— Ты тогда вроде бы за книжками какими-то летал, да?
— Летал? — тут же уцепился Андрей за вскользь сказанное слово.
— Я тебе потом объясню. — отговорился я. — Да, Ира! Так вот. На обратном пути, я завернул в усадьбу графа Шереметева, воспользовался старинным зеркалом и оказался в номере.
— Но ты же так и так вернулся бы в своё тело?
Милиционер снова посмотрел недоуменно, после слов Иры. Ну а я, в очередной раз, отмахнулся от него.
— Да, Ира! Но я вернулся не в само тело, а только в комнату, где со стороны увидел вас с Олегом, а в стороне своё, спокойно спящее, тело. И только потом уже, немного повисев под потолком, воссоединился со своей сущностью.
— Тогда нам надо всем вместе попасть в эту усадьбу? — поинтересовался князь.
— С этим могут возникнуть сложности. — тут же подключился Андрей.
— Какие? — скептически посмотрел на него я.
— Сегодня музей не будет работать.
— Откуда ты можешь это знать?
— Откуда я это знаю? Музей находится на территории нашего района. А не работает он из-за дождя. Дворец-то деревянный. И там есть какие-то правила по поводу сохранности конструкции. Короче… Музей работает зимой, и когда хорошая погода с пониженной влажностью. В основном, только организованные экскурсии по предварительной записи. Для школьников…
— Андрей! А ты, как милиционер сможешь нам устроить внеплановую экскурсию? — наивно спросила Ира.
— Не получится. — ответил я за младшего лейтенанта. — Нам надо не только войти внутрь, но и, по возможности, исчезнуть, пройдя через зеркало. Ты предлагаешь мне колдовать на глазах у музейных работников?
— Не стоит этого делать. — строго сказал Андрей. — А тебе обязательно нужно очень старое зеркало?
— Я не знаю. Просто с другим зеркалами проделывать какие-либо магические манипуляции я ещё не пробовал.
— Так давай попробуем! — уверенно предложил милиционер.
— У тебя есть старинное зеркало?
— Такого старинного, как у графа Шереметева, нет. Но есть старое трюмо. От бабушки досталось. Я его на дачу отвёз несколько. Там, правда, зеркало по краям слегка потемнело, и тумба деревянная рассохлась…
— Пойдёт. Когда мы сможем туда попасть?
— Ну, не знаю… Туда нам ехать чуть больше часа. Но мне через пять часов на службу заступать…
— Успеем. — решительно сказал я. — Если всё получится, то мы сможем сразу попасть сюда обратно. А если нет, то на машине прямо оттуда поедешь на работу. Так что, надевай форму и вперёд…
— Ты хочешь попробовать оттуда открыть портал прямо сюда?
— Да. Если получится, то в следующий раз попробуем поэкспериментировать и со временем прибытия. А может, и в этот раз кое-что прояснится.
Андрей пошёл одеваться. Все остальные тоже засуетились, собираясь. Лишь мне было как-то пофиг на всю эту суету. Я почему-то был уверен на все сто, что у нас всё получится. Но сидя за кухонным столом, я почему-то вспомнил про, ушедшую от нас в свою прошлую жизнь, Марию. Одна мысль не давала мне покоя. А стоит ли мне снова искать с ней встречи? Может ей этого и не надо вовсе. Надеюсь, что мне удалось вылечить её от всех ненужных болезней. И теперь она сможет прожить совершенно другую, спокойную и тихую жизнь…
Вот и на фиг тогда нужен ей я, такой весь из себя магический и загадочный? Со мной ведь одни только проблемы. А приключения интересны лишь в кино, да в книжках. В жизни они приносят лишь адреналин и дискомфорт.
Хотя, не мне за неё решать. Найду её, когда она постарше станет, и спрошу. А пока… Пока у нас ещё много всяких насущных дел. Сейчас проверим зеркало на даче у Андрея, потом…
А потом и посмотрим, что будет потом. Хотя я уже давно ничему не удивляюсь. Так что, пусть будет, то, что будет…
Глава 16
Тот, кто однажды попробовал на вкус романтику и приключение, то знает, что адреналиновая зависимость — это хуже любого наркотика.
Зеркало. Холодное стекло.
Вычурная и резная рама.
Время вниз по зеркалу стекло…
По краям отпала амальгама.
Кто смотрел в тебя сто лет назад?
Прах веков давно развеял ветер…
Сохранило зеркало мой взгляд.
Я ушёл, и это не заметил.
А частица эго моего,
Отраженьем в зеркале осталась.
Я и не почуял ничего,
Потеряв себя. Какая жалость…
12 июля. 1978 год.
СССР. Московская область.
Дождь постепенно утихал. Щётки дворника, поскрипывая, смахивали дождевые капли с лобового стекла, оставляя влажные разводы… Видимость была так себе. Через такое размытое и размазанное дворниками стекло, весь окружающий мир казался немного нереальным. Но Андрей уверенно правил куда-то на юго-восток. Мы уже пересекли МКАД и сейчас двигались по Егорьевскому шоссе в куцем потоке машин. Движение не было оживлённым, но все участники движения никуда не спешили. Машины осторожно крались, разбрызгивая воду из луж в разные стороны.
«Запорожец» — машина весёлая. На заднем сиденье, привалившись друг к другу, сидели Олег с Ирой. Андрей, естественно, за рулём, а я — за пассажира. Ни о каких ремнях безопасности в эти времена никто особо не заморачивался, что меня искренне порадовало. Помнится в будущем, меня всегда раздражало это обязательное привязывание водителя к сидению. Напоминало анекдот, правда не про машину, а про полёты на самолётах.
— Уважаемые пассажиры! Просьба пристегнуть привязные ремни! — вещает стюардесса.
— А зачем? — спрашивает пассажир. — Разве это обязательно?
— А как же… Вот недавно у нас один из самолётов разбился, так что те, кто не пристёгнуты были, из прямо по потолку размазало.
— А те, кто пристегнулись?
— Ну и они, прямо как живые сидели…
Вот лично мне ремень всегда мешал управлять машиной в полном объёме. Не давал полной свободы действий. А уж за рулём я провёл не один десяток лет. Были разные случаи в жизнь. Вот, например, однажды я лично видел, как человек в перевёрнутой машине, буквально грыз этот клятый ремень, пытаясь освободиться, а его машины уже горела…
И ведь не скажешь, что пристёгиваться или нет — дело личное. За это в будущем предусмотрены нехилые такие штрафы. Только я всегда считал, что моя безопасность — это только моё дело. Надо пристегнуть пассажиров? Да ради бога. Но водитель должен сам принимать решение, как ему удобнее.
Вопрос, конечно, спорный. Но я предпочитаю оставаться при своём мнении. Я, вообще, всегда старался думать и решать за себя сам, если такое получалось. Слишком уж много со всяких разных сторон заботы обо мне, меня напрягает. «Это для вашей же пользы!» Я сам решу, что мне полезнее. Как говорится: «Не всё полезно, что в рот полезло.»
Машину тряхнуло на очередной кочко-ямке, вырвав меня из дурацких мыслей. Мы уже свернули с шоссе, и сейчас тащились по бывшему асфальту. А это, как всегда, даже хуже, чем грунтовка. На грунтовке ямки мягкие, а тут… «Береги подвеску!»
Но мы уже приехали.
«Запорожец» остановился возле невысокого дощатого забора, за которым виднелась, покрытая серым шифером крыша небольшого домика. Двухэтажный… Но второй этаж под косой крышей — это, скорее всего, не второй, а некий эрзац-этаж. То ли мансарда, то ли просто чердак. Отсюда не видать. Это лишь изнутри можно будет оценить.
Дождик утих. Но всё кругом было мокрое и унылое. Андрей открыл небольшую калитку, проникнув на участок, а после, уже изнутри, открыл двустворчатые ворота, и загнал своего «боевого коня» на свободное место перед крыльцом дома. А свободного места было не так много. Участок был не такой уж и маленький, но большая его часть больше напоминала небольшой лесок. Сосны, ёлки и берёзы… А ещё кустарниковая поросль промеж деревьев… Маленькие джунгли, да и только.
Домик был сер и неказист. Сразу было видно, что эта дача знавала лучшие времена. Но они прошли уже давно.
— Дачу, небось, отец строил? — спросил я нынешнего хозяина.
— Нет. Дед. Давно уже…
Я не стал более подробно расспрашивать Андрея о судьбе его родственников. Про отца и мать он уже рассказывал, но деда никогда не упоминал. Ну и ладно. Не моё это дело.
А хозяин уже отпирал входную дверь. Это было довольно-таки сложным занятием. Два больших амбарных замка, покрытых ржавчиной, поддались Андрею не сразу.
— Надо бы смазать… — пробурчал мамлей, всё-таки справившись с запорами, открывая дверь.
Изнутри пахнуло запустением. Не тленом и не затхлостью, а тихим пустынным одиночеством. Никаких новых вещей. Всё с налётом времени. Слегка ржавый топор в сенях. Резиновые сапоги со следами подсохшей прошлогодней, а может и позапрошлогодней глины. Брезентовый плащ бурого цвета на вешалке… Можно бесконечно долго перечислять увиденные в прихожей вещи, но ничего нового там не было мною обнаружено. А Андрей, слегка обтерев мокрые ноги о плетёный коврик при входе, уже шагал дальше. Я последовал за ним, а следом за мной уже двинулись и Олег с Ириной. Если для меня и Иры увиденное не было чем-то из ряда вон выходящим, то князь глядел во все глаза. По дороге ему рассказали, что это дача, что-то типа загородного домика для городских жителей. Да-а… Ему, человеку из прошлого, видевшему и крестьянские деревенские дома и загородные усадьбы богатых дворян, этот домик, сотворённый из того, что было под рукой, чуть ли не из дерьма и палок, казался, наверное, жалкой сараюшкой, кое-как приспособленной под жильё.
— Что? Не нравится? — спросил я у него.
— Как тут можно жить?
— Это временное, чисто летнее жилище, для тех, кто хочет ненадолго отдохнуть от городской суеты.
— Но ведь можно же построить более удобное и…
— Тут ещё вот какое дело, дружище. Долгое время, а может и сейчас тоже, есть кое-какие ограничения. Нельзя строить капитальные дома. Если никто в них постоянно не живёт, нельзя строить выше двух этажей. Да и второй этаж тоже под вопросом…
— Но, почему? — удивился князь.
— Такие законы.
— Понятно…
Мы уже все вошли в большую комнату, из которой ещё пара дверей вела на кухню и в небольшую спальню. Вход на второй, чердачный этаж, был из предбанника. Не знаю уж, как правильно его называть, сени или прихожая… Предбанник, в общем.