Эрика взяла его раненую руку, чтобы осмотреть порез, и переплела его пальцы со своими.
– Именно на это я и наделась.
***
Тамас лежал на поросшей деревьями вершине холма неподалеку от Королевского леса. С холма открывался вид на его дом. Спину и плечи припорошило снегом, локти болели от того, что он полночи на них опирался. Глубокий пороховой транс отгонял холод и желание заснуть. Рядом дремала Эрика, завернувшись в шинель и меха.
После схватки с Дьенн не прошло и двенадцати часов, а погони все не было. Пока что. С его позиции открывался вид на три мили на юг, где пролегал ведущий к Адопесту тракт, и на запад вдоль края Королевского леса. Если придут к нему домой, он заметит их задолго до того, как они увидят его.
И самое главное, его пуля сбросит противника с лошади прежде, чем тот услышит выстрел.
Тамас слегка пошевелился и глянул на Эрику: щеки покраснели от холода, лицо умиротворенное. Проглотив комок в горле, он подавил желание посмотреть на скатку – его скатку, – которую они делили этой ночью.
В шинели вдруг стало жарко.
Он потряс головой, пытаясь привести мысли в порядок. Что бы ни случилось между ними, это больше не повторится. Ему придется исчезнуть, может, и вовсе покинуть Адро. Эрика затаится на пару недель, пока не выяснит, известно ли Дьенн ее имя. Тамас больше никогда ее не увидит, не поговорит с ней.
Тамас решил сказать ей об этом, когда она проснется. Его мысли словно пробудили Эрику. Она перевернулась и потянулась.
– Доброе утро, – тихо сказала она, не открывая глаз.
Тамас сглотнул.
– Хорошо спалось?
– Очень, – едва ли не промурлыкала она.
Тамас моргнул, пытаясь вспомнить, что собирался ей сказать. Наверняка что-то важное.
– Кто-нибудь приходил?
– Нет, насколько я видел.
– Который час?
Тамас поднял голову к голым ветвям. Небо было затянуто низкими облаками, солнца не видно. Он убрал окоченевшие пальцы с приклада штуцера и выудил из кармана часы.
– Половина двенадцатого.
– Ты спал? – спросила она.
– Нет.
– Я могу покараулить.
– Я все равно не засну, – сказал он. – Слишком много пороха принял.
Эрика села и потянулась.
– По-прежнему считаешь, что тебя будут искать здесь?
– Понятия не имею. Если Совету известно об этом доме, то да. Мне остается только ждать и наблюдать.
– И как долго?
– Пару дней? Неделю-две? Я предпочитаю схватиться с тем, кого они пошлют, в месте, которое выберу сам.
– Вряд ли я смогу отсутствовать так долго, – сказала Эрика. – Родители забеспокоятся.
– Кстати насчет этого – тебе следует вернуться в город как можно скорее. Не стоит вызывать подозрений.
Эрика одарила его кокетливой улыбкой.
– Тебе не нравится моя компания?
– Послушай, это…– Тамас замолчал, в голове было пусто. Он столько времени сдерживал рвущиеся наружу слова, что теперь, когда слов не нашлось, растерялся. – Насчет прошлой ночи...
– Признайся, я произвела на тебя впечатление.
– Я говорю не о схватке. Я о том, что было после.
– Я тоже.
Тамас кашлянул.
– Я серьезно.
Лица Эрики посуровело.
– Извини. Я знаю. За тобой, скорее всего, охотится королевский Совет. Может, и за мной. Немного в голове не укладывается. Я просто избегаю этой темы.
– Я не об этом...
– Я знаю о чем, – оборвала его Эрика. – И считаю, что бесполезнее разговора сейчас быть не может.
Рот Тамаса захлопнулся. И не поспоришь. Он поразмышлял, что ответить. Он старше нее на семь или восемь лет. Не самая большая разница в возрасте, но ему казалось, что он должен быть главным в их отношениях. На деле же он чувствовал что угодно, только не это.
– Ты должна уехать туда, где твоя семья сможет защитить тебя от гнева Совета, – сказал Тамас.
– Я так и сделаю. Как только ты будешь в безопасности.
Тамас едва не фыркнул от смеха. Он бывалый солдат, а она изнеженная аристократка. Зачем ей его защищать?
– Этому не бывать.
Он все еще пытался свыкнуться с последствиями сражения с избранной и решить, можно ли спасти карьеру.
– Я молода, – уперлась она. – Времени у меня хоть отбавляй.
Он покачал головой.
– Зачем тебе это?
Эрика приподнялась на локте.
– Потому что ты мне нравишься. Или это не ясно? – Она помолчала. – Считаешь, я наивная и глупая?
– Слегка.
Он ей нравился. От этих слов Тамас почувствовал себя восторженным юнцом и тут же устыдился. Он солдат. Простолюдин, гордый своим происхождением, прыгнувший выше головы. Что ему делать с аристократкой?
– Я и правда наивная, – признала она. – Но не глупая. Неужели ты думаешь, что я здесь из-за мимолетного каприза? Что я ищу острых ощущений в объятиях опасного человека?
– Это приходило мне в голову, – честно признался Тамас, тут же пожалев о сказанном.
Эрика ткнула пальцем ему в грудь.
– Ты спрашивал, почему я хочу научиться пользоваться своими силами. Вчера вечером ты спросил, что я имела в виду, когда сказала, что возвращаю долг, спасая твою жизнь. Я отвечу на оба вопроса, капитан Тамас. Впервые я услышала твое имя, когда тайком провезла беглую девочку-порохового мага под носом у кезанских Гончих в Будвил всего за несколько дней до нашей встречи.
– Ты это сделала? – выдохнул Тамас.
Гончие были королевскими охотниками на магов. Если бы Эрику поймали, ее бы ждали пытки и казнь, несмотря на родовое имя.
Эрика продолжила, проигнорировав его возглас:
– Девочка, которую я перевезла через горы, смогла попасть в Будвил, потому что стражники были готовы к появлению беглых пороховых магов и впустили ее, несмотря на Гончих у нее на хвосте – у меня на хвосте. И поступили они так не ради денег, а из-за вина и новых сапог, которые ты им привез. Но важнее всего, потому что они тобой восхищаются и тебя уважают.
Тамас был поражен. Он всегда считал, что аристократы ставят себя выше других, за очень небольшими исключениями. Эрика уже проявила себя гораздо лучше любого аристократа, которого он встречал в жизни, но это превосходило воображение.
– Ты рискнула всем, – сказал Тамас.
– Да.
– Ради чего?
– Чтобы спасти жизнь ребенка, который не заслуживал смерти. Эта причина показалась мне достаточно веской. Вот почему я хочу стать сильнее и быстрее. Потому что я поступила так не в последний раз.
Все, за что сражался Тамас, вдруг показалось мелочным. Разумеется, он добивался повышения, чтобы в один прекрасный день изменить жизнь обычных людей, но бился он прежде всего ради собственной выгоды и чести. В конце концов, ему терять нечего, кроме собственной жизни. А этой девушке есть что терять, и она с этого ничего не получит.
– Возможно, все это время я ошибался насчет аристократов.
Эрика рассмеялась.
– О, ты прав насчет большинства. Но среди нас есть те немногие, что пытаются быть лучше, чем от них ожидают. Я хочу сказать, что мы бы не ушли от Гончих, если бы стражники на адроанской границе не были бы о тебе столь высокого мнения. Ты спас мою и ее жизнь, и именно поэтому, в конечном счете, я тебя отыскала.
– Я... польщен.
Тамас взял ее руку, нежно прикоснулся губами к костяшкам пальцев и подумал, может, он, вопреки всему, влюбился. Душераздирающая, запретная мысль.
– Не стоит. Я никогда не видела такого огня во взгляде, как у тебя, когда мы впервые встретились. Тебя ждут великие дела. – Эрика глянула на свои ладони. – Видишь, я только что отказалась разговаривать на эту тему и вот все-таки говорю. Думаю, достаточно.
Она подалась вперед и поцеловала его, и он на несколько минут позабыл обо всем на свете.
Тамас принял решение. Он не станет ждать и прятаться, гадая, не охотится ли за ним королевский Совет, не разрушена ли его жизнь и карьера. Будь проклят этот Совет.
Он поднялся и размял затекшие ноги.
– Ты куда? – спросила Эрика.
– Повидаться с королем. Только он может отозвать королевский Совет.
«И это единственная надежда остаться в Адопесте, рядом с тобой», – добавил он мысленно.
– Думаешь, это хорошая идея?
– Нет, – ответил Тамас. – Вовсе нет.
***
К удивлению Тамаса, на въезде в город его ждал гонец в королевских цветах с повесткой, согласно которой Тамас должен был немедленно явиться к королю. Его сопроводили на восток, в объезд вдоль стен Адопеста, прямо к Воздушному дворцу.
Тамас и его единственный сопровождающий добрались до дворца к вечеру. Его беспокойство усилилось, когда они свернули на гравийную дорожку, вьющуюся вверх по склону холма. Он чувствовал на плечах взгляды всей королевской гвардии и вспомнил, как в прошлый раз осознал: если герцог Линц на него нападет, они ничего не предпримут.
В конце концов, гвардейцы заботились о безопасности короля, а не какого-то выскочки простолюдина. Если они не собирались препятствовать герцогу Линцу, то и от избранной не защитят.
Когда они подъехали к фасаду дворца, Тамас увидел избранную Дьенн всего за миг до того, как она увидела его. Она стояла перед серебряными дверями, ведущими в главный вестибюль, скрестив руки на груди и стиснув зубы, в окружении нового отряда охранников. Вид у нее был ничуть не хуже, чем перед их стычкой – скорее всего, руку исцелил один из ее соратников.
Их взгляды встретились, и она скривила губы. Тамас потянулся к карабину, но вспомнил, что его забрали гвардейцы. Он приготовился к неизбежной магической атаке.
Ничего не произошло.
Насмешка Дьенн превратилась в жестокую улыбку. Она просто наблюдала, как Тамас едет мимо вслед за гонцом. Он обернулся в седле: теперь его беспокоила эта улыбка. Почему она не напала? Что задумала?
Гонец вел Тамаса вдоль фасада, пока они не добрались до маленькой двери. Здесь они спешились, и Тамаса завели внутрь. Он вдруг понял, что впервые входит во дворец при свете дня. И впервые – через эту дверь. Есть ли в этом какой-то скрытый смысл? Или просто стечение обстоятельств?
Не стоит обольщаться. Железный король по-прежнему ведет игру со своими избранными. Игру, в которой Тамаса убьют.