Это было просто супер. В своей прошлой жизни я о таком и не мечтал даже. Потому что в своём провинциальном городишке даже советская «Электроника» или «Весна» уже была супербумбоксом. А про «Шарп» я впервые узнал, когда перебрался в Москву после армии.
И вот уж почти год, как я занимаюсь подпольной звукозаписью в местном масштабе. Между прочим, именно сегодня я должен был передать партию кассет с записями и получить за это неплохие деньги, но… Кажется что-то пошло не по плану. Так как больших денег я в карманах не обнаружил, кассеты неизвестно куда делись… А шишка на голове и потерянное сознание вместе с памятью намекает на то, что мне таки дали по башке тупым твёрдым предметом, а потом бросили в кустах бессознательную тушку в пустынном месте возле глухого забора Очаковской теплоэлектроцентрали…
Неужели этого парня грохнули из-за каких-то кассет? Я снова попытался просканировать себя на предмет присутствия признаков жизни. Да, нет… Пульс есть, башка болит… Значит, жив.
— А кому я продавал кассеты? — задал я интересующий меня вопрос своему однокласснику.
— Фирсу… — удивлённо ответил Сергей. — Ты чё? И это забыл?
— Да я всё, напрочь, забыл, Серый. Ты что не понимаешь? Мне почему-то кажется, что не падал я ни с какого забора. Меня, наверное, по башке чем-то ударили… Ты не знаешь, сколько у меня было с собой кассет?
— Знаю… Ты сам мне всегда всё рассказывал. Три коробки по десять в каждой.
— Кассеты импортные или наши?
— Конечно фирменные. Ты же никогда в свой мафон совковые кассеты не вставлял. Говорил, что головки сотрутся.
— Правильно… Только не сотрутся, а засрутся…
— Вспомнил что-то?
— Не знаю.
Я быстро прикинул стоимость тридцати аудиокассет импортного производства. В магазинах они были… Кажется по девять рублей. Или это было уже позже? Ну, не факт. Это уже не важно. Ладно… Даже есть по десять рублей за чистую кассету брать, то это триста рублей. А с записями — будет ещё дороже. Ну, ни фига себе размах бизнеса у тринадцатилетнего школьника.
— Серый! А какие записи я делал? Где брал оригиналы?
— Макс… Ну ты совсем плохой… Записи на бобинах ты от бати привозил. Там всё свежее и крутое… Кисс, Айрон Мейден. Ну ещё попса Майкл Джексон, Ким Вайлд, Оттаван. Да у тебя всегда такой крутой музон был.
— У меня что, ещё и катушечный мафон есть?
— Тебя точно по голове ударили… — он протянул руку и потрогал мою шишку на голове… — Ну, ни фига себе… Тебе в травмпункт надо. Там с мой кулак шишка.
Я поморщился.
— Больно. Не трогай! А к врачам, я потом схожу. И какой у меня катушечник?
— Да ты чё? Акай. Чистая Япония. Он же у тебя уже года три…
— Ясно…
Костриков рассказывал мне много ещё чего интересного. Но вся информация уже не помещалась в моей больной голове. Я понял только одно. Всё очень серьёзно. У меня аппаратуры дома, оказывается, как в солидной студии звукозаписи. И стоит вся эта музыка очень большие бабки.
Мне надо срочно попасть домой. Но ключей от квартиры в карманах у себя я как-то не обнаружил…
Я попросил Серёгу проводить меня до дома, так как точный свой адрес, я естественно не знал. Время сейчас примерно два часа дня. Бабушка должна быть дома… Наверное…
Дошли быстро. И бабушка была дома… Не старая ещё женщина лет шестидесяти. Она лежала на полу в паре метров от входа…
Позвонив в дверь, и не дождавшись ответа на мои звонки, я толкнул её, и она легко открылась. Увиденная картина мне совершенно не понравилась. На полу валялись вещи, ящики шкафов выдвинуты… Это всё я увидел, даже не заходив внутрь… Но обнаружив бабушку, лежащую в неестественной позе на полу, я решил, что заходить внутрь не стоит. Большая лужа крови возле головы женщины мне о многом поведала. Пока я там валялся. пока приходил в себя и шёл пешком, да ещё с одноклассником мы болтали минут полчаса, не меньше… За это время те, кто вырубил меня и забрал мои ключи, проникли в квартиру, убили бабушку, и наверняка вынесли отсюда всё, что смогли. Думаю, что помимо дорогой аппаратуры тут было ещё чем поживиться… Судя по внешнему виду бабули, она себя уважала, и к гадалке не ходи, имела немало золотых цацок. Да и бабки в этом доме явно водились. Ковёр — знак престижа советской семьи, висел на стене, да и стенка была солидная…
— Серый! Беги, вызывай милицию! А я тут останусь…
— Уже бегу! — Глаза у моего одноклассника были широко раскрыты. Он тоже вместе со мной видел всю картину…
Я присел возле двери, прислонившись спиной к холодной стене… Почему-то на ум пришёл старый анекдот.
'Ведут осуждённого на казнь. Уже перед самой плахой он оборачивается и спрашивает у палача с топором:
— А какой сегодня день недели?
Палач удивлён, но всё-таки отвечает:
— Понедельник. А что?
— Ничего… Я вот подумал, что как-то хреново неделька у меня начинается…'
Вот-вот… И у меня что-то сразу не задалось внедрение в этот мир и в тело этого парня. Сейчас вот менты приедут. А мне им и сказать-то нечего. Тут помню. Тут не помню…
Хотя… Идеальный получается вариант для легализации. Бабулю жалко, но она бы быстро раскусила, что я не её внук. Ведь жили-то вместе с ней бок о бок. Наверняка она прекрасно знала про меня всё. С маманей мы вроде бы общаемся редко, судя по всему. И с батей тоже от случая к случаю. Так что тут попроще будет. Тем более после удара по голове и смерти бабушки, труп которой я видел собственными глазами, можно съехать на тему того, что у меня и временная амнезия появилась, да и в себе «мальчик» замкнулся после увиденного… Думаю, что никто меня особо третировать не будет. Наоборот начнут бегать вокруг меня и заботиться о сиротке. Да… Получается, что я реально сирота. И это при живых родителях У них у обоих давно своя жизнь, в которой мне особо и не было места. А единственным родным человеком для меня была вот это пожилая женщина, что сейчас лежит с проломленной головой.
Как бы мои «заботливые» родители не отправили меня в детдом до совершеннолетия. Вот совсем не хочу. А жить самостоятельно мне в мои неполные четырнадцать вряд ли позволят.
А вот и они… Не знаю уж, кто приехал первым, скорая или менты…
Шум внизу в подъезде мне слышан и отсюда. Я сейчас всего лишь на пятом этаже девятиэтажного круглого дома. Сижу, прислонившись к холодной стене и смотрю прямо перед собой. Почему-то на моих глазах как будто ниоткуда появились слёзы. Слёзы — это хорошо… Это правильно. Плачущий мальчик и убитая кем-то его любимая бабушка. Думаю, что ментам эта картинка понравится…
Глава 7
Глава седьмая.
Умение слушать — большой плюс, а умение делать вид, что слушаешь, и в нужный момент вставлять слово — талант.
Тот, кого сделала другом беда,
Другом останется мне навсегда.
Тот, кто не предал, не продал, не сдал,
Преданным другом по жизни мне стал.
Ну, а тому, кто оставил в беде,
Я не подам даже руку нигде.
Да и какой это, к дьяволу, друг,
Если в беде отвернулся он вдруг.
20 августа 1982 года.
Москва. Детская больница. Неврологическое отделение.
Пятница. Настроение хреновое. Хреновей некуда.
Лежу, в потолок гляжу.
Лучший «друг» Серёжа Костриков сдал меня, как стеклотару. Я-то думал, что ментам хватит версии того, что школьнику дали по голове, и забрав ключи, проникли в его квартиру. Ну а там, обнаружив нежелательного свидетеля в виде пожилой женщины, убили её, разбив голову. Но этому Серому и конопатому этого было мало. И он стал рассказывать ментам предысторию. И про аудиозаписи рассказал, и про кассеты, и даже упомянул того самого Фирса, которого он видел издали всего лишь один раз. Вот тут менты на меня и насели. Они так и не поверили в мою версию про частичную амнезию, и то что я до встречи с Костриковым даже имени своего и фамилии не помнил.
Задолбали они меня тогда конкретно. И угрожали, и замахивались. И подходики на мне всякие свои ментовские испытывали. Дилетанты, грёбанные. Да там, где вас учили, мы преподавали эту науку. Я в девяностых и не через такое проходил. В очередной раз, когда опер на меня замахнулся, чтобы сымитировать удар, я слегка подался вперёд и его удар поймал носом. Кровь сразу пошла ручьём. А я как закричал? «Дяденька! Не бейте меня!»
Это же в больнице было, куда меня на скорой доставили. Медики понабежали, медсёстры на ментов орут, типа «ребёнка бьют»…
Спасли меня тогда врачи. После осмотра, отправили на рентген и прочие исследования. Очень им хотелось залезть внутрь моей головы, чтобы посмотреть, как там дела…
Сразу вспомнился какой-то мем из будущего:
'Сидит Ивашка на лопате, а Баба-Яга его пытается в печку запихнуть. Он сопротивляется, упирается:
— Бабуля! А это точно МРТ?
— Не нравится? Тогда иди в частную клинику!'
Но мне повезло. Бесплатная медицина в СССР не подвела. Выявили у меня какое-то помутнение в мозгу, а невролог объяснил бравым сотрудникам, что при такой тупой травме головы, как у меня — частичная амнезия, это я ещё дёшево отделался. Чудо, что вообще выжил…
Отвалили от меня любопытные мусора, зато врачи всерьёз взялись за дело. Боюсь, что если я в скором времени от них не свалю, залечат насмерть.
Врачи они такие. Недаром про них есть столько анекдотов насыщенных здоровым чёрным юмором. Типа: «Ну, что? Будем лечить или пусть живёт?»
Скорее всего, Максим Шварц и не выжил бы там у забора ТЭЦ, не вселись вовремя в его башку моё сознание. Интересно, это наша Маша, ведьма наша, так перепутала. Или ей всё равно было? Там Максим, и тут Максим. А коли не выжил Максим, ну так и хрен с ним.
Но, сука, «друг» Серёга, пел ментам, как соловей. Если бы мне не было моих законных тринадцати лет, то получил бы я такой же срок за незаконное предпринимательство. Или как тут теперь называется эта статья? Спекуляция? Хорошо хоть не восемьдесят восьмая бабочка. Похоже, что валютой я ещё пока не занимался. Обожду. Лет через несколько это уже станет вполне законным.