Перед этим, в приступе благородной злости, ответила на присланное с утра приглашение Каэла. Он звал меня на прогулку. Прогулку… После того, что я увидела, меня аж передёргивало от перспективы остаться с ним один на один.
Хорошо хоть не на пикник у алтаря с закуской в виде человеческих пальцев.
Я злилась. Я кипела. Я размышляла, зачем я ему? Для еще одного ритуала? Для каких-то игр культа? Для того, чтобы привести очередную жертву попозже, когда звёзды встанут в нужную фазу?
В поместье де Монтеверде меня встретила служанка и провела в сад. Там Вивьен и Теодор горячо спорили о чём-то, но, увидев меня, мгновенно замолчали.
Я вручила Вивьен письмо – просила передать его отцу, сообщив, что это очень важно. Поболтала немного, отвечая на её тонкие расспросы о своём настроении.
Теодор молчал. Изредка поглядывал на меня со сдержанностью каменной статуи.
Когда я уже собралась домой, Тео догнал меня у входа. Сунул в руки простенький браслет. Серебро. Резьба. Лунный камень.
– Может пригодиться, – сказал он, как будто дарит мне носовой платок, а не пусть простенькое, но украшение.
Слишком спокойный. Слишком серьёзный. И слишком многозначительный.
Я уставилась на него.
– Это какой-то тонкий намёк? Не прояснишь?
Он склонил голову набок.
– Иногда не нужно искать вход, чтобы оказаться внутри, – ответил он и, не дав мне ни секунды на расшифровку, развернулся и ушёл.
Я рефлекторно погладила пальцем гладкий лунный камень на браслете, он был прохладным. Подарок Теодора ощущался на запястье как нечто чужеродное – то ли защита, то ли намёк, то ли предупреждение.
Не слишком ли быстро я поверила наследнику рода де Монтеверде? Не слишком ли легко надела браслет, в котором могло быть сокрыто всё что угодно – от магической прослушки до волшебного ошейника?
Я фыркнула. Раньше я смеялась над чужой паранойей, уверенно выдавая себя за скептика с холодной головой, а теперь и сама размышляла, не встроен ли в подарок Теодора маячок, ловушка или, чего доброго, саморазворачивающийся контракт на вступление в какой-то тёмный орден.
Глупости.
Теодор был, конечно, не самым обычным мужчиной, но что-то подсказывало: если бы он хотел контролировать меня, выбрал бы метод куда более прямолинейный. Или наоборот – настолько изощрённый, что мне бы и в голову не пришло параноить. Этим браслетом он явно что-то хотел сказать, но вот почему не словами и не через рот…
Этого я понять не могла. Пока что.
К тому же, я привыкла доверять интуиции. Именно она подсказывала, что бабушка – не просто железная леди, а человек, который способен ради меня на всё. Интуиция нашептывала, что Вивьен не притворяется, а Теодор, при всей своей сухости, не станет врать или вредить мне.
Вот только та же самая интуиция капитулировала, когда в мою жизнь ввалился Каэл Драйвен. Там она просто сдалась и уехала в отпуск, сообщив, что и она может ошибаться.
Стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Служанка выглянула в комнату с вежливой полуулыбкой:
– Простите, миледи, к вам гости. Господин Драйвен.
Я резко повернулась, вскинула голову:
– Скажите, что меня нет дома.
– Соврать не получится, – раздался голос с порога.
Мир на мгновение замер. Внутри меня всё сжалось в комок. Будто меня прошибла молния – внезапно, резко и очень по делу. Сердце бухнуло где-то под рёбрами, дыхание перехватило. Я подскочила с кресла и уставилась на появившегося в проходе мужчину.
Каэл замер в дверях, лениво опершись о косяк.
Я заставила себя вдохнуть. Глубоко. Потом ещё раз. Медленно выпрямилась и выругалась про себя. Ну не время сейчас расплываться в обморочное облачко девичьей тревожности и страха. Он не должен заподозрить, что я знаю его страшную тайну.
Я подняла подбородок и с холодной вежливостью произнесла:
– Раз вы уже здесь, присаживайтесь. Я распоряжусь насчёт чая.
Желательно с ядом.
Всё.
Спокойно.
Контроль – моё второе имя.
Или хотя бы девичья фамилия.
Каэл не разгадает причин моего поведения, пусть считает это женской блажью.
Пока не вернётся бабушка. Пока не будет плана.
В этом диалоге – как и в любой другой игре – первым проигрывает тот, кто раскрывает карты. А я пока играю с краплёной колодой. Пусть и дрожащими руками. И с сердцем, полным противоречий, которое до сих пор не может определиться – то ли бояться, то ли заставить его сказать, что я всё не так поняла.
Служанка, низко поклонившись, ретировалась с обещанием принести чай. Я едва кивнула ей вслед и перевела взгляд на Каэла, который с небрежным спокойствием опустился в кресло напротив. Он, как и всегда, выглядел безупречно, но на этот раз – в его внешнем виде читалась и тревожная нота.
Темные круги под глазами, напряжённый изгиб плеч, замедленные угловатые движения – словно каждое из них давалось с боем.
Наверное, отдал Конкордиуму литров пять крови. Не меньше. Или сердце. Или душу. Если, конечно, последняя была в наличии.
– Должен признать, леди фон Арлен, – начал он, словно между нами не зияла пропасть из подозрений и недомолвок, – ваша внезапная перемена настроения озадачила меня. Ещё совсем недавно наше общение шло… как бы это сказать… крайне обнадёживающе.
Я склонила голову набок, позволяя себе тонкую, почти неуловимую улыбку.
– Ах, вы об этом. О, несомненно, господин Драйвен, как же иначе. Чудесный вечер. Ещё один – и я бы всерьёз заподозрила, что вы готовите собственный курс «Как вести себя с леди: методичка от тёмной лошадки».
Он молча выслушал, не отводя взгляда. Ни одна мышца на его лице не дрогнула.
– А вы, как всегда, остроумны. Хотел бы я понять, чем именно заслужил такую… поэтическую иронию?
Я пожала плечами, отводя взгляд к окну, словно там, за стеклом, прятались ответы.
– Наверное, вы просто стали лучше открываться, господин Драйвен. А я, по наивности, решила посмотреть, что прячется под маской.
Он откинулся на спинку кресла, сложив пальцы в замок.
– И что же вы там увидели, леди фон Арлен?
– О, я ещё не уверена. Но… кое-что точно всколыхнуло аппетит к истине. Жаль, правда, что виной тому вовсе не розы и пирожные. Хотя спасибо, они были превосходны.
Каэл чуть наклонился вперёд, и в его взгляде мелькнуло нечто, отдалённо похожее на раздражение.
– Мне бы не хотелось, чтобы вы сделали выводы на основе домыслов. Или чужих слов.
– А мне бы не хотелось, чтобы домыслы слишком точно совпадали с реальностью, – парировала я, чувствуя, как тонкий лёд под ногами становится всё хрупче. – Но, как говорится, хотеть – не вредно.
Он снова замолчал, явно выискивая в моей маске трещины. А я сидела прямо, с улыбкой, что могла бы сойти за любезность, если не знать, сколько яда она в себе содержит.
– Даже немного обидно, – сказал он спустя секундную заминку. – Что вы так легко поверили Лору Греймейну.
В голове щёлкнуло. Галочка. Значит, не ошиблась – знал. Знал и про первую встречу, и про эту. Приторная коробка из той же кондитерской теперь ощущалась как метка, как трофей охотника, что заранее знает, где будет жертва.
Значит, за мной действительно следят.
Мурашки пробежались по коже. Жутко. Но я тут, в своём доме. В окружении слуг. Со стражей на входе. До возвращения бабушки – ни шагу за порог. Даже на крыльцо.
Я выдохнула и снова улыбнулась – как будто всё под контролем. Как будто я не мечтала забаррикадироваться в кладовке.
– Интересно, – протянула я, будто размышляя вслух. – А с чего это господин Драйвен вдруг решил, что может следить за мной и ещё смеет раздавать советы? Это у вас появился титул? Главный по надзору за наивными аристократками?
Он будто не услышал вопрос. Или сделал вид, что не услышал – что более вероятно.
– Меня куда больше занимает другое, – спокойно ответил он. – Что именно сказал Лор, чтобы так стремительно изменить ваше мнение обо мне?
Я изогнула бровь, не скрывая издёвки:
– Моё мнение, господин Драйвен, никогда не нуждалось в изменении. Я всегда к вам так относилась. Просто раньше мне казалось забавным играть роль. Забавным – и поучительным.
В голосе была сталь, а внутри – только пепел.
Каэл медленно поднял взгляд и, уже без всякой маски благодушия, произнёс:
– Я, знаешь ли, неплохо разбираюсь в женщинах. Достаточно, чтобы отличить, когда они играют, а когда действительно чего-то хотят. И ты хотела.
Он подчеркнуто легко перешёл на «ты», будто срывая с нас остатки условностей.
– Лору ты, значит, поверила без раздумий. А мне – даже шанса на объяснения не оставила. Красиво. Последовательно. Благородно. – Последнее слово прозвучало особенно язвительно.
Я ощутила, как сердце кольнуло болью, но позволила лицу остаться непроницаемым.
– Ты слишком высокого мнения о себе, – выдохнула я с такой хладнокровной чёткостью, что воздух в зале будто стал плотнее. – Один поцелуй – и ты уже решил, что можешь диктовать мне, с кем общаться, что думать и как себя вести? Очаровательно. Наверное, у тебя в роду были павлины.
Я резко поднялась, не давая себе шанса передумать. Каэл тоже поднялся, и за считанные секунды между нами не осталось ни одного безопасного сантиметра.
– Ты правда хочешь убедить меня, что всё изменилось из-за поцелуя? – Его голос стал ниже, грубее. – Что ты испугалась собственной реакции, да?
…И пусть думает, что дело в поцелуе. Пусть воображает, будто я вся из себя ранимая и убегаю от чувств. Это удобнее. И уж точно не так опасно, как правда, которую я старательно держала за зубами. Каэл Драйвен может быть гением стратегии, но в этой партии иллюзий я постараюсь быть не менее изобретательной.
– Я испугалась, что человек, который целует меня, на самом деле просто пользуется ситуацией. – Я встретила его взгляд с ледяным вызовом. – Прости, но джентльмены обычно не ведут себя так с леди.
– Ты не веришь в это сама, – бросил он, прищурившись. – Но при этом хочешь, чтобы я поверил.