ми.
Лэйн снова открыла глаза, и на этот раз они были более сфокусированными.
– Знаешь, я читала спецификации по базе на Европе. Выглядит стремно.
– Да уж. Флетчер то же самое думал. Радиация. Гравитационные колодцы. Гейзеры. Трясения. Ветра скоростью до четырехсот узлов. Вероятность катастрофического отказа не меньше десяти процентов, насколько я слышал.
Она рассмеялась:
– Хреновый из тебя коммивояжер. Если хочешь, чтобы я была у тебя офицером по безопасности в преисподней, мог бы хоть что-то хорошее сказать.
Дэкерт некоторое время молчал.
– Там не слишком много хорошего, – наконец сказал он. – Но я не имел в виду офицера по безопасности.
Он снова промокнул ей губы влажным платком.
– Я думал насчет командира станции.
Она поглядела на него:
– Командир станции? Это для тебя.
– Здесь – может быть. Но там – нет; думаю, лучше это будешь ты. Я буду вести операции по добыче на Юпитере, но на той станции работа пойдет по двум направлениям. Половина станции будет отведена команде ученых, которые будут нырять на подлодках в океаны «Европы», и кому-то придется руководить всем этим цирком.
Лэйн сосредоточенно поглядела на него, и Дэкерт уловил в ее взгляде отблеск гнева.
– Я не люблю подачки, Дэкерт. Не пытайся представить меня к повышению только потому, что чувствуешь себя виноватым в том, что едва нас всех не угробил на Луне. Я знаю, что тебе нет равных в мазохизме, когда речь заходит о самобичевании.
Вот теперь уже разозлился Дэкерт, или, по крайней мере, сделал вид:
– Я не разбрасываюсь представлениями к повышению, офицер Бриггс. Я хоть завтра тебе пинка под зад дам, если не буду уверен, что ты способна делать дело. Но ты уже два года как готовилась стать командиром, даже если ты этого не заметила.
– Я этого не заметила.
– Что ж, тогда поработай над самоосознанием. Это важный навык для командира.
Она некоторое время обдумывала его слова.
– Ты перейдешь ко мне в подчинение? Ты хоть сам понимаешь, насколько безумно это звучит?
– Не забегай так далеко вперед. Я намерен оставить себе достаточно автономии в плане добычи гелия-3. Но, да, если решение будет касаться станции в целом, то принимать его тебе.
– Я бы предположила, что у них уже есть готовая команда для станции, – сказала Лэйн в качестве последнего возражения.
– Была. Это были ребята с «Моря Спокойствия-1», но командир и старпом погибли во время того же ракетного удара, который уничтожил «Ясность». Мы, конечно, не были в статусе их дублеров, но ты это заслужила, Лэйн, и я могу сделать это для тебя. Ты этого хочешь или нет?
Она улыбнулась, и на этот раз полноценно:
– Ага, хочу. Особенно если Кворлз с нами. Я этого мелкого паршивца загоняю.
Дэкерт рассмеялся:
– Не делай из меня Ахава.
– Только когда это касается Кворлза.
И они оба рассмеялись.
27
ЙЕЙТС АККУРАТНО НАЛИЛ СКОТЧ В ДВА ХРУСТАЛЬНЫХ бокала так, будто это было самым важным делом во всей Вселенной. Интересно, подумал Дэкерт, он берет выпивку у того же контрабандиста, что Лэйн и Кворлз, или положение позволяет ему открыто нарушать запрет Управления на алкоголь на Луне. «Черт, что такое выпивка, если предполагалось, что здесь не должно было быть оружия?»
– Мы работаем над версией, что Форрстер доставил бомбу Тэтчу, когда прилетал на «Ясность» в ноябре, – сказал Йейтс, встав у столика для напитков. – В Военной разведке считают маловероятным вариант, что Тэтч держал у себя склянку с полимерным нитрогеном все три года. Скорее всего Форрстер доставил бомбу тогда, когда им дали зеленый свет на эту операцию. А Тэтч, по всей видимости, привинтил бомбу к транспортеру, перед тем как они отправились в кратер Посейдон.
Он повернулся и посмотрел на Дэкерта:
– Кстати, он исчез. Я имею в виду Форрстера. Исчез, как облачко пыли на границе света и темноты. Вероятно, залег на дно где-нибудь в Африке или на юге Тихоокеанского региона.
– Если его не найдут они, то найду я.
Пожилой мужчина вздохнул. Он был одет по полной форме, в выглаженный белый мундир с золотой эмблемой Управления космической добычи на груди, и без привычного для всех утяжеляющего костюма. Ходили слухи, что Йейтс отказался носить утяжеляющий костюм, имитирующий земное тяготение, сказав, что собирается умереть на Луне и ему незачем добавочная костная масса на случай возвращения на Землю. Он выглядел уставшим, хотя явно старался не показать этого.
– Дэкерт, ты когда-нибудь читал фон Клаузевица? – спросил Йейтс, накапав в виски немного воды. – «Война есть продолжение политики, только другими средствами».
– Помню эту цитату.
– Ну, в таком случае ты изрядно помешал этим «другим средствам». И много людей на Земле разозлились.
– Я всего лишь землекоп, Йейтс. Что именно ты хочешь сказать?
Йейтс размешал виски с водой серебряной барной ложечкой, чтобы выпивка стала холодной. Повернулся, протягивая один из бокалов Дэкерту.
– Я пытаюсь сказать… я несколько удивлен, что еще никто не заявился на Луну, чтобы убрать тебя в черный мешок.
– Они уже пытались, помнишь? Но я еще здесь. Скажи следующему, чтобы он получше ко мне присмотрелся.
Йейтс покачал головой. Обогнул большой круглый стол – судя по всему, сделанный из натурального дерева и обсидиана и стоящий целое состояние с учетом доставки с Земли. Сел в черное кожаное кресло с высокой спинкой.
– Какая суета, – сказал он. – Я этого не понимаю. Были времена, когда бизнес на Луне был исключительно бизнесом. А теперь все хотят совать нос в чужие дела. Это… так непрофессионально.
– Я не в настроении обсуждать с тобой теорию бизнеса или политики, Йейтс. И я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать оправдания. Я пришел, чтобы выставить свои условия и выяснить, когда мне оплатят счет.
Йейтс откинулся на спинку кресла и отпил небольшой глоток скотча. Его седые брови нависали над бокалом, будто крылья кондора. Он оглядел лицо Дэкерта.
– Счет, – прошептал он. – Хорошо, коммандер. Каковы ваши условия?
Дэкерт встал и подошел к панорамному окну во всю наружную стену цилиндрического кабинета Йейтса в углу станции, из которого открывался отличный вид на залитые солнечным светом равнины лунного Северного полюса. Увидел внизу астронавта, прыжками движущегося по поверхности к башне хранилища на краю территории станции. Дэкерт посмотрел на небольшие клубы пыли, вздымающиеся у него из-под ног.
– Очень простые. Двусторонний запрет на оружие в космосе. И работа на Юпитере для моей команды.
Йейтс кашлянул в кулак.
– Что ж, не мелочишься. Дэкерт, ты действительно думаешь, что сможешь их шантажировать? В определенный момент в округе Колумбия придут к власти другие люди, и им будет плевать, если ты раскроешь грязные тайны их предшественников.
Дэкерт отвернулся от окна.
– Я уверен, Йейтс, что так и будет. Но пока что думаю, им не плевать, а остальное не имеет значения. Дай знать тем, кто остался на своих постах: если кто-то из моей команды в ближайшие несколько лет слишком кстати для них умрет, мой скромный документальный фильм про Тэтча, делающего всякие гадости, разойдется по всей Сети, вкупе с изрядным количеством другой информации.
– Но запрет на оружие в космосе? – сказал Йейтс, усмехнувшись. Поставил бокал на каменный подстаканник и потер морщинистый лоб указательным пальцем. – Все равно что потребовать мира во всем мире.
Дэкерт пожал плечами и вернулся к креслу.
– Все равно что связь на одну ночь в Вегасе. Возможно, это не будет иметь никакого значения уже через месяц, но сейчас это самое то. Я просто хочу приобрести немного времени, чтобы моим людям вскорости не пришлось снова уматывать от ракетного обстрела. А вот когда нас не станет, можете начинать войну хоть по всей системе, придурки.
Йейтс задумался. Дэкерт уже знал из разных источников, в каком неприятном положении оказалось правительство. Пэрриш и остальные журналисты на Земле ломились в высокие двери в Вашингтоне и Пекине, поскольку на Землю просочились слухи об уничтожении нескольких американских и китайских добывающих станций. Главные базы остались в целости, но «Море Ясности-1» и «Новый Пекин-2» были стерты с лица Луны наряду с несколькими станциями поменьше – и у американцев, и у китайцев. Его друг Лин Цзы погиб, а вместе с ним еще двенадцать китайских горняков и солдат. Цзы оставался на посту до последнего, пока американская ракета не пронзила станцию, убив и его. Дэкерт знал, что китайское правительство ни за что не разрешит эвакуировать станцию, но в глубине души даже немного завидовал Лину, его последнему отважному поступку. Кто из них лучше в конечном счете? Цзы в последний раз доказал, что он, и с большим запасом.
У американцев погибли девять человек, в том числе Хейл, Тэтч и экипаж десантников на шаттле. Уничтожено на миллиарды долларов инфраструктуры; туризм, межпланетные перелеты и энергетические франшизы на Земле оказались под угрозой. Добыча гелия-3 у американцев и китайцев остановилась не на один месяц.
А потом все прекратилось, будто затвор фотоаппарата закрылся.
Радиоактивная пыль последствий начала просачиваться за высокие двери. Бывшего начальника Управления анализа окружающей среды, который на тот момент руководил ВМС и баллотировался в президенты, тихо освободили от должности. По слухам, он сам подал в отставку по состоянию здоровья и отказался продолжать предвыборную гонку. Некоторые головы покатились в буквальном смысле – по большей части среди двухзвездных генералов и высокопоставленных бюрократов.
Но почему же китайцы согласились пойти на мировую? Почему они были согласны молчать насчет однодневной войны, которую со всей очевидностью начала другая сторона? Вот этого Дэкерт выяснить не мог. И сейчас, судя по его лицу, Йейтс намеревался рассказать как раз об этом.
– Ты в курсе, что Тэтч был прав насчет китайцев? – наконец сказал Йейтс. – Они серьезно занижали данные по своей добыче гелия-3, предоставляемые в МКА, а еще вели сепаратные переговоры в Нидерландах и Перу, чтобы лишить нас очень крупных контрактов. Кроме того, они украли у нас документацию на МГД-двигатель «Магеллана», и это стало величайшим успехом разведки в двадцать первом столетии. Ходят слухи, что они запустят «Ян Ливэй» к Урану еще до следующего лета, и он окажется там раньше, чем мы окажемся на Юпитере. Они стали новым крутым парнем квартала. Они нам ногу на горло поставили, и, похоже, им плевать, что мы это поняли.