Не переставая благодарить Риту, Вера уехала домой. Около десяти часов ночи она вернулась к дому Риты со спящей на заднем сидении машины дочерью. Рита вышла из дома, и они поехали на машине к зданию склада фирмы Миронова. Рита открыла ворота, и они заехали на машине в них. Рита закрыла ворота и подкатила к машине носилки-каталку. Они вместе с Верой переложили на них Лену, перекатили каталку на платформу подъемника, спустились в подвал. Там стоял микроавтобус без окон, приспособленный для перевозки лежачих больных, они загрузили в него носилки с Леной, Рита села за руль, Вера села рядом с дочерью, и они поехали в клинику. Через пять минут они были в клинике, там их ждали, санитары вытащили из машины носилки с больной и отвезли ее в приемный покой.
— Доктор, она приняла лекарство, будет спать до утра. Пройдите с ней все диагностические процедуры, которые возможны в таком состоянии и отправляйте на лечение. Она пробудет у вас до выздоровления, в случае необходимости сделаете повторные сеансы нашей ОМО-терапии — попросила Рита — такое название придумали для таких процедур — без всякого смысла.
— Все сделаем в лучшем виде — пообещал доктор Семенихин, увозя каталку с больной и с ее документацией о болезни в клинику.
— Риточка, я же деньги привезла — напомнила Вера.
— Давай, сегодня касса уже не работает — завтра внесу — сказала Рита и забрала у Веры четыре пачки купюр. — Что ты домашним сообщила? — спросила Рита.
— Сказала, что в лесной санаторий поедем к чудотворному источнику на месяц, молиться будем. Отпустили нас легко — опухоль-то неоперабельная. Тоже на чудо надеются. Муж аж почернел от горя — ответила Вера.
— Ну давай располагайся в палате у Лены, тут есть интернет, но ты лучше никому ничего не пиши — да в общем то и не сможешь — только читать сможешь, отрабатывай легенду о лесном санатории, телефоны свои выключите на всякий случай. Меня к тебе пригласят в случае необходимости — попрощалась Рита.
Через месяц Рита приехала за Верой с дочерью. Лена уже спала на носилках, носилки поставили в микроавтобус, Рита села за руль и отвезла их в здание склада. Носилки они вместе с Верой вытащили из машины, поднялись вместе на подъемнике на первый этаж, осторожно переложили Лену на заднее сидение джипа Веры.
— Риточка, век буду за тебя молиться! — со слезами на глазах благодарила Вера. — Ты дочку с того света нам вернула!
— Вера, только прошу тебя, сохрани всё в секрете. Иначе лишимся этого источника жизни — попросила Рита.
— Буду молчать как камень! — твердо сказала Вера. — Я и Лене внушала легенду нашу, что мы живем в лесном санатории возле чудотворного источника, и молим бога об излечении. Она так и думает.
Женщины расцеловались, Вера уехала домой, а Рита довольно улыбалась — жизнь человеческую спасти удалось. Она бы была готова и бесплатно вылечить Лену, но ценовой барьер должен был ограничивать число желающих, чтобы не раскрыть существование портала.
Но они расстались, но совсем ненадолго. Через две недели Вера позвонила вновь.
— Риточка, выручай, мой мужик совсем плох! Я тебе его могу также в таком же состоянии привезти в санаторий! — плакала Вера в трубку.
— Приезжай сама — потребовала Рита и положила трубку. Через час приехала заплаканная Вера.
— Риточка, у Жени был второй инфаркт, он едва после него ходит. Врачи ничего не обещают — говорят сердечная мышца изношена сильно. Помоги, спаси! Деньги есть, оплачу, как и прежние лечения! — плакала Вера.
— Да не скули ты! Давай, вези своего мужика, но только точно так же — в спящем состоянии, так же и забирать будешь. Сможешь с ним вместе там побыть месяц? Хотя у него не такой тяжелый случай — можешь через неделю его забрать — предложила Рита.
— Спасибо тебе Риточка! Спасаешь мою семью в очередной раз! — сквозь слезы прошептала Вера.
— Вези Женьку своего, поставим его на ноги! — улыбнулась Рита. Ей было приятно делать людям добро. — Только та же легенда про лесной санаторий и молитвы — потребовала она.
— Сегодня вечером привезу — примешь? — с надеждой спросила Вера.
— Приму, позвонишь, как подъедешь — согласилась Рита.
Вечером они с Верой и санитарами по отработанной процедуре перевезли Женю в клинику, там он прошел, а точнее его провезли по всем обследованиям, и отправили на установку омоложения — на процедуры ОМО-терапии, такое название они придумали вместе с докторами, допущенными до сути этих процедур. Через неделю Вера так же, как и дочь, увезла спящего мужа к себе домой. Через месяц она приехала к Рите с бутылкой дорогого вина и коньяка.
— Риточка! Ты мое спасение! Мне жизнь спасла, дочери и мужу! Век на тебя молиться буду! Хочу выразить свою благодарность, но не хватает слов. Давай посидим, выпьем хорошего вина. Я понимаю, что ты готова помочь всем, но опасность раскрытия тайны этой клиники тебе мешает. Но ты придумала хорошую схему сокрытия тайны путем усыпления пациентов. Коли мне господь и ты дали возможность пожить дольше, то и я хочу помочь другим людям в этом. Женя, мой муж, после лечения стал таким энергичным мужчиной во всех смыслах, и сказал мне, что готов отдавать половину своей прибыли для спонсирования лечения больных с помощью ОМО-терапии. Давай Риточка, будем помогать людям, я буду вместе с мужем оплачивать их лечение, буду привозить тебе их спящих, быть с ними в клинике, и забирать их оттуда — предложила Вера.
— Хорошее начинание Вера, но какая ОМО-терапия? — удивилась Рита. — Ты о чем говоришь?
— Прости Рита, это только с тобой. Мужу я говорю об лесном чудотворном источнике и санатории возле него.
— Мне нужно обсудить этот вопрос с владельцами клиники. Я думаю, что они согласятся на такой вариант, тем более что больных много не будет — не на многих хватит прибыли у твоего мужа. Я тебе позвоню завтра — сообщу о решении владельцев клиники — закончила Рита.
На следующий день, после обсуждения с мужем, Рита позвонила Вере и сообщила о запрете владельцев клиники лечить посторонних людей из-за опасения раскрытия тайны.
Глава 23
— Ну что товарищи, подведем итоги 1975 года — предложил Косыгин на предновогоднем заседании малого политбюро.
— А что их подводить? — спросил Брежнев. — У нас же не съезд партии. Хотя до него месяц остался — пошутил Брежнев.
— Леонид, хватит шутить. Надо подготовиться к съезду, о чем будем на нем докладывать — попросил Косыгин.
— Докладывать есть о чем. Но думаю, что мы-то тут собрались для того, чтобы понять, о чем мы можем доложить в тех областях, где мы использовали информацию и технику 21 века — так ведь? — спросил Брежнев.
— Ну да, об остальном на пленуме ЦК поговорим — согласился Косыгин.
— Ну можно тогда я начну — попросил слова Брежнев.
— Ну давай — улыбнулся Косыгин.
— Начну с самого вкусного — в ноябре выпуск персоналок достиг ста тысяч в месяц и нарастает. Половина уходит на экспорт, оптовая цена полторы тысячи долларов, семьдесят пять миллионов долларов в месяц гарантированно! К марту 1976 года надеюсь, что удвоим производство. Как я уже упомянул, вторая половина уходит у нас на предприятия страны. Но выявилась катастрофическая нехватка печатающих устройств для этих компьютеров. Томск-Южный производит всего тысячу лазерных принтеров — они на вес золота у нас, качество печати изумительное. Почему на вес золота — отвечаю — их в США покупают по оптовой цене в десять тысяч долларов! Правда прибыль приходится пополам с Мироновым делить с этих принтеров — он их производит. Струйные или чернильные принтеры попроще, их там три тысячи выпустили, на заводах Минприбора пока по десять тысяч выпускаем в месяц — правда головки закупаются для них в Китае, но чернила свои используем. Матричные принтеры производит Минприбор, с ними попроще — но тоже пока пятнадцать тысяч в месяц только вытягивают. Мы схитрили и закупаем матричные принтеры в ГДР, Польше и Болгарии, поставляем им взамен наши персональные компьютеры — убиваем двух зайцев. По аналогичной схеме работаем с Венгрией и Чехословакией. Не хотят наши друзья по полторы тысячи долларов платить за компьютер, но за принтер купить готовы. Тут мы и друзьям помогаем компьютерами — очень просят, и себя принтерами обеспечиваем. Матричный принтер стоит примерно, как компьютер — три тысячи долларов. Через пару лет будет в два-три раза дешевле.
Это по компьютеризации — тут открыто пока больше похвастать нечем. Про наши серверы лучше промолчим, укажем, что благодаря усилиям наших ученых значительно повышена производительность вычислительных центров, в некоторых случаях в тысячу раз.
— Ты же говорил, что в миллиард раз — спросил Громыко.
— Ну не могу же я эту цифру открыто сообщать, Андрей Андреевич. И так все попадают от тысячи раз — отмахнулся Брежнев.
— Пожалуй и с тысячью будет перегиб — вставил свое слово Устинов. — Если БЭСМ-6 имеет миллион операций в секунду, то получается мы достигли производительности миллиард операций? Давай уж остановимся на повышении в тридцать два раза, как и было.
— Хм. Резонно. Хорошо, будет повышение в тридцать два раза, но без «некоторых случаев» — согласился Брежнев.
— Мы все шифры США и НАТО на щелчок взламываем теперь — хихикнул Цвигун.
— Юморист ты я смотрю! — строго взглянул на Цвигуна Андропов.
— А что — есть чем похвалиться — почему бы и нет — засмеялся Брежнев.
— Можно я добавлю на тему компьютерных сетей? — спросил Устинов.
— Добавляй — разрешил Косыгин.
— Все вычислительные центры страны у нас связаны с единую информационную сеть, мы назвали ее интернет — пускай название из 21 века останется. И сделали это с помощью высокоскоростных линий связи на оптоволокне, которое производят предприятия министерство связи СССР. Вот. И теперь все вычислительные ресурсы страны объединены и доступны каждому предприятию. Когда Москва еще спит, Владивосток использует компьютеры Москвы, и когда Владивосток уже спит, то Москва использует компьютеры Владивостока.