– Что у нас с образованием в княжествах? – спросил Павел, поскольку он был в курсе, какая система в Томске и других городах с населением из двадцатого века.
– Решили мы эту проблему строительством начальных школ при церквях, по-другому не получается. Кое-где пришлось и церкви строить по новому образцу с возможностью открытия при них начальных школ. Грамотных людей катастрофически мало на Руси. Провели реформу церковной власти, уговорили на это киевского митрополита – статус священника можно получить только после сдачи экзамена начальной школы. Издали сто тысяч учебников начальной школы – буквари, книги для чтения и арифметику. Орфографию использовали современную из двадцатого века, – сообщил премьер. – При посольствах у нас открыты гимназии. Там обучаются с начальной школы по программе десятилетки в полном объеме. Есть еще выпуск с уровнем восьмилетки, для того, кто выше не тянет – это потенциальные рабочие и техники для промышленности. Следующее звено образования – ремесленные училища и техникумы. Ну и далее в вузы можно поступать после десятилетки – в общем, все по образцу СССР.
– С нашей системой образования все понятно, думаю, что наши эмигранты будут основой будущей элиты из-за своего общего кругозора и образования. И это должно привлекать к образованию аборигенов и их элиту. Надо создавать кадетские корпуса – много сирот осталось от предыдущих войн, вот их и собирать надо, и давать им начальное образование. А кто способен на большее – давать следующий уровень образования. Без этого они с малых лет будут работать за кусок хлеба – никакой перспективы у них нет. А после окончания кадетских корпусов они будут служить в армии, а самые сообразительные продолжат образование и найдут себе место в нашей промышленности, – рекомендовал Павел.
– Сделаем, Ваше Величество! – с легким поклоном ответил премьер-министр.
– Какие критические технологии из двадцатого и двадцать первого века мы потеряли? – спросил Павел, хотя в основном был в курсе этого.
– Технология баллистических ракет и космос. Он нам недоступен, слишком дорогое удовольствие для нас, – ответил министр обороны. – Но сами ракетные двигатели на жидком топливе у нас имеются, вся документация на них тоже. Как и учебные ракеты типа СКАД с этими двигателями. Такой курс – жидкостные ракетные двигатели – у нас преподается в военном артиллерийском училище, поэтому компетенцию в этой области мы не утратим.
– Атомная энергетика, ее придется самим строить. Исследовательский ядерный реактор нам СССР запустил, обеспечил топливом на сто лет. Так же нам передали опытный завод, точнее, линию по обогащения урана – сняли в Северске в связи с выработкой гарантийного ресурса, но она еще вполне может послужить нам. Ну и документацию передали как на ядерные реакторы для электростанций, так и для больших судов. А также на заводы по разделению изотопов тоже. Но это все придется уже строить самим, специалистов достаточно по этому профилю, они сосредоточены вокруг исследовательского ядерного реактора и НИИ ядерной физики Томска, – сообщил премьер-министр. – Наши компетенции сохранятся в этом вопросе, будут передаваться из поколения в поколение, хотя, возможно, лет через двадцать у нас встанет вопрос о строительстве атомной электростанции где-нибудь на Колыме. Ну и заводов по производству ядерного топлива.
– Будем считать, что ядерная энергетика у нас имеется, вопрос только в целесообразности ее использования. Пока в ней нет необходимости. Может, лет через двести-триста возникнет в ней необходимость в связи с ускоренными темпами развития страны. Но тогда надо планировать неспешное строительство технологической цепочки по производству ядерного топлива, иначе через сто лет реактор встанет и некому будет его поддерживать. Потеряем специалистов, если они будут не востребованы. У нас в ЮАР побочный продукт добычи золота урановая руда, вот ее и нужно будет пустить на переработку. Там же в ЮАР. В какой-нибудь пустыне, – озадачил премьера Павел.
– Ваше Величество, это нам не под силу. СССР имел двести миллионов населения, когда создавал атомное оружие. У нас сейчас на Руси около десяти миллионов, и эмигрантов четыре миллиона. Через десять-двадцать лет, может быть, появятся такие возможности. Пока будем запускать и эксплуатировать старенькую линию по обогащению урана. И топливо будет нарабатывать по чайной ложке в год, как говорят, и специалистов поддерживать в форме. Лет за двадцать накопим топлива на следующую загрузку реактора. Но вам надо представлять, что все эти люди и производства будут висеть гирей на бюджете страны, – ответил премьер.
– Да, есть такие проблемы. Я понимаю, что наличие большого количества золота проблему не решает. Решает проблему нужное количество квалифицированных кадров. У нас, кстати, есть козырь – это современная технология производства продуктов питания. Это уже нам дает высокие урожаи при малых трудовых затратах. Как в этом секторе у нас обстоит дело? – спросил Павел.
– В этом секторе лучше – аборигены с удовольствием учатся работать на плугах на конной тяге. Кстати, племенное стадо коней СССР нам обеспечил – местные лошаденки слишком чахлые для плуга. Организуем для них что-то типа МТС – станции, на которых имеется техника и кони для работы на ней – не у всех денег хватает купить это все в свое хозяйство. Разводим их на Руси и в Америке, профильные совхозы – конезаводы организовали – обеспечиваем конной тягой хозяйства. Эмигранты только управляющими служат, да агрономами. Остальной персонал из местных.
В новых местностях Причерноморья вовсе работают машинно-тракторные станции, которые обрабатывают землю совхозов с помощью современной техники от трактора до комбайна. Там вообще урожайность на уровне двадцать первого века! Счет собранного зерна уже идет на десятки миллионов тонн, в авральном порядке решаем вопросы с элеваторами, – сообщил премьер-министр.
– А это означает, что у нас появятся резервы для науки и техники, верно я понимаю? – с улыбкой спросил Павел.
– Все верно, но еще лет пять до этого должно пройти, – согласился премьер.
– Что у нас с животноводством? – попросил пояснить Павел.
– С этим полегче. Мясные породы скота нагуливают вес на пастбищах, на зиму корма заготавливаются без проблем – пастбищ и техники для этого хватает. А в Америке бизоны вообще без ухода обходятся, сами себя кормят во все сезоны. По нашему заказу сейчас изготавливается дирижабль-рефрижератор на тысячу тонн, чтобы из Америки мясо возить. В общем, не помешает такая техника – можно и в Африку мясо при голоде перебросить, – сообщил премьер. Помимо этого, хорошо развивается огородный бизнес, тут уже частники сами работают – поставляют лук, чеснок, помидоры и огурцы, и прочую зелень на рынок, – ответил премьер-министр.
– Что у нас с медициной? В Томске то мне досконально известно, что отлично – свой медицинский институт. А вот что у нас на Руси? И в Америке? – спросил Павел.
– Общее количество врачей у нас около ста тысяч, в Томском княжестве примерно тридцать пять тысяч, это включая Кемеровскую, Новосибирскую области и Алтай. В Средней Азии и в Малой Азии, вплоть до Дели – восемь тысяч. В Малороссии примерно двадцать тысяч врачей, в том числе медперсонал посольств центральной Руси. В Прибалтике десять тысяч, включая Питер и все прибалтийские города до Гамбурга. Ну и остальные в Америке, в основном в Северной. Все в соответствии с численностью населения, – пояснил премьер-министр. – У нас проблемы со студентами мединститута. Хотели открыть такой же в Мариуполе, а оказалось, что Томский мединститут едва-едва заполнен студентами. Сами понимаете, студенты – это дети эмигрантов, а их мало. Дети аборигенов не имеют достаточного среднего образования. Может, через лет десять они появятся.
– У вас есть статистика, какое у нас количество студентов дети аборигенов? – спросил Павел, заинтересовавшись этим вопросом.
– Есть, всего сто пятьдесят семь студентов, из них сто – курсанты общевойскового военного училища. Сорок – студенты общетехнического и металлургического факультета, и только семнадцать – студенты меда, причем семь фармацевты, пять – стоматологи, – ответил премьер-министр. – Но наши преподаватели надеются, что благодаря среднему образованию уровень знаний повысится и будет постоянно увеличиваться число таких студентов.
– А что у нас со средним образованием? – задал вопрос Павел.
– У нас при посольствах, хотя, наверное, их правильнее называть представительствами Великого князя, открыты начальные школы и гимназии с двухступенчатой системой обучения – восемь и десять классов, как в СССР. Обучение бесплатное, одаренным детям предоставляется бесплатное проживание и питание, как в школах-интернатах. Можно эти гимназии назвать школами-интернатами, половина детей аборигенов именно там и живет. На них вся надежда, желающих очень много в них попасть, проходят конкурсный отбор. Бывает, что отправляем в соседние княжества, – сообщил премьер-министр.
– Спасибо. Будем надеяться на них. Хочу вам напомнить, что наш санаторий «Березка» закрылся, поэтому поправлять здоровье сможем теперь только в наших больницах. Относитесь к нему бережнее. Ну и готовьте себе смену, скажем, с интервалом возраста в пять лет. Установим предельный возраст государственной службы шестьдесят пять лет, для особо выдающихся специалистов и управленцев – семьдесят пять лет. Исходите из этих границ, – сказал Павел.
У Павла замигал интерком – вызов от секретаря.
– Что там еще срочного? – спросил он.
– К вам со срочным сообщением начальник ФСО господин Синицын, – сообщил интерком.
– Все свободны, будем в рабочем порядке решать возникающие вопросы, – распустил совещание Павел и пригласил Синицына.
– Ваше Величество! Срочное сообщение из Монголии! – подал Леонид Синицин планшет Павлу.
– Так, что это? – Павел удивлённо смотрел на фотографии разрушенной горы. Он полистал альбом и увидел нечто, напоминающее порталы.
– Порталы, по всей видимости, – ответил Леонид.