Берегом реки она бежала с полчаса, но, дыша как загнанный зверь, вскоре пришла к выводу, что нет смысла: сейчас её поймают и отберут ребёнка — её защиту! А её снова… Может, даже на глазах преследователей её снова утянет туда, где опять придётся драться за свою никчемную жизнь! «Не хочу-у!» — взвыла она, слепая от ужаса.
И последняя надежда, что её не найдут — дурацкая надежда на береговые кусты. Она вломилась в них и села на землю, держа ребёнка на ногах, подтянутых к груди, обняв его так, чтобы не видно было. «Он же не кричит, — лихорадочно успокаивала она себя. — Они могут пробежать мимо… Господи, сделай так, чтобы они пробежали мимо!»
Но преследователи — слышала она — остановились напротив её кустов. Потом быстрые шаги — и ветви раздвинула та самая голубоглазая женщина. Смотрела на Вику пару секунд, а потом с глубочайшим презрением и ненавистью велела:
— Отдай моего ребёнка!
— Не отдам!! Не отда-ам!! — завизжала девушка, прижимая к себе ребёнка.
Визг был такой громкий, что малыш проснулся и заплакал. Но Вика сдерживаться уже не могла. Понимала где-то глубоко внутри себя, что только портит всё на свете, но страх был сильней. Но за спиной женщины встали мужчины, и девушка поняла, что это конец. Вздрагивая от продолжающихся рыданий, она протянула женщине малыша и бессильно опустила руки. Сейчас она окажется там, на вершине серо-белого холма. Люди из её группы обрадуются, что обморок продлился меньше обычного, и начнётся всё сначала — безнадёга существования в мире, который умирает.
Она даже не стала смотреть, как уходит женщина с ребёнком, а за ней мужчины. Просто ждала, тихонько воя…
— Слушай, а ты кто? — склонился над ней черноволосый парень, а потом присел на корточки. — На вот тебе платочек…
Она секунду смотрела на этот платочек со складками и думала о том, что этот парень сейчас будет свидетелем странного зрелища: она резко упадёт на землю, словно в обмороке… А парень, видимо устав ждать, взял и промокнул её слёзы, осторожно притрагиваясь платочком к лицу, будто боялся прикосновением причинить ей боль. Он что — не презирает её за похищение ребёнка? Не думает, что она слабоумная?
— Ух ты… — вдруг сказал он, быстро поднялся на ноги и повернулся в сторону реки. — Володя! Сюда!
Она равнодушно сидела на земле и так же равнодушно подвывала, не в силах остановиться, дожидаясь этого Володю, который зачем-то понадобился черноволосому парню. И ждала, ждала, когда же… Но пока почему-то ничего не происходило. Она даже слабо удивилась и подняла глаза на парня. Он стоял странно: вытянув руку с раскрытой ладонью к ней. Когда она сквозь непрерывные слёзы заметила странное свечение этой ладони, изумление заставило её замолчать.
Затрещали кусты, и появился, наверное, Володя — высокий белобрысый мужчина.
— Что? — недовольно спросил он.
— Не что, а кто! — резко откликнулся парень. — Вы даже не посмотрели на неё! А её спасать надо!
— Ох ты ж… — ахнул белобрысый Володя и тоже сел перед Викой на корточки.
Слёзы высохли мгновенно. Девушка ошеломлённо смотрела на мужчин и не могла понять, что происходит. Белобрысый внезапно взял её безвольную руку и спросил:
— Давно это с тобой?
— Что… это? — заикаясь, спросила она.
— Как тебя зовут?
— Ви-ика.
— Ты ходишь пространствами?
Она помолчала, не веря тому, что он сказал. Разве такое на Земле известно?! Не может быть! Он называет это хождением по пространствам? Так легко?
— Зачем ты похитила ребёнка Таси? Он закрыл тебя от непроизвольного хождения?
Она опять не поняла, что именно он имеет в виду. Нет, скажем так — почти не поняла. Смысл-то почти тот же, как она сама соображала. Но эти двое мужчин смотрели на неё уже сочувственно, и она, полагаясь на их понимание ситуации, торопливо закивала: а вдруг помогут, если она согласится с ними?
— Если руку уберу, она исчезнет, — спокойно сказал парень.
— Донесёшь? — деловито спросил Володя. — Я буду идти рядом и не дам ей уйти. Добежим до машины и сразу в поместье.
Через минуту ошарашенная Вика лежала на руках черноволосого парня, а Володя шёл рядом, держа её за руку. Положение для неё более чем странное, но она не исчезала, ощущение тошноты не приближалось, как она страшилась до сих пор.
— Жаль, по мобильному позвонить нельзя, — мечтательно сказал парень. — Приехала бы сюда ваша машина, быстрей бы до Алексеича доехали.
— Почему — нельзя? — удивился Володя.
— Тася разбушевалась, когда увидела, что Илюшки нет.
— Ну, Тасю понять можно, — рассудительно сказал Володя. — Неизвестно, как бы на её месте другая женщина повела бы себя. Вопила бы, бегала. А Тася всего лишь… — Он хмыкнул и вздохнул. — Вика, ты так и не ответила, давно ты ходишь пространствами?
— С осени, — прерывисто прошептала девушка. — Зимой прекратилось. Меня в больницу положили. Думали, у меня с головой что-то, потому что это похоже на обмороки, только очень длительные… А потом опять началось.
— Знакомая история, — проворчал Володя. — Ничего. Сейчас приедем к Алексеичу, в его поместье ты будешь защищена от спонтанных перемещений. А потом научим…
— Я… не хочу! — сжалась она в комок. — Я не хочу учиться Этому! Лучше научите, как вообще убрать Это!
— Да ты не бойся, — добродушно сказал парень. — У нас пространственники уже есть. Вон у Таси муж — мастер-пространственник. Есть ещё одна девчонка — такая классная! Она тоже время от времени падала в пространственные слои, а потом научилась пользоваться своим даром…
— Это не дар, это проклятие! — жарко прошептала она и снова залилась слезами.
— Ну вот, — расстроенно сказал парень. — Ты мне сейчас всю футболку вымочишь!
Если он хотел пошутить, то у него не получилось. От глупого страха, что он будет ругаться из-за мокрой футболки, она расплакалась ещё больше, слишком слабая. Потом бессмысленно смотрела, как мужчины идут к краю парка, и думала о словах белобрысого Володи: какое-то поместье, в котором, как он пообещал, она будет защищена. Неужели на Земле есть такое место?
У обещанной машины их ждали ещё двое мужчин. Как поняла Вика, они приехали вместе с Володей. Девушку усадили на заднем сиденье между одним из них и парнем, который назвался Максом. Этот Макс тут же обнял её — причём так, что сцепил свои ладони на её на животе, слегка прижав её саму к себе. Когда выезжали из парка, Вика увидела чёрную машину, возле которой стояла та самая Тася, покачивая своего ребёнка — тот, кажется, успокоился. Женщина с видимым изумлением взглянула вслед их машине. А когда машина, за рулём которой сидел Володя, сделала небольшой поворот, Вика заметила, что Тася повернулась к мужу и о чём-то спросила его.
Поскольку Макс сильно прижимал её к себе — явно стараясь, чтобы она снова не выскользнула в те пространства, о которых говорил, Вика прошептала ему чуть не в ухо:
— Вы в самом деле мне поможете?
— Конечно, — уверенно сказал он. Причём так уверенно, что в этом чувстве ей послышалась некоторая обида: обещали же!
Она замолчала, впервые расслабившись и покорно прижимаясь к нему. Неужели…
Если они считают, что она сумеет научиться хождению по мирам, она будет делать всё, что ей скажут. Но втихаря будет учиться тому, как закрывать путь в мир, где осталась лежать без сознания девчонка, которой попытаются помочь, но не смогут. В первые дни её будут поить и насильно впихивать в рот кусочки еды… А потом поймут, что это бесполезно… Стараясь не дрожать от плача, девушка навсегда прощалась с той, которая никогда больше не откроет глаз. И пыталась думать о том, что сумеет наконец вернуться домой и начать обычную жизнь, которая казалась недостижимой… Если бы не эти странные люди, которые увидели странное вокруг неё. Благодаря им, у неё появилась возможность быть обычной. И забыть кошмар… И ту девчонку… «Может, я всё-таки сошла с ума? — еле дыша, спросила она себя. — Мне надо жить и радоваться, а я думаю о ней, оставшейся там, где жить нельзя…»
Машина ехала по городским улицам, некоторые она узнавала, некоторые — нет. Потом, через час пути, она поняла, что машина проезжает весь город и выходит на более свободную дорогу к пригороду.
— Когда выйдем из машины, я снова возьму тебя на руки, — сказал ей Макс. — И отпущу только там, откуда ты не сумеешь пропасть. На территории самого лучшего места в жизни. Поняла?
— Поняла, — с надеждой прошептала она.
Не отпуская её руки, он вышел из машины перед двором какого-то богатого дома. А потом, как и обещал, взял её на руки и внёс в сам двор. И опустил на плиты, которыми двор выложен. Она постояла-постояла на этих плитах, прислушиваясь к себе, и со спокойной обречённостью сказала:
— Ну, вот и всё. А вы говорили…
И упала так неожиданно, что лишь в последний момент Макс, обещавший ей защиту, схватил её безвольное тело.
Третья глава
Больше всего его напугали её глаза. Точней — веки, которые резко опали, и кожа на них и под ними тут же посерела до темноты. Как у покойников. Макс держал девушку за подмышки и, ничего не понимая, ошеломлённо заглядывал ей в лицо.
Подбежал Володя, бросил:
— Голодный обморок? — и присел перед ней на корточки, требуя и готовясь помочь: — Опусти, пусть лежит.
— Ага! Щас! — рявкнул Макс. — На холодные плитки, что ли, опустить?
— Макс, не сходи с ума — июль на дворе. Плитки горячие от солнца! — рявкнул в свою очередь Володя.
Макс встал на колени, но девушку не отпустил, бережно придерживая её в положении полулёжа.
— Ну? Что с ней?
— Ничего не понимаю, — пробормотал Володя, для начала привычно приложив пальцы к шее девушки и прислушиваясь. — Такое впечатление, что она впала в кому. Пульса нет. Никаких внешних признаков того, что она жива. Но она точно живая! Все структуры тела говорят об этом.
Зная, о каких структурах говорит Володя, Макс выдохнул. Володя — сильнейший экстрасенс. Если сказал — живая, значит, так оно и есть. Всё остальное — дело анализа и задачка для хозяина поместья. Теперь, успокоившись, он деловито сказ