как раз для создания ландшафных пожаров. На холме бабахнуло и в доли секунды он превратился в пылающий вулкан, в сноп яркого, но багрового пламени с высокими жёлтыми языками, которые, казалось, поджигают небо.
Араваки остолбенели, даже шаман прикусил язык, выпучил глаза и застыл. Они узрели грозное божество из пламени и косматых туч дыма. Через несколько секунд созерцания огненного кошмара до них наконец дошло, что ничего опасней они не видели, не видели их предки и не увидят потомки, что надо бежать и скрыться от этого всепожирающего огня. Индейцы взвыли и побежали, оставив свои дома, вещи и припасы. Полковник подумал о том, что араваки, может быть, даже не поняли связи между пришельцами и взрывом холма. Ну, ничего, – подумал он, – потом сообразят, когда будут рассказывать об этом своим детям и внукам. Грымжейко глянул на своих карибов, тем тоже было не хорошо – они побледнели, ноги у них подкашивались, то есть стояли они на земле как-то неуверенно, то ли упасть собирались, то ли убежать. Но им было легче – они понимали, кто сотворил такое. Их могущественные повелители, летающие на огромных домах.
* * *
Нефтеперерабатывающий заводик полковника Грымжейко наконец заработал.
– Скоро в путь, Александр Николаевич, – сказал капитан Конь.
– Скоро доберемся до цивилизации, – улыбнулся лейтенант Хмельницкий мечтательно, – до интернета!
– Да, – кивнул полковник, но как-то без энтузиазма. Он уже вошел во вкус создания собственной цивилизации, и ему не хотелось улетать отсюда, хотя он знал, что это не конец его пути и по-прежнему хотел построить свое государство в Бразилии. – Но я планирую здесь еще ненадолго задержаться.
– Но у нас же скоро полно будет горючки, – удивился такой реакции капитан.
– Я хочу застолбить этот остров, – пояснил Грымжейко. – Великое княжество сюда еще не дотянулось. А если у нас с ним отношения будут складываться хорошо, то остров у нас отбирать не станут. А здесь нефти очень много, есть природный газ… А древесина? Такого разнообразия нигде не встретишь на Антильских островах. И с населением полный порядок… Ну почти. Индейцев тут много, трудолюбивые, и мы почти всех приструнили.
– А как это застолбить? – спросил Григорий.
– Поставить форпост. Хоть в этой бухте, – полковник показал пальцем в сторону океана. – Сейчас у нас рабочая сила, можно сказать, высвободилась, так что будет чем людей занять на ближайшие дни.
– Дни? – переспросил капитан. – Не месяцы?
– Ну что ты! – усмехнулся полковник. – Я маленькую крепость поставлю. Деревянную, не каменную. Этого пока будет достаточно. А как только немного наладим сотрудничество с Великим княжеством, я объявлю, что остров мой… Ну, как-нибудь помягче.
– А его араваки не сожгут? – усомнился капитан. – Они хоть и не опасные, но не все нас любят. По-моему, они нас боятся и считают за кого-то вроде демонов или злых духов.
– А карибы на что?
– А они здесь останутся?
– Думаю, да. Останутся. – Я им велю за араваками присматривать. Им нравится другими помыкать.
– А как же их семьи? Они не захотят к ним вернуться, товарищ полковник? – удивился лейтенант.
– Они бессемейные воины и охотники. А если здесь захотят семьями обзавестись, то из араваков женщин себе возьмут. И вообще я им велю здесь меня дожидаться. Пусть охраняют остров для меня.
И полковник начал строительство форта в бухте. Небольшого форта – двухэтажный сруб с бревенчатым забором, а перед ним пристань для кораблей для солидности и вообще, мало ли? А чтобы занять себя на это время, с небольшой группой солдат и карибов стал обходить Тринидад и составлять карту острова. Он решил сделать более точную карту, хотя бы в окрестностях форта. Но не только пешком обходил, облетал на дирижабле, он полагал, что остров за столетия изменился. За столетия до того, как его изображения появились в интернете XXI века.
Следующее, что сделал полковник (на самом деле одновременно со строительством и картографированием) – это велел доктору провести медицинское обследование соседних с форпостом племен араваков. Доктор в сопровождении солдат посещал индейские поселения и оказывал нуждающимся медицинскую помощь. Полковнику не хотелось оставлять после себя память только как демона, шмаляющего пламенем.
* * *
Форпост был достроен, но пора было улетать. Полковник обозревал свои владения с высоты птичьего полета. Он уже привык к острову за месяцы, проведенные на нем, но самое главное, как он считал, он здесь приобрел хороший опыт строительства своего мира. Не всё шло гладко, но в итоге ему даже удалось загладить отношения с местными. Он думал, что если даже его тут считают демоном, то уже не абсолютным злом, а просто могущественным духом – грозным, но не смерти подобным.
Полковник хотел оставить на острове своего наместника – не из индейцев-карибов, а из команды. Но, во-первых, он не знал, когда сможет вернуться сюда, ну или забрать своего человека, а во-вторых, у него каждый человек был на счету, он не мог разбрасываться людьми. Поэтому форпост остались охранять только его верные карибы.
– Думаю, рано еще нам в Венесуэлу и с Великим князем говорить, – сказал он своим помощникам, когда дирижабли взяли курс к берегам Южной Америки.
Лейтенант как-то сразу поскучнел. Капитан смотрел с невозмутимым видом.
– Разве только чтобы рассказать, как мы Атлантику пересекали, с какими приключениями? – полковник рассмеялся. – Но этим дивидендов не заработаешь, поэтому летим в Форталезу, – добавил он уже серьезно.
Лейтенант склонился над картами, рассчитывая маршрут.
– Григорий, я смотрю, ты что-то не рад, а ну-ка доложи, что случилось.
– Ничего, товарищ полковник, просто я думал, что мы летим к Венесуэле.
– Успеем мы еще попользоваться благами цивилизации Великого княжества, а потом свою построим, не хуже… Ну только разве поменьше, не на всю планету.
– Погода портится, товарищ полковник! – вдруг проговорил лейтенант с расширенными от испуга глазами.
– Что опять? – нахмурился Грымжейко и посмотрел на барометр. Тот, что называется, падал.
Вариантов было всего два: вернуться на Тринидад или продолжить путь. Правда, существовала ещё возможность – взять западнее, так можно быстрей долететь до берегов Южной Америки, а значит, убежать от шторма. Но в той стороне и находилась база Великого княжества.
– На Форталезу! – скомандовал полковник и передал по всем бортам готовить дирижабли к шторму.
Полковнику только оставалось надеяться, что снаряд в одну воронку дважды не бьет, как говорится. Но он знал, что как раз снаряды так умеют, только статистически редко у них так получается. Ветер крепчал и Грымжейко приказал набрать высоту, какую только потянут гружёные под завязку воздушные суда. Но хорошая буря высоко достаёт. Так что и на это надежды было мало. Низкие тучи внизу закрыли океан, но солнце еще било в иллюминаторы.
Глава 27
Это мой остров!
Два дня боролись дирижабли со встречным ветром, и с каждым часом запасы топлива таяли. Воздушные суда пытались лавировать под разными углами к штормовому ветру, чтобы обмануть бурю. Но циклон, закручиваясь против часовой стрелки, образовывал рукава, вихри в которых непредсказуемо извивались змеями и сводили на нет все усилия капитанов дирижаблей. Нет, это был не такой ураган, что схватил их посреди Атлантики, он был куда слабее, но он с не менее дьявольским упорством тормозил продвижение полковника к намеченной цели. «На Форталезу!» – скомандовал полковник. «Не пропущу!» – выл штормовой ветер.
Полковник не собирался сдаваться, но последние несколько часов он неустанно обдумывал вопросы философские, навроде шекспировского: «Достойно ль смиряться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье?». Для Грымжейко в этом вопросе ключевым было «удары судьбы»: кто сказал, что судьба наносит удары? Она не враг, не противник. В конце концов, это ж моя судьба, а моя судьба меня ведёт, а не бьёт. А если и даст пинка, то чтобы подсказать правильное направление.
Если такими темпами продвигаться, – размышлял полковник, – то нам придется вернуться на Тринидад и снова добыть себе нефти, переработать ее в авиационный керосин, круг замкнется… Тринидад большой остров с богатыми запасами, это жемчужина Карибского бассейна, и я им уже владею. Полковнику пришла мысль, что и остров, видимо, не хочет отпускать его, но он прогнал ее как неконструктивную – мало ли кто его не хочет отпускать.
Грымжейко решил, что в любом случае сможет обдумать свою судьбу позже – на Тринидаде.
– Лейтенант Хмельницкий, – обратился он к вахтенному офицеру, – передать мой приказ всем бортам: отставить на Форталезу! Курс на Тринидад!
Дирижабли, набирая скорость, понеслись с попутным ветром. Полковник отпустил Григория с вахты пораньше – всё равно ему не спалось в этот предрассветный час, а так можно посидеть одному в рубке и подумать.
– Гриша, только чайничек сделай мне, – сказал он.
Через часа полтора после того, как лейтенант ушел, буря начала стихать. Ветер был еще крепким, но Грымжейко почувствовал, что погода меняется. Он подошел к барометру – давление медленно начало подниматься. Полковник усмехнулся: «Кажется, и я начинаю чувствовать погоду!». И много еще о чем Грымжейко размышлял, пока тянулись часы его вахты, однако все мысли крутились вокруг одного: не удар это судьбы, а, скорее, подсказка.
* * *
– Александр Николаевич, разреши обратиться, – подошел к Грымжейко капитан Конь. Полковник стоял, наблюдая за разгрузкой дирижаблей.
– Разрешаю, – полковник даже не обернулся. Ему нравилось смотреть, как выгружают оружие и оборудование, полковнику словно грели сердце его ресурсы. Ресурсы для строительства его собственного дома-государства.
– Не поделишься своими планами?
– Отчего же? Поделюсь, – полковник оторвался от созерцания и повернулся к капитану, на губах его была улыбка. – Продолжу начатое здесь, – он сделал круглый жест руками, то ли обводя, то ли обнимая остров.