов тут не при чем? захохотал Тайгер, когда за лимузином закрылись ворота. — Ты ведь считала, что он стоит во главе всей этой гадости?
— Ты, любитель дешевых эффектов! — обрушилась я на него.
— Ну почему же дешевых? — обиделся он. — Я за одно шампанское, знаешь, сколько денег отвалил?
— Зато теперь в течение часа весь город узнает, что я воскресла. Не рано ли? Зачем нужно было устраивать этот спектакль? — нервничала я. — Если сейчас сюда примчится Митрофан со всей своей кодлой, я совершенно не удивлюсь.
— Ну, знаешь ли, я тебя за язык не тянул. Насчет Митрофана. Нам всего-то и нужно было, что убедить всех в том, что ты жива и здорова. А лучше Седова с этой миссией никто не справится. Ты ведь понимаешь, что пришла пора тебе воскреснуть.
— Угу, — проворчала я. — Пора возвращаться на грешную землю.
— Можно подумать, что ты об этом жалеешь, — изумился Тайгер.
Я промолчала. Кто знает, может, мне и на самом деле было страшновато вновь становиться самой собой. И даже не прежней собой, а новой, совершенно мне незнакомой Алисой Бушуевой. Такой, как была раньше, я уже не стану никогда. Да и хочу ли я быть ею? Точно — нет.
Все так же, молча, я обошла родственника и отправилась в сад. Там среди кустов жасмина были качели. Такая романтическая белая скамья на цепях. И, раскачиваясь на этих качелях, я принялась думать о том, какая жизнь мне теперь предстоит. Я должна вернуться в дом на улице Энтузиастов. Должна взять на себя руководство «Элко». Надеюсь, Суповский с банком сам управится и мне не придется им особо заниматься.
Нужно позвонить Купавину и попросить его привезти Егора. А еще нужно отыскать и вернуть прежнюю охрану и обслугу, найти няню для мальчиков, забрать собак из приюта. В милиции и прокуратуре тоже придется побывать. И не раз.
Я понимала, что все это так или иначе мне предстоит… И старалась найти в себе силы. Ведь первый и главный шаг к возвращению уже сделан. Так почему сейчас я чувствую себя опустошенной и разбитой?
Качели то раскачивались сильно, то почти замирали. Никто не мешал мне. Только в бассейне опять кто-то забултыхался, но без визга и воплей.
Странный все-таки мне достался родственник. Судя по всему, деньги у него есть, и немалые. Если Седов приехал к нему на обед, значит, Илья Петрович имеет вес в деловом мире. Но кто он и чем занимается?
Опять-таки, Егор — его внук… Мои мысли метались, как облака надо мной в просветах ветвей.
А ведь самого главного я так и не узнала. Того, ради чего Игорек, Сима и Самурай затеяли убийство супругов Бушуевых. Я верила в то, что Седов не имел отношения к этому, потому что иначе он привлек бы к делу самого Митрофана или хотя бы поставил его в известность. Не стал бы он нарываться и портить отношения со своей «крышей». Но тогда почему? Почему? Или из-за чего?
Качели остановились. Пора…
Мне нужно было ехать в банк. Пусть Федор побудет пока у Тайгера, ишь как резвятся, только брызги из бассейна летят.
Я подъехала к воротам и махнула охраннику рукой, чтобы он их открыл. Но милый юноша сделал индифферентную морду и даже отвернулся. Ничего себе! Это надо понимать как домашний арест или как-то иначе? Но не успела я рассвирипеть, как из дверей дома выскочил родственник и ни слова ни говоря плюхнулся рядом со мной на переднее сидение. Ворота моментально открылись. Я заскрежетала зубами и выехала. Всю дорогу до банка я упорно молчала, а когда Тайгер попытался начать болтовню в обычном шутовском тоне, врубила на полную громкость радиоприемник. Так мы и ехали под русские народные песни, привлекая внимание на светофорах.
Затормозив около «Эдельвейса», я с некоторым сожалением выключила песнопения и мило улыбнулась Илье Петровичу, невозмутимо продолжавшему насвистывать «В низенькой светелке».
— Если ты надеешься, что я и дальше буду терпеть твою опеку, — начала я, — то…
— А вот в этом ты ошибаешься! — перебил свекор. — Не собираюсь я тебя опекать.
— Тогда какого черта? — рассвирепела я.
— А ты не думаешь, что мне просто необходимо выяснить, почему Сима и эти, как их там… убили моего сына и осиротили моего внука? И только ты можешь мне в этом помочь, — почти сердито буркнул родственник.
— Ах, вот как! Значит, используешь меня в собственных интересах? Замечательно!
— А как же… — развел руками Тайгер. — Я же вижу, что ты успела что-то раскопать. Я бы предложил свою помощь в дальнейших расследованиях, но ты ведь хочешь справиться сама, не так ли? Но согнать меня со зрительского места тебе не удастся, даже не мечтай!
— Я и не мечтаю, — вздохнула я. — Придется тебя терпеть. Но давай условимся сразу — ты не будешь ничего предпринимать без моего ведома. Договорились?
— Хорошо, — неохотно кивнул он после размышления. — Согласен.
— Тогда сиди здесь и жди меня! — радостно распорядилась я и выскочила из машины прежде, чем он успел что-то возразить.
В банке почти не было посетителей, через час он должен был закрываться. Поозиравшись, я обнаружила дверь, ведущую в депозитарий, и вошла в нее. Навстречу поднялся молодой симпатичный брюнет и радостно мне улыбнулся. Я достала ключик и тоже лучезарно улыбнулась стражу чужих сокровищ.
— Видите ли, — прощебетала я как можно любезнее, — я являюсь родственницей одного из ваших клиентов. Уезжая за границу, он оставил мне ключ от своей ячейки и сообщил номер — 834. А вчера позвонил весь расстроенный и попросил меня кое-что забрать из нее. Связь была отвратительная, он весь в нервах, я ничего толком и не поняла…
— Ничего страшного, — заверил меня брюнет, доставая пухлый журнал. Если ваш родственник указал в записи, что вы можете открыть его сейф, то никаких проблем не возникнет.
Я внутри похолодела. Даже если Севка в этой самой записи и указал мое имя, то подтвердить, что я и есть Алиса Игоревна Бушуева, я сейчас не могу. У меня паспорт на имя Ирины Косовой! И что делать разворачиваться и бежать? Но вряд ли меня выпустят теперь из банка, — перехватят охранники на выходе…
Нет бы сначала документы нормальные выправить, а потом соваться в эту мышеловку.
Молодой человек тем временем заглянул на нужную страницу журнала и улыбнулся еще ослепительнее.
— Вот видите, ваш родственник распорядился, чтобы доступ к ячейке имели те, кто назовет ее номер, имеет на руках ключ и носит фамилию Бушуев, Бушуева или Муравьева, — объявил он и вопросительно уставился на меня.
— Ох, как неприятно, — запричитала я, делая честные глазки. Наверняка он забыл, что я недавно вышла замуж и фамилию сменила, уже не Муравьева! Что же мне теперь делать?
Услышав такое, брюнет моментально перестал улыбаться и принялся грозно хмуриться. В глазах у него ясно читалось желание отобрать у меня ключ и вызвать подмогу. И тут я сообразила, что предпринять.
Широким жестом я протянула ему злополучный ключ и радостно завопила:
— Илюша! Конечно же Илюша! Вот, держите ключ, а я через минуту представлю вам замечательного человека с подходящей фамилией! Он ждет меня в машине.
— Кто ждет? — не понял молодой человек.
— Да Илюша! Бушуев! Если не верите, идемте со мной!
Но молодой человек не горел желанием покидать свой ответственный пост. Он кому-то позвонил, и я отправилась за Тайгером в сопровождении огромного верзилы с пухлыми щечкамии и потными подмышками.
Подойдя к машине, я обнаружила свекра за интересным занятием, — он пытался прочитать надписи на моем газовом баллончике. Учитывая то, что я потратила в свое время на это массу времени и все равно ни черта не поняла из тарабарской мешанины исковерканных английских и русских слов, дальше фразы «достать из трюма машину» он не продвинулся. Оторвав его от этого увлекательного занятия, я поинтересовалась, есть ли у него паспорт.
Вопрос я задала таким тоном, что родственник, ни слова не говоря, полез в карман и продемонстрировал вишневую книжицу. Нужно ли говорить, какое облегчение я испытала. А ведь в свое время я держала в руках паспорт Ильи Петровича и даже не подумала в него заглянуть! Интересно, как бы повернулись события, сделай я это? Ну да что теперь рассуждать об этом, впредь буду умнее, буду лазить по чужим записным книжкам, паспортам и бумажникам. Слово даю!
Предъявив Тайгера вместе с документом сильно нервничающему брюнету, я скромно уселась в зале и принялась ждать. Надеюсь, что родственник догадается забрать из ячейки все, что там лежит. Не совсем ведь он дурак… Прошло не менее пятнадцати минут, показавшихся мне пятнадцатью часами, прежде чем Илья Петрович вышел обратно. Шел он с совершенно непроницаемым выражением на лице, засунув руки в карманы брюк. Я молча пристроилась к нему в кильватер.