Из-за дальнего угла, показываясь и скрываясь, вырвался мотоцикл и понесся через перекресток. На мотоциклисте была противогазовая маска, он склонялся к рулю и не переставая нажимал сирену. Он пронесся, как тень, и затерялся в перспективе улицы.
Жизнь замирала. Люди каменели. Останавливались авто и вагоны. Наступила на один момент тишина, дикая и неестественная. Тысячи бледных лиц поднялись к небу.
А небо уже ломалось и дрожало в ощупывающих его лучах. Среди зловещих туч выступило и вновь исчезло плоское крыло аэроплана. И в то же время дробный гром пропеллеров, падая сверху страшной музыкой, проник в цепенеющее сознание обреченных.
И тогда улица ожила. Люди поняли, в чем дело, поняли, что нужно бежать. Две машины с треском сшиблись на углу. Ехать было нельзя, – все устремилось в одном направлении.
Бежать, укрыться куда-нибудь, все равно куда. Люди соскакивали с машин и бежали на тротуары. Надписи вспыхивали вдоль домов:
«Граждане, спокойствие! Граждане, надевайте противогазы! Не толпитесь у противогазовых убежищ!»
– Амадей Брукс с семьей бежал на самолете! – крикнул голос с тротуара.
Фрайс взглянул. Курчавый рабочий выкрикнул эти слова. Его выпуклый лоб был рассечен, кривая струйка крови медленно текла по щеке.
– Капиталисты приготовились, – кричал рабочий. – у них есть свои убежища, туда пускают за большие деньги. Я хотел попасть туда, видите! Он поднял руку ко лбу. В следующий момент толпа унесла его.
Амос Фрайс растерялся. Не то чтобы растерялся, по в строгий, выработанный заранее план вдруг ворвалась сама жизнь, нарушив его логическое развитие. Оставаться здесь – среди авто, на виду у всех – это будет самое лучшее. Но наверху начинается бой, за распылением последует обстрел снарядами. Бежать вместе с другими…
Дикая сцена разыгралась в двух шагах от него. Толпа бежала неизвестно куда, противогазовых убежищ не хватало. Из-за масок уже сражались. Богато одетый человек в маске выбежал из дома и остановился на ступеньках подъезда. Несколько других с криком бросились к нему.
Они требовали противогазов. Человек в маске опустил руку в карман, в его кулаке блеснул револьвер. Размахивая им, он стал пятиться к двери.
Кто-то из толпы бросился к нему и упал, размахивая руками.
Джентльмен выстрелил два раза. Потом на него навалились. Разорванный противогаз взлетел в воздух. И тут обычный здравый рассудок изменил доктору Фрайсу.
Он решил скрыться в более безопасное место. Уйти от толпы куда-либо в переулок, забежать в какой-нибудь дом, спрятаться. Фрайс вылез из авто и слился с людским потоком. Подхваченный толпой, потеряв возможность двинуть хотя бы одним членом, он побежал вперед, семеня ногами, думая об одном – не упасть под ноги этой живой лавине.
Вверху начался бой. Гремели зенитные орудия, самолеты города тусклыми крестами скользили вверх, к неподвижно ждущей их враждебной эскадрилье. Небо рушилось и возникало снова, вырывая из тьмы отдельные эпизоды боя.
А толпа неслась вперед и вперед, слишком испуганная, чтобы остановиться, слишком плотная, чтобы предпринять что-либо разумное. Люди выбегали отовсюду, из всех домов, из всех переулков. Люди падали под ноги друг другу. И все же толпа росла и росла. Со страшным сердцебиением, задыхаясь в плотной резине, Фрайс все быстрей перебирал ногами.
Поток свернул в переулок. Блестящие магазины кончились – здесь чаще встречались бакалейные и закусочные лавки. Перед глазами Фрайса в диком танце мелькали пестрые вывески. Противогаз на нем сполз, он видел только одним глазом. Новая картина на миг приковала его внимание.
В двух шагах перед ним бежал рабочий с израненным лбом, верней не бежал – толпа, стиснув, тащила его. Рот его был судорожно сжат, кровь из раны текла все сильнее.
И вдруг голова нырнула вниз. Рабочий что-то крикнул, кровавое, полное яркого ужаса лицо показалось снова, затем исчезло совсем. Бегущие сзади приподнялись, как бы минуя невысокую горку. Под своими ногами доктор Фрайс почувствовал что-то мягкое, скользкое, еще не перестающее шевелиться.
Это было сверх человеческих сил. Доктор рванулся вбок, в сторону, куда угодно, только не в ногу с этими одичавшими людьми. Толпа подавалась.
Острым локтем он уперся в женскую обнаженную грудь. Стены надвигались на него. Он рванулся снова и, ступив в пустоту, с ужасом начал падать в темный бездонный провал…
Когда он очнулся, ему показалось, что огромный камень навалился на ногу. Тело сильно болело, нога же, огромная и омертвелая, ныла, будто схваченная тисками. Он сел, поправил противогаз и с трудом повернул голову.
Он сидел на каменной площадке, перед открытой дверью какого-то помещения. Две лестницы, параллельные мостовой, спускались сюда от тротуара. Наверху слышались топот и гул бегущей толпы. Доктор шевельнулся и со стоном пополз в помещение.
Круги красные и черные плыли перед его глазами. В этих кругах проступила сначала фигура человека в пиджачной паре, с русой бородкой и бледно-голубыми глазами на белом испуганном лице. И уже затем прояснился фон – внутренность закусочной с полными блюдами на прилавке, с рядом бутылок вдоль полки на стене.
Человечек отступал, не сводя глаз с Фрайса. Доктор был страшен в эту минуту. Он был без шляпы, серый резиновый череп и стеклянные глаза смотрели из-под бинта, съехавшего набок. Он попробовал встать и удержался на одной ноге, обеими руками опираясь на прилавок.
– Что случилось? – резко спросил человечек, и его голос, как сквозь сон, прозвучал в сознании Фрайса. – Революция? Землетрясение? Хозяин ушел узнать и не вернулся. Кто вы такой и как сюда попали?
– Налет аэропланов! – хрипло крикнул Фрайс, он покачнулся и еле удержался за стойку. – Налет аэропланов. Город в газовом тумане. Живей, есть у вас противогаз? Скорей надевайте его.
Приказчик секунду стоял в нерешимости, потом схватил с полки противогаз и торопливо натянул на голову.
– Подвал, есть у вас подвал? – снова крикнул Фрайс. Он кричал, склоняясь к самому уху лавочника. – Это одно спасет нас. Дайте ключ, дайте же ключ, говорю вам!
Приказчик колебался. Фрайс снова схватил его за плечо.
– Вы не верите? Вы боитесь ловушки? Верьте мне, – я Фрайс, доктор химии Фрайс. Вы слышали обо мне? Откройте подвал – и вы избежите смерти. Вы слышите?
Наверху, заглушая все звуки, заглушая гул толпы и звон разбитых стекол, раздался громовой удар. Минуту царило молчание, потом гул снова возобновился.
– Это первый газовый снаряд, – крикнул Фрайс. – Там смерть! Город заливают газом. Торопитесь – или мы опоздаем.
Доктор шагнул вперед, и невыносимая боль кольнула его. Холодный пот покрыл лицо. Стиснув руки, он повалился на стойку.
– Помогите мне, – тихо сказал он, – я, кажется, сломал ногу.
Человечек с бородкой и голубыми глазами не слышал его. Он быстро взял ключ и направился в заднюю комнату. Фрайс пополз за ним.
В стене этой комнаты была тяжелая низкая дверь. Приказчик открыл ее. Фрайс сорвал зараженное пальто, бесполезный теперь бинт. Они закрыли дверь и спустились по лестнице вниз.
Продуктовый погреб закусочной лавки был низкой небольшой комнатой с земляным полом и кирпичными стенами. Здесь было холодно и сыро – это с радостью заметил Фрайс. Слабая лампа освещала бочонок в углу, груды мешков, телячью ногу, свисающую с потолка. Фрайс снял противогаз и обернулся к приказчику.
– Здесь холодно, и дверь крепка, – бодро сказал он. – Газ не проникнет сюда. Но на всякий случай – придвиньте к двери эти мешки. Нужно хорошенько закрыть ее. Ну, теперь мы в безопасности.
Он сел на пол и закрыл глаза. Его нога болела меньше. Он был почти счастлив, так удобно устроившись на первое время. Но тихий голос приказчика привел его в себя.
– Доктор Амос Фрайс, – зазвучал этот голос, и Фрайс задрожал, услышав свое имя, – сэр, вы знаете, конечно, какой газ пустили на город. Это, конечно, не фрайсит, не газ, изобретенный вами. Но почему вы в этом странном костюме.
Наступило молчание.
– Прошу вас, – сказал Фрайс упавшим голосом, – прошу вас, дайте мне чего-нибудь выпить. Я очень устал, и у меня болит нога…
Приказчик возился с бутылкой, а тем временем Фрайс старался собрать свои разбросанные мысли. Да, этот человек на краю смерти… Нет, не то… – он сделал огромный промах, открыв свое имя… Ведь, этот человек – труп, по крайней мере, десять минут он жил и двигался в смертельном тумане. Знает ли он свойства газа? Из его кармана торчал номер вечерней газеты, в которой в статье о Фрайсе было изложено действие великого изобретения. Но тогда… он будет умирать, зная… Зубы Фрайса звякнули о стакан, когда он залпом выпил душистое и крепкое вино.
– Я еще не знаю, что за вещество этот газ, – отрывисто сказал он. – Нужен анализ… Вы… вы, ведь, не чувствуете себя плохо?
Они снова долго молчали.
– Сэр, – доверчиво сказал человечек, – но вы уверены, что это не ваш газ? Я читал: он действует не сразу… Он покрывает нарывами тело. Прежде всего глаза…
Страшно побледнев, он вдруг зажмурил веки. Стоя посреди подвала, он поднес к ним сжатый кулак. Он попробовал улыбнуться, но улыбка не вышла на задрожавших губах. Он сильно протер глаза и растерянно взглянул на Фрайса.
– У меня, – сказал он отчетливо и хрипло, – у меня немного жжет глаза… Если я ослепну… Доктор…
Его фигура потонула в густом мраке. Лампочка мигнула и потухла. Веки Фрайса заполнила густая ночь.
Слабый крик раздался около него. Дрожащие руки схватили его за плечо. Вскрикнув от резкой боли, он оттолкнул от себя цепкое тело.
– Не хватайтесь за меня! – крикнул Фрайс, и сам не поверил своему голосу. – Слышите, не смейте за меня хвататься! Вы не ослепли, стала электростанция, служащие истреблены или разбежались. Вы спасетесь, уверяю вас, вы спасетесь, как и я.
Ответом было молчание. Кто-то тяжело сел на пол. Вино горячо разливалось по жилам Фрайса.
– Сэр, – снова сказал человек из мрака, голос его заставил Фрайса похолодеть, – сэр Амос, ради всего святого, есть у вас спички?