Кейл, сдерживая слёзы, опустился на корточки у изголовья кровати.
— Джак?
Струпья на его горе оторвались, и в животе открылась дыра. Затем хлынули слёзы. Он не мог их остановить. Он вытянул руку и осторожно коснулся щеки хафлинга. И отдернул, затаив дыхание.
Голос Ривена раздался из-за спины, заставив Кейла вздрогнуть ещё раз.
— Он всё ещё теплый, — сказал Ривен. — Я не мог похоронить его вот так. Поэтому оставил здесь. Проверяю его каждый день. Ничего не изменилось.
Кейл кивнул, но не обернулся. Тени кровью текли с его кожи, клубились вокруг него. Он смотрел на Джака, надеясь, боясь, изумляясь. Что это значит? Казалось, глаза Джака могут открыться в любой момент. Значит ли это, что Джак хочет вернуться?
— Это невозможно, — всё, что он смог сказать.
Ривен встал рядом с ним и посмотрел на Джака.
— И всё же вот он здесь.
Кейл помотал головой.
— Почему? Как?
Ривен искоса посмотрел на него.
— Кейл, я думаю… он тоже ждёт. Как теневые ходоки.
— Чего? — начал говорить Кейл, но с первой попытки не смог совладать со своим голосом. — Чего?
— Чтобы ты отпустил его, — Ривен указал на Джака. — Он в точности такой, каким ты оставил его, когда остановил своё воскрешающее заклятие посередине. Отпусти его наконец.
Глаза Кейла увлажнились. Он полез в карман и взялся за деревянную трубку Джака. Он попрощался со своим другом, но знал, что так и не отпустил его, не до конца. Поэтому он набросился на Маска в переулке. Поэтому каждую полночь он зажигал эту трубку. По этой причине он носил в животе свинцовый груз вины. Он попросил Ривена похоронить Джака. И никогда не посещал могилу, или то, что считал могилой.
Кейл вспомнил про своё обещание Джаку и слова вылетели наружу прежде, чем он смог остановиться.
— Я обещал ему, что попытаюсь быть героем.
Ривен не засмеялся и даже не ухмыльнулся, снова удивив Кейла.
— Ты сдержишь это обещание. Я помогу тебе, поскольку ты Первый. Таково моё обещание. А сейчас… отпусти его.
Кейл покачал головой, потекли его слёзы. Ривен положил ладонь ему на плечо.
— Ты должен. Что бы не надвигалось, больше нет места сомнениям, нет места вопросам. Место осталось только мне, тебе и повелителю теней. Не больше и не меньше.
Кейл услышал правду в его словах, знал, что это правда.
— Ты кто, во имя Девяти Адов, такой? — спросил он Ривена и попытался улыбнуться. — Этот храм забрался тебе в голову.
Ривен встретился с ним глазами.
— Забрался, но не так, как ты думаешь. Кейл, я Второй Маска. Мы больше, чем товарищи, больше, чем друзья. Я буду стоять у твоего плеча, что бы не произошло. А сейчас… будь Первым.
Кейл посмотрел в его уцелевший глаз и вспомнил адресованые ему слова Маска в переулке: «Делай то, для чего ты был рождён».
— Будь Первым, — повторил Ривен.
Кейл сглотнул, заставил себя расправить плечи.
— Значит, вот как это будет, да?
— Иначе быть не может.
Кейл посмотрел на Джака, потом обратно на Ривена, и кивнул. Он накрыл своей ладонью ладонь хафлинга.
— Иди, — сказал он Джаку, и это было искренне. — Спасибо тебе за второй шанс. Ты всегда будешь моим другом. Но этого довольно. Отдыхай.
Плоть Джака начала остывать под его рукой. Кейл не убрал её. Он сжал крохотную ручку Джака в своей, сделал глубокий вдох и повернулся к Ривену.
— Лопаты?
Тот кивнул.
— Где-то здесь.
— Я понесу его, — сказал Кейл. — А ещё, возьми что-то маленькое и острое.
Ривен вопросительно взглянул на него, но Кейл не стал объяснять. Он поднял тело своего друга и вынес его из комнаты, вниз по лестницам, наружу из храма. Оказавшись в ночи под открытым небом, он как простой человек своими ногами взошёл на вершину небольшого холма неподалёку от храма. Отсюда открывался вид на остров, но не на море, и это было хорошо. Джак не любил море.
Кейл сел на землю и стал ждать Ривена. Джак становился всё холоднее; его тело коченело.
Вскоре пришёл Ривен с двумя железными лопатами. Вместе с ним пришли собаки. Первый и Второй Маска вместе вырыли могилу и осторожно опустили в неё своего друга и жреца Брандобариса. Гроба у них не было. Собаки наблюдали за происходящим.
Кейл бросил первую лопату земли на Джака. Ривен молча помогал ему закопать могилу. Собаки завыли. Кейл и Ривен работали до тех пор, пока не похоронили Джака. Кейл хотел воткнуть в насыпь деревянную трубку друга, но Ривен сказал ему:
— Он хотел, чтобы ты оставил её себе.
Кейл посмотрел на трубку, кивнул и положил её в карман.
— Ты принёс, что я просил?
Ривен кивнул и достал маленький, плоский нож с закруглённым остриём.
— Маленький и острый, — сказал он.
Кейл проверил остроту и нашёл её удовлетворительной. Он опустился на колени рядом с могилой и принялся обрезать свои волосы, сначала до короткой, неровной длины, потом до мелкой щетины, потом сбрил их полностью. Ветер сметал срезанные волосы прочь, и собаки принялись гоняться за ними. Кейл оставил множество порезов на своём скальпе, но каждый раз боль и кровотечение длились лишь одно мгновение, прежде чем эссенция тени в его теле заживляла рану.
Ривен следил за этим в молчании.
Когда Кейл закончил, он встал, вернул нож Ривену и провёл ладонью по своему лысому черепу. Тени сочились с него, и Эревис чувствовал, что стал самим собой.
Ривен посмотрел на него, кивнул.
Кейл достал трубку Джака, набил её табаком и закурил у могилы. Ривен достал собственную трубку — похожую на ту, что Джак когда-то отдал убийце — и присоединился к Кейлу. Потом они взяли лопаты и пошли обратно к храму.
Теневые ходоки ждали их на подъёмном мосту. Тени клубились вокруг них, вокруг Кейла, вокруг Ривена. Ветер развевал их плащи.
Кейл приблизился к предводителю.
— Скажи мне своё имя.
— Наян, — ответил человек, его голос шелестел, как дождь.
— Наян, — повторил Кейл, пробуя слово на вкус.
Наян повернулся к своим товарищам и стал указывать на каждого по очереди. Ходоки кланялись, когда звучали их имена. «Шадем, Вирхас, Эринд, Динд, Скелан и Датем».
— Эревис Кейл, — представился Эревис.
— Драсек Ривен, — сказал Ривен.
Наян кивнул каждому и поднял свои руки:
— Вы правая и левая рука повелителя теней, который по-прежнему говорит через вас.
— Это так, — согласился Кейл, которому слова Наяна понравились больше «Первого» и «Второго».
Наян продолжил:
— Мы слуги повелителя теней, и значит, слуги его Избранных.
— Вы предлагаете нам помощь? — поинтересовался Ривен.
Наян кивнул один раз.
Кейл посмотрел в глаза теневых ходоков.
— Вы получали раны. Это сразу видно. Но получать раны — недостаточно. Где ваше оружие?
Наян поднял руки снова, коснулся своих локтей, своих ног, своих коленей. Эревис понял — теневые ходоки сражались без оружия. Кейл знал, что некоторые так умеют, хотя для этого требовались годы тренировок и дисциплины. Он решил быть с Наяном откровенным.
— Мы не самые… милые люди, Наян. Ты понимаешь, о чём я?
— Я знаю, что вы такое, — ответил Наян, не отводя глаз от взгляда Кейла.
Кейл смотрел в его лицо, изучая невозмутимое выражение Наяна. Он был знаком со многими убийцами, и у всех были такие же холодные, мёртвые глаза. Такие были у Ривена. Были у Кейла.
И у Наяна.
Кейл кивнул и оглянулся на Ривена.
— Они идут с нами. Все.
— Поспите и приготовьте своё снаряжение, — сказал теневым ходокам Ривен. — Завтра ночью мы нападём на Дыру Йонна.
Когда ходоки ушли, Ривен заметил:
— Похоже, они тоже закончили ждать.
Глава пятнадцатая
По настоянию Виса Тамлин решил встретиться с представителем Шадовар без других членов Старого Чонселя.
— Шадовар предпочитают закрытые переговоры, — сказал Вис.
Тамлин стоял за полированным столом в комнате для переговоров во дворце. Волшебные защиты охватывали его, и само помещение тоже было закрыто для для магической слежки и телепортации. Освещали комнату сияющие шары в углах.
Делегация Шадовар прибыла в полночь с помощью магических средств. Дюжина мужчин в тёмных доспехах с широкими мечами вышла из ночи и вошла в Селгонт через Монтаррские ворота. Почетная стража скипетров провела делегацию по ночным улицам города, и тёмные незнакомцы стали предметом сплетен в тавернах. Тамлин предоставил Шадовар покои в восточном крыле дворца. Позволив им какое-то время обустроиться, он попросил об официальной встрече с послом Шадовар, Риваленом Тантулом, принцем анклава шейдов.
Тамлин не знал, чего ожидать. Он никогда не встречал никого из анклава шейдов, а ставки были как никогда высоки. Селгонту нужна была поддержка снаружи Сембии, иначе город падёт перед собирающимися армиями главной правительницы. Тамлина, его семью, Старый Чонсель и знать Саэрба повесят, как предателей.
Тамлин успокоил себя, вспомнив слова, которые его отец обычно говорил перед важными торговыми встречами: «Люди всегда остаются людьми, какой бы пост они не занимали». Он прошептал эти слова себе под нос, слушая приближающиеся шаги Ривалена Тантула.
Рядом стоял Вис. На обоих мужчинах были надеты их лучшие жилеты и рубашки. На столе стоял серебряный поднос со сладостями, хлебом и сыром, а рядом с ним — две бутыли вина. С потолка свисало знамя с гербом Селгонта. Тамлину казалось, что помещению не достаёт подобающих такой встрече церемониальных украшений, но за такой короткий срок они сделали всё, что смогли.
— Ну вот и они, — тихо сказал ему Вис. — У них необычная внешность. Не позволяй этому обеспокоить себя.
Дверь в комнату отворилась, и дворцовый распорядитель Триистин, одетый в свой лучший наряд, объявил о приходе посла:
— Милорд хулорн, представляю вам Ривалена Тантула, принца анклава шейдов, эмиссара Шадовар.
Тьма туманом окутала Триистина, когда высокая фигура шагнула в помещение мимо него. Ривален Тантул был лишь немногим ниже Эревиса Кейла. На тёмном, угловатом лице с крупным острым носом светились золотые глаза. Длинные чёрные волосы опускались на широкие плечи. Монотонный плащ не скрывал висевшего на поясе узкого меча. Тьма то липла к нему, то струилась наружу.