— Это здорово, когда ее проложат? — спросил Миронов.
— Ожидаем в конце года запуск в эксплуатацию — ну может январь захватят — ответил Лигачев.
— Что у вас с экспортом лекарств — спросил Миронов после небольшой паузы.
— С ними вообще замечательно! Затраты мизерные, на входе химическое сырье, на выходе высокотехнологичный продукт! Препарат Омез вагонами уходит в Европу, самолетами в США. Наш Химфармзавод строит новые цеха для его производства — ответил Лигачев.
— А что с другими препаратами? — спросил Миронов.
— Ваша Виагра вообще фурор произвела и в старом, и в новом Свете! В очереди на неё стоят аптечные сети! — улыбнулся Лигачев. — По остальным — обеспечиваем внутренний рынок, кое-что экспортируем.
Настало время завтрака, все приготовили столики — стюардессы сновали по самолету, развозя подносы с едой. Лигачева с Мироновым обслужили одними из первых — они располагались на первом ряду кресел первого салона Ту-154. Стюардессы любезно щебетали с ними, одна из них была очень любезна с Мироновым, стоила ему глазки. Миронов улыбался в ответ и шутил, мучительно вспоминая, где он видел эту девушку.
— Ты чего как не мужик с ней себя ведешь? — по-простецки спросил Лигачев. — Видишь девица на тебя запала? Пригласи ее на свидание, телефончик ей свой дай!
— Ты чего, я же женат! — удивился Миронов.
— И что? Сотрется что ли? — засмеялся Лигачев. — Я тебе алиби стопроцентное сделаю в Томске!
— Хм. Я как-то не привык к этому — хмыкнул Миронов.
— Ты какой-то странный капиталист — засмеялся Лигачев негромко. — У тебя должно быть куча любовниц и содержанок — так у нас вас описывают.
— Да некогда, да и моральные проблемы довлеют — ответил Миронов.
— Не надо уходить в монастырь в твои годы — беззлобно засмеялся Лигачев — еще успеешь!
— Ладно, уговорил — улыбнулся Миронов. — Надо привыкать к образу жизни в СССР.
Они приступили к завтраку. Когда стюардессы разносили час, Ирина — так было написано на её бейджике — была особенно любезна.
— Ирина, познакомьтесь — наш гость в Томске Валерий Иванович — консультант ЦК КПСС и правительства СССР — представил Миронова Лигачев стюардессе, подталкивая этим его к активным действиям.
— Очень приятно, Ирина — слегка поклонилась Ирина, мило улыбаясь.
— С вами очень приятно общаться Ирина. Не хотите ли продолжить общение в Томске? — спросил Миронов, немного шалея от собственной смелости.
— Ой, с удовольствием! Мне тоже с вами очень приятно общаться Валерий Иванович — ответила Ирина, мило улыбалась, смотря в глаза Миронову. От её взгляда у Миронова аж сердце замерло и пропустило несколько ударов, потом заколотилось как бешенное. Миронов, взяв себя в руки, передал ей листок с номером телефона с улыбкой — Позвоните мне, когда будете свободны, это рабочий телефон — попросил он.
— С удовольствием позвоню! — улыбаясь Ирина спрятала в кармашек листок с телефоном и ушла по своим делам.
— Молодец! Наш человек! — улыбался Лигачев, прихлебывая чай. — А то смотрю на тебя — хоть на Божичку вешай — смеялся он. — Ты неправильный капиталист — тихо засмеялся Лигачев.
— Да мне просто некогда этим заниматься — смутился Миронов от такого внимания к своей персоне.
— Ничего — будешь теперь у нас в Томске чаще бывать, найдется и для девушек время — улыбался Лигачев.
— А что — у тебя тоже зазноба есть на стороне? — решился спросить Миронов, хотя понимал, что задавать такие вопросы просто не прилично.
— У меня нет — должность моя командирская не позволяет. В молодости бывали грешки — ответил Лигачев. — Ты-то у нас вообще-то капиталист, у тебя не должно быть никаких тормозов по идее!
— Да у нас все те же тормоза, что и у вас. Это семья, прежде всего. Насчет общества ты прав — предпринимателей за это не осуждают. А вот политиков, особенно в США — да. У них это смертельный грех. А у нас в России и для политиков это и грехом то назвать сложно. Вот если бюджет пилил и об этом узнали — тогда да, конец тебе как политику. Хотя бюджет пилят все — улыбнулся Миронов.
— У меня мужики, мои замы, по субботам в сауну ходят, с ними с утра сижу. Потом я ухожу, а они похоже грешат там безбожно! Поймаю — выговор влеплю! Но им это до лампочки — на мое место не претендуют, а на своем месте их уже никто не тронет. Но в понедельник на работе они такие бодрые и веселые! И все ждут следующую субботу с нетерпением. Приходи — отведаешь местных развлечений в Томске двадцатого века — пригласил Лигачев смеясь.
— Хорошо, попробую — улыбнулся Миронов, отходя от парализующего взгляда Ирины.
— Мистер Тернер, нам не удалось украсть блоки памяти к БЭСМ-6, они очень хорошо охранялись КГБ. Но сейчас мы изучили персональные компьютеры, которые Советы экспортируют нам и в другие страны мира, нашли в них полупроводниковую энергонезависимую память, которую они используют вместо жестких дисков. Емкость одной микросхемы просто фантастическая — тридцать два мегабайта! А скорость доступа в сотню раз превосходит жесткие диски! У них при тактовой частоте процессора пять мегагерц этот компьютер превосходит аналогичные наши компьютеры на процессорах Моторола 6809 в сотни раз! — сообщил Симпсон. — Скорее всего именно на таких микросхемах построены блоки памяти БЭСМ-6, которые увеличили их производительность в тридцать два раза. Мы теперь можем их досконально изучить, чем сейчас и занимаются по своей инициативе фирмы IBM и Intel. Осталось дождаться результатов — улыбнулся Симпсон.
— Теперь мы все-таки сможем разобраться с этой таинственной энергонезависимой памятью — улыбнулся радостно Тернер. — Поторопите эти фирмы, пообещайте наш крупный заказ на эту память.
— Да они и сами понимают, что за этой памятью будущее и сами в круглосуточном режиме работают над ней — усмехнулся Симпсон. — Но не так все просто. Эти блоки памяти представляют собой монолитный блок бетона, облагороженный пластмассой в формате дисковода на 5 дюймов. Ай-Би-Эм уже два десятка блоков распилило — но так и не нашла эту таинственную микросхему. Просвечивали рентгеном, но там смесь бетона со стальной стружкой — ничего разобрать на снимках невозможно. Остается только послойное шлифование, а это очень долгая процедура.
— Ничего, думаю найдут. Мне кажется, что за этими микросхемами будущее. А вы постарайтесь привезти эти микросхемы из СССР — может удастся подкупить какого-нибудь сотрудника, и он хотя бы бракованные микросхемы принесет — предложил Тернер.
— Работаем над этим — нашего агента взяли за это в Зеленограде. Хотел купить микросхему у сотрудников завода, но как видите КГБ тоже не дремлет. По нашим агентурным данным эти микросхемы скоро должны пойти в свободную продажу в СССР, тогда их смогут купить наши дипломаты без всякого риска — сообщил Симпсон.
— Что еще в СССР происходит необычного на ваш взгляд? — спросил Тернер.
— В окрестностях Томска создали какой-то научно-промышленный центр, назвали его Томск-Южный, огородили забором, поставили охрану — сообщил Симпсон.
— Ну об этом давно известно, это началось в 1973 году. Что удалось выяснить нового относительно деятельности в этом Томске-Южном? — спросил Тернер.
— Там занимаются как раз разработкой микропроцессоров для персональных компьютеров, да и для других целей. Эта супер-память тоже оттуда родом — ее передали для изготовления на несколько заводов СССР. Несколько наших агентов устроились на работу в этот Томск-Южный, но к секретам их близко не подпускают — работают во вспомогательных предприятиях — один слесарь в ЖКХ, другой дворник, третий грузчик в магазине. Снабжение там даже лучше, чем в Москве, примерно, как у нас в США. В этом районе идет интенсивное строительство как предприятий, так и жилых домов, в которых живут сотрудники секретных предприятий. Многим из них запрещен выезд из этого городка — это услышал наш слесарь-сантехник по разговору между женщинами. Но члены семей свободно покидают городок — сообщил Симпсон.
— Какие там размещены предприятия — удалось установить? — спросил Тернер.
— Удалось точно установить, каких предприятий там нет — это относительно ядерной промышленности. Мы точно знаем, что там размещены достаточно крупные производственные мощности электронной промышленности — по снимкам производственных заданий, сделанных нашими агентами наши аналитики это определили. Имеются предприятия по выпуску готовых приборов. Это наш дворник установил по разговору жильцов — сотрудников завода, которые готовились к отправке партии «материнских» плат в Зеленоград и Воронеж. Почему «материнских» неизвестно. Сами понимаете — не подойдешь же переспросить — усмехнулся Симпсон.
— Что еще вы знаете о Томске-Южном? — спросил Тернер.
— Там еще размещены фармацевтические предприятия, которые выпускают многие лекарственные препараты. Почему они там размещены — загадка. Все таблетки с них поступают в торговые сети и аптеки, что-то поступает на экспорт. В частности, препараты от язвы желудка и импотенции очень хорошо раскупаются в Европе и США — ответил Симпсон.
— Возможно охраняют технологию производства? — предположил Тернер.
— Вполне возможно — согласился Симпсон.
— А с чем вообще связано возникновение этого городка? — спросил Тернер.
— Точно не известно. Как-то все спонтанно началось. Неожиданный визит Косыгина летом 1973 года в Томск. Вроде бы он проходил как обычно. Встреча с партактивом, потом посещение Томской птицефабрики, потом отдых на дачах. В воскресенье вечером вылетел в Москву, — сообщил Симпсон — в общем ничего необычного.
— Я это помню, а там кто-то еще из руководства СССР был? — спросил Тернер.
— Да, председатель КГБ Андропов — но наверно ему полагается сопровождать Косыгина в таких поездках, и его заместитель Цвигун — это само собой. Ну еще и Лигачев — принимающая сторона. Всё — больше никого не было. Ни ученых, ни министров. И после этого раз — и выходит постановление правительства об организации в Томске нового научного-производственного центра, и о закрытии поселка Степановка и прилегающих к ней окрестных сел — ответил Симпсон.