– Потом расскажу. Все на борт! – скомандовал он. – Летим отсюда нахрен, – и бойцы бегом направились к дирижаблю.
Полковник остановился и поглядел на лежащих на песке индейцев. «Прилетел бы капитан чуть раньше, не пришлось бы этого парня убивать», – подумал он. Полковник не сожалел о том, что сделал, но неприятное чувство от убийства вождя оставалось. И чтобы его отогнать, полковник подумал о том, что с него и с его товарищей наверняка содрали бы кожу, если бы вождь взял верх в бою. Полковника передернуло. Он плюнул в песок и поднялся на борт.
Уважаемые читатели! Прошу вас оставлять свои комментарии, ставить сердечки и подписываться,
меня это стимулирует писать продолжение.
Глава 26
Тринидад
Дирижабль полковника вернулся на безымянный островок. Грымжейко принял доклады от командиров других воздушных судов и нахмурился: количество топлива сокращалось быстрее расчетного. Вместе с Григорием они снова вернулись к выверению маршрута. Прежде всего ему нужна была нефть. Но до ближайшего месторождения в Бразилии он мог не дотянуть, а по последним расчетам так уже точно не дотягивал, даже если потоки воздуха будут благоприятствовать его воздушному флоту. И поэтому полковник медлил с отлётом – он искал решение. Варианты были, но Грымжейко они не устраивали. Да и не так-то их много. Например подлететь-таки к базе Великого княжества в Венесуэле и обратиться к Валерию Ивановичу, надеясь на его милость, попросить ссудить ему топлива в счет будущих отчислений княжеству… Поклониться Великому князю… Но это означало бы вновь испытывать его терпение, а главное – это значило бы сильно понизить свой вес в его глазах, уронить свой рейтинг, и без того полученный от Князя взаймы, чуть ли не ниже плинтуса. Был еще вариант подлететь к ближайшему месторождению нефти на Тринидаде в южной части Малых Антильских островов, но воинственные карибы могут доставить слишком много проблем. Их можно было бы, конечно, перебить, устроив им армагеддон – у полковника была такая возможность, но… Грымжейко был советским офицером, а не осатанелым нацистом, геноцида он хотел избежать.
Решение пришло неожиданно. Полковник не хотел рассказывать своим соратникам о том, как ему удалось убедить вождя племени на Барбуде вступить с ним в поединок, и даже как ему в голову пришла такая мысль. Потому что тогда пришлось бы рассказать им и про свой сон над Саргассовым морем – как явился к нему погибший капитан Нечипоренко, это ж мистика такая, что смахивает на помешательство. Не хотел Грымжейко, чтоб на него глядели, как на человека, мягко говоря, со странностями. Но лейтенанту Хмельницкому он всё же рассказал. И своему первому помощнику капитану Коню. Уж больно они наседали, особенно капитан. И его молчание о произошедшем на Барбуде начинало тоже выглядеть странно.
– И что, Нечипоренко тебя прям подробно проинструктировал? – капитан покачал головой, пораженный рассказом.
– Ну как? – задумчиво проговорил полковник. – Это сон был… Я и отнесся к нему, как ко сну – мало ли какая чушь приснится. А тут совпадения пошли – индейцы напали, потом мы в засаду угодили… Я очнулся в яме связанный… И у меня, как я понял, не оставалось другого выхода – не ждать же, чего придумают с нами сделать эти карибы. Вдруг они реально кожу живьем сдирают. И я воспользовался советом мертвого капитана из сна.
– Ну круто, – сказал Конь. – Ты этим спас и себя, и всех ребят.
– И они, товарищ полковник, – восхищенно сказал Григорий, – выбрали вас вождем?
– Да хрен их знает, Гриша. Вождем или богом, но они покорились, как я понял. А ты сам говорил, что для карибов это странно – их во времена Колумба испанцы долго не могли утихомирить.
И тут полковника осенило: с помощью покоренного племени карибов усмирить племена на Тринидаде, и малой кровью причём.
– Григорий, давай прокладывать маршрут на Тринидад, там топливо для дирижаблей добудем. Но только завтра с утра надо слетать на Барбуду, придется мне-таки принять правление – сыграть роль вождя или бога.
Капитан с лейтенантом изумленно посмотрели на своего командира, тот им рассказал свой план.
* * *
Утром на пляж перед деревней карибов опустился дирижабль. Полковник ждал. Через час примерно из мангровых зарослей начали выходить люди. Они не были вооружены, а в руках несли дары – мясо, рыбу, клубни маниока, фрукты, ожерелья из ракушек… И тогда полковник вышел со взводом солдат. Причем сначала вышли солдаты, они выстроились в две шеренги с автоматами с примкнутыми сверкающими на солнце штыками, а когда полковник вышел и прошел между шеренгами, солдаты приветствовали его десятикратным «ура». Получилось достаточно эффектно, и карибы преклонили колени и склонили головы, протягивая перед собой свои подношения.
Полковник с солдатами прошествовали в поселение индейцев – это несколько домов, довольно много – племя было большое, вокруг главного мужского дома, где жил вождь и его элитные воины. Нового вождя карибы уже успели выбрать или он сам назначил себя вождем – довольно крупный и мощный мужчина, но с мягкими женоподобными чертами лица. Однако взгляд у вождя был тяжелый и властный. Грымжейко три дня провел в поселении, общаясь с главными – статусными – индейцами на языке жестов. Как ему удалось объяснить им, что от них требуется – осталось загадкой, но на четвертый день большой отряд карибов – 32 копьеносца во главе с вождём вышел с полковником на пляж, где их уже поджидали пять дирижаблей. Из прибрежных зарослей индейцы вытащили свои лодки – лёгкие пироги из коры. Пироги привязали снизу к гондолам дирижаблей, а индейцев распределили в воздушных судах. И флотилия полковника Грымжейко взяла курс на Тринидад.
Главным плюсом в Тринидаде было – помимо того, что он находился по пути в Бразилию и до него полковнику гарантировано хватало топлива – то, что нефть там находилась почти на поверхности, под слоем природного асфальта нефтяных озёр, гигантских, до 50 га, в недрах 20-метровых нефтяных конусов. Воинственные карибы же ему нужны были, чтобы найти общий язык с местными индейскими племенами и еще, чтобы помочь добыть рабочую силу. Несмотря на то, что бурение на Тринидаде должно стать относительно лёгким, работы предстояло много, а команда Грымжейко была не такая уж многочисленная.
– Как тебе удалось завербовать их? – удивлялся капитан Конь. – Уговорить покинуть свою деревню…
– Сложнее было объяснить им на пальцах, что их ждёт богатая добыча, – усмехнулся полковник. – А как только они смекнули, уговаривать уже не пришлось. По духу они завоеватели, а не рыболовы и охотники.
* * *
На Тринидаде выбрали подходящее место между крупным поверхностным месторождением нефти и морским берегом в уютной долине, где, впрочем, не было индейских поселений – специфический нефтяной запах там, видимо, отпугивал аборигенов. Карибы уже хорошо и, главное, шустро понимали полковника и сразу же занялись своим делом – отправились на поиски местных племен. Как понял Грымжейко уже позже, на Тринидаде жили племена араваков, мирных индейцев, которых как раз и вытесняли воинственные карибы.
Команда же полковника начала разворачивать оборудование для добычи и переработки нефти. Но первый же день пребывания на острове омрачился двумя событиями: днем одного инженера укусила ядовитая змея и он скончался, а вечером, на закате, произошло землетрясение, и огромный камень, сорвавшийся с виду такого безопасного холма, прокатился в опасной близости от дирижабля полковника. Валун мог бы запросто разнести гондолу, покалечить и поубивать множество людей.
Полковник задумчиво сказал лейтенанту Хмельницкому:
– Не хорошо это…
– Да, землетрясения – это жутко, товарищ полковник, – поддакнул Григорий. – То есть опасно, поправил он себя.
– В том-то и дело, что жутко, – сказал полковник. – Дикари суеверны и живут в страхе перед стихией. И они обязательно свяжут землетрясение с прибытием жутких дирижаблей. Надеюсь, когда местные увидят подобных им карибов, они поймут, что мы не демоны, а тоже люди, просто более могущественные, чем они.
Но местные так не подумали. Напротив, они приняли карибов за прислужников демонов, а их самих за проклятых духами. Но верные полковнику карибы скоро начали приводить первых рабов из соседних поселений араваков. Они, к сожалению, не понимали других отношений, если нужно привлечь рабочую силу. Грымжейко оставалось только распорядиться, чтобы с новыми работниками по возможности хорошо обращались. Араваки копали, носили, рубили, долбили под надсмотром карибов, а инженерам оставалось им показывать, где копать и что долбить. «Да, чтобы совсем без угнетения народов, не обошлось, – думал полковник, – ну хоть не мои люди этим занимаются». А солдаты и офицеры Грымжейко занимались в основном своими прямыми обязанностями – обеспечивали охрану строящейся базы и нефтедобычи, ну и еще помогали в строительстве, когда не хватало рук, потому что индейцы могли выполнять только самую неквалифицированную работу.
Полковник заставлял надсмотрщиков относиться по-человечески к рабочим, но когда одно из племен араваков оказало сопротивление и попыталось напасть на строящуюся базу, он всё же решил наказать бунтовщиков так, чтобы другим стало неповадно. Грымжейко лично возглавил группу устрашения дикарей. Собрав дюжину карибов и взяв с собой десять солдат, он отправился через долину к деревне индейцев. Полковник велел карибам убедить араваков не нападать, не выступать против и вообще вести себя прилично. Араваки не вняли «прислужникам демонов» – вперед выступил шаман племени и начал сыпать проклятиями в пришельцев. И ругался он со знанием дела и с большим азартом, так, что начал еще сильнее раззадоривать своих соплеменников. Со стороны деревни в солдат и карибов полетели сначала камни и палки, а потом просвистела стрела, ранив рядового в руку. Ну всё, – решил полковник и отдал приказ огнеметчику. Грымжейко специально для подобных случаев общения с варварами захватил с собой в поход это грозное, а главное, эффектное оружие – реактивный пехотный огнемет «Шмель». Во время войны в Афганистане это оружие получило прозвище «Шайтан-труба». Полковник хотел только напугать араваков, поэтому приказал стрелять не в толпу, а в холм рядом с деревней. Шайтан-труба выстрелила снарядом РПО-З, зажигательным, предназначенным