– Ступай, сейчас подойду, – сказал он.
– Товарищ полковник, идём по курсу, на борту без происшествий, – доложил капитан Конь и сразу спросил: – Что случилось-то? Лейтенант доложил, что погода портится, но пока всё нормально…
Полковник подошел к приборной доске и вслух прочитал показания приборов: высота, скорость ветра, атмосферное давление…
– В чем дело, Гриша? – спросил он.
– Я встал в туалет и только потом почувствовал, что погода меняется. До этого нормально всё было, я отстоял вахту, пошел спать…
– Короче! – приказал полковник.
– Я не знаю, как короче, товарищ полковник, это что-то невероятное, я такого никогда не видел: к нам приближается ураган – скорость ветра за 50 метров в секунду…
– На какой высоте?! – рявкнул полковник.
– На нашей. Я же…
– Направление?
– Ветер южный.
– Через сколько часов мы с ним встретимся? Через пять?
– Через час, товарищ полковник. Я же говорю – я отстоял вахту, пошел спать…
Полковник снова подошел к барометру, даже постучал пальцем по прибору.
– Странно, час до урагана, а даже давление не упало…
– Может, он ошибается? – предположил капитан Конь.
– Барометр? – уставился на него полковник.
– Лейтенант Хмельницкий.
– Гриша никогда не ошибается, к сожалению. Предупреди борты о надвигающемся урагане. Всем подъем, всё что можно закрепить. Ещё крепче привязать орудия и ящики со снарядами… Да, еще оборудование для бурения… У нас есть целый час…
– Александр Николаевич, всё ведь закреплено, я лично проверял… – попробовал успокоить командира Конь.
– Ещё закрепить! Дополнительно! Живо! – полковник дал волю своей лужёной глотке.
Часть оборудования крепилась снаружи гондолы, работать на высоте было опасно, но полковник отдал приказ офицерам, прошедшим подготовку, выйти и дополнительно закрепить всё, что только можно.
– Григорий, сколько у нас времени? – снова спросил он лейтенанта.
– Полчаса еще есть точно.
– А мы никак не можем уйти от урагана? – закинул удочку полковник. – Ну, мало ли, обогнуть…
– Нет, – парень покачал головой. – Он движется очень широким фронтом… Я чувствую, какой он огромный – многие сотни километров, если не тысячи. Внизу, думаю, будет жуткий шторм, и вверх он уходит далеко…
– Ну, далеко вверх нам не уйти – с нашим грузом у нас три тыщи потолок… Дерьмо ещё, что он на север нас понесёт, нахрен нам на север не надо! – полковник снова подошел к барометру и снова хотел постучать пальцем по стеклу прибора, но… на его глазах стрелка качнулась и стала ползти влево, показывая резкое падение давления. Дирижабль качнуло, и палуба стала уходить из-под ног вниз. Но автоматика тут же уравняла давление и снижение прекратилось.
– Полчаса, говоришь? – полковник посмотрел на Григория.
– До удара основной силы урагана, – уточнил лейтенант. – И уже минут двадцать.
– Прекратить наружные работы! – скомандовал Грымжейко по громкой связи. – Всем занять места на шконках и пристегнуться ремнями!
В рубку вошел капитан Конь.
– Ветер крепчает, – сказал он. – Может, снизимся чуток? На пару тысяч метров. Я, конечно, не лётчик, но вроде внизу ветер должен быть потише.
– Будем держать высоту сколько сможем, – Внизу и воздух плотнее, и болтанка сильнее. Нас там может просто порвать, как…
Полковник не успел договорить, он отделился от палубы и на несколько мгновений повис в воздухе, потом начал смещаться к левому борту, который почему-то тоже поплыл куда-то и теперь висел над головой вместо потолка. Полковника охватило ощущение безудержного падения в пропасть, только что воздух не бил в лицо, как при падении… Это была невесомость – именно так ощущают ее непривычные к ней люди, как падение в бездну. Но несмотря на физический ужас, завладевший телом, разум полковника не утратил способности оценивать ситуацию. Он видел, как по капитанской рубке поплыли в невесомости капитан с лейтенантом и его японский столик для чаепития (полковник успел пожалеть, что не успел принайтовить его). Полковник пытался придумать, как остановить падение дирижабля, но не мог – при такой скорости им лететь до дна атмосферы считанные минуты, они не успеют сбросить весь балласт вместе с орудием и боеприпасами… они ничего не успеют.
Картинка перед глазами полковника дёрнулась и свет погас – ураган подхватил дирижабль и резко рванул вверх, отчего полковник грохнулся о палубу и на какое-то время отключился. Пришел в себя он уже через несколько секунд. Григорий и капитан как раз в это время тоже пытались подняться на ноги. Дирижабль мелко дорожал и, судя по ощущению, нёсся вперед с безумной скоростью, при этом вращаясь вокруг вертикальной оси.
«Стрёмная карусель… Интересно, он выдержит? – как-то отстраненно подумал Грымжейко. – Не разорвет его на куски этот грёбаный ураган?». Но время шло, секунды начали складываться в минуты, а дирижабль всё так же мчался куда-то на север во мраке. Вращение замедлилось и прекратилось, дрожать дирижабль тоже стал поменьше. Полковник подошел к приборной доске и выматерился.
– Что там? – спросил капитан.
– Семьдесят.
– Чего, блин, семьдесят?
– Скорость ветра семьдесят метров в секунду. При этом, как я понимаю, это не точно, мы же тоже движемся… Григорий, ты же говорил пятьдесят?
– Виноват, товарищ полковник, может быть, пятьдесят – это предел, что я могу почувствовать, не знаю.
– Ладно, не важно, попробуй связаться с другими бортами.
Лейтенант метнулся к пульту связи.
– В эфире тишина, – доложил он. – Маячки тоже не пеленгуются… Вокруг нас на сотни километров никого, – упавшим голосом закончил лейтенант.
– Твою мать!.. – вырвалось у капитана.
– Володя, не паникуй, это может быть что угодно, ионная буря, например.
– Ионная буря не связана с ураганом, – проговорил Григорий. – она из-за активности солнца, это совсем другое…
– Гриша, знаешь поговорку «беда не приходит одна»? Это теоретически одна дрянь с другой не связана, а практически говно, которое встречается в жизни, косяком ходит. Давай пробуй выходить на связь каждые пять минут.
Но ни через пять минут, не через пятьдесят пять связаться ни с кем не удалось. Потянулись часы ожидания неизвестно чего.
– Ладно, – сказал полковник, – чья у нас сейчас вахта? – и сам ответил: – Моя. Всем отдыхать. Выспитесь как следует. Через четыре часа на мостик заступает лейтенант Хмельницкий, – и полковник рухнул в своё капитанское кресло.
– Григорий! – остановил он лейтенанта. – Не в службу, а в дружбу, завари мне чайничек.
– Хорошо, товарищ полковник.
Полковник сидел в рубке, смотрел на сплошную серую муть за стёклами и прислушивался к своим ощущениям, потому что во внешнем мире прислушиваться было не к чему – однообразный гул бури, мчавшей во тьму дирижабль, уже не воспринимался чем-то хоть сколько-нибудь информативным. И полковнику нравились его ощущения: ледяное спокойствие и абсолютная уверенность в том, что всё будет хорошо. Если ураган не разорвал их в клочья сразу, значит, и этот стремительный полёт в стремнине бури – не конец пути, далеко не конец. Оценив свои ощущения, полковник переключился на другие соображения: он пытался понять, как ему собрать свою команду, которую расшвырял ураган. В том, что все ну или почти все дирижабли уцелели, он тоже не сомневался. «А этот Великий князь тот ещё жук, – вдруг подумал он. – Как он меня просчитал! Ведь он сразу смекнул, что Франция – прикрытие… Но что-то слишком легко он отнесся ко всему, как будто он это предвидел, как Григорий погоду… Не прост этот Валерий Иванович, не стоит ему очень уж доверять». Полковник встал с кресла, чтобы размяться. До конца вахты было еще далеко.
Глава 24
Бермудский треугольник
Часы томительного ожидания, когда ураган выдохнется или хотя бы выпустит дирижабль из своих цепких лап, сменились днями – третьи сутки их несло в неизвестном направлении в кромешной серой мгле. По приборам ориентироваться было нельзя – они показывали всякую чушь, из-за перепадов давления даже высоту нельзя было определить. Оставалось только полагаться на чутьё Григория, но и он сомневался в собственном чутье – говорил лишь, что ураган по дуге нёсся сначала на север, потом на северо-запад, потом на запад… Полковник Грымжейко сначала пытался по «показаниям» чуйки лейтенанта прикидывать их местоположение на карте, но потом махнул рукой – зачем гадать, если даже с минимальной точностью нельзя понять, где находится дирижабль… Где-то над Атлантикой, но это и без Григория было понятно. Другие борты на связь не выходили, в эфире тоже бушевала буря.
– Гриша, ты читал «Волшебник Изумрудного города»? – спросил Грымжейко, невесело усмехаясь каким-то своим мыслям.
– Нет, товарищ полковник, не читал.
– Плохо, Григорий, так бы вместе посмеялись, – вздохнул полковник.
– А про что там? – лейтенант всё же хотел поддержать разговор с командиром.
– Там ураган унес девочку Элли и ее маленькую собаку в Волшебную страну. С этого начинается история. А Волшебная страна была отгорожена от нормального мира высокими горами…
Полковник не договорил – всё вокруг как-то резко изменилось, он даже не сразу понял, что именно, потому что изменилось всё: звук, свет и телесные ощущения от движения дирижабля. Но через несколько мгновений полковник понял – ураган их отпустил: в иллюминаторы с левого борта и в лобовое стекло капитанской рубки било солнце, вибрация прекратилась полностью вместе со звуками шквального ветра за бортом и постоянного поскрипывания конструкции дирижабля.
Полковник и лейтенант бросились к иллюминаторам – внизу клубились клочья облаков, в просветах между ними далеко внизу блестела поверхность океана, а наверху синело чистое небо. Они жадно вглядывались вдаль, чтобы разглядеть хоть что-то, поймать хоть какую-то подсказку, где они находятся. И подсказка нашлась – прямо по курсу, куда нёс их всё ещё крепкий ветер, показались острова.
– Волшебная страна… – восхищенно проговорил Григорий.