Но смотрел я это всё действие недолго. Вдруг откуда не возьмись, появилась моя призрачная подружка, девочка Маша и поманила меня за собой. Похоже, что она нашла для себя что-то интересное.
Ну а дальше пошёл настоящий криминальный карнавал. Она выбирала для себя что-то подходящее и показывала мне на эту вещь. Я трогал её за руку, и она спокойно забирала это. Потом Маша с вещами исчезала внутри пространственного хранилища. А через некоторое время снова появлялась, либо возвращая то, что не подошло или не понравилось, либо уже в обновке.
Не знаю, заметил ли кто-нибудь исчезновение вещей? Но я находился от них на расстоянии от полуметра и больше. Так что ко мне-то какие претензии? Я тут мимо проходил…
Постепенно Маша вошла во вкус. Похоже, что шопинг завораживает всех женщин, вне зависимости от возраста. Возврат вещей сократился. А я понял, что пора уже и сваливать отсюда. Одежды моей подруге хватит уже, чтобы ещё неделю каждый день выгуливать что-нибудь новенькое. Вот только есть ли у неё в запасе эта неделя. С этой проблемой я пока так и не разобрался.
Я думал, что мне не удастся Машу и за уши оттащить от ярких вещей производства ГДР, но поманив её перспективой отведать местного мороженого, я понял, что вторая слабость у детей и женщин — это вкусности и сладости.
Отправив призрак в пространственное хранилище, я спустился на первый этаж, и купил два вафельный стаканчика с пломбиром, один из которых тут же отправил с Машей, спрятав её от всего мира, чтобы она могла спокойно насладиться вкусняшкой.
Стою. Доедаю свою мороженку, пытаясь не обляпаться подтекающим пломбиром. Поначалу всегда легко откусывать белое и вкусное лакомство. Но по мере уменьшения вафельного стаканчика, это белое вещество становится жутко текучим и капающим. Вот и стою я в форме буквы «Зю», чтобы не накапать на свои штаны. И тут вдруг сзади, здрасьте-пожалуйста…
— Молодой человек! А что вы тут делаете?
Голос такой властный, уверенный, сразу видно, что милицейский. Даже не оборачиваясь, отвечаю честно и откровенно:
— Мороженое ем…
— Документы!
Хорошо, что рядом со мной была урна. Туда я и отправил с досадой остатки недоеденного лакомства. В присутствии милиционера бросать мусор куда бы то ни было ещё, это верный шанс нарваться на неприятности.
Оборачиваюсь, чтобы полюбоваться на невысокого и худого парня в форме мышиного цвета. Честно говоря, висит она на нём, как на вешалке. Не удивлюсь, если она у него не по размеру. И откуда таких набирают в органы? Наверное, по лимиту… Морда у него явно не московская. Я и сам таким был в прошлой жизни. Но, по крайней мере, одежда на мне смотрелась куда как лучше.
— А в чём собственно дело?
— Документы! — уже более строго рыкнул на меня мент.
Правда, для рыка голос у него был немного визгливый, истерический какой-то.
— Начнём с того, что мне только этой осенью будет четырнадцать лет. Паспорт мне ещё не положен, а носить с собой свидетельство о рождении по закону я вроде бы не обязан.
— Пройдёмте в отделение! — снова пропищал этот недомерок.
Я в последний момент смог увернуться от его руки, которая попыталась ухватить меня под локоть. Помогло то, что на мне была рубашка с коротким рукавом. И его потная рука просто-напросто соскользнула. Отступив на пару шагов, я не стал убегать, хотя и мог это сделать. Но зачем убегать, если ни в чём не виноват?
— На каком основании я должен куда-то с Вами идти? — поинтересовался я. — Мне отец говорил, чтобы я никуда не ходил с незнакомыми дядями.
На «дядю» этот недомерок явно не тянул. Лет этому сержанту от силы двадцать один или двадцать два. Явно после армии заманили его служить в органы. Живёт, небось, в общаге и до смерти ненавидит всех москвичей разом и оптом. Знаю я таких. Дорвавшись до власти, и ощутив себя маленьким бугорком на ровном месте, начинают упиваться своим мнимым превосходством и отрываться на тех, кто слабее.
— Ах ты, сопляк!
Глаза мента наливались красным. Чувствуется ещё чуть-чуть и из его ушей повалит пар.
— Хочу предупредить сразу, что бить несовершеннолетнего гражданина сотрудникам милиции не положено. К тому же у меня недавно была травма головы, и имеется справка от психиатра на эту тему.
Я откровенно издевался над ним. Но, похоже, зря я это делал. Ребячество это меня до добра не довело. Из-за угла появился ещё один кадр в форме. Тоже мелкий, тоже худой, но уже цельный офицер, правда, слегка недоделанный, только с одной звёздочкой на погоне. Мамлей…
— Что тут происходит?
— Нарушитель! — указывая на меня, пропищал сержант.
— И чего это я такого нарушил? — спрашиваю у них обоих разом.
— Разберёмся!
— А давайте тут разбираться? Чтобы все люди видели, как вы издеваетесь над подростком. — громко протестую я.
А народ вокруг и правда собирается. Людям всегда нравится посмотреть на шоу. Особенно на бесплатное.
— Чего это вы к мальчику пристаёте? Что он сделал? — уже подала голос какая-то старушка.
Я уже давно высвободил свою подругу из перстня. Маша зависла рядом. Глаза у неё были большие-пребольшие.
— Ты доела мороженое? — мысленно спросил я у неё.
— Ага…
— А мне вот эти не дали доесть.
— Ты зачем с ними споришь? Они же милиционеры.
— Козлы они, а не милиционеры. Машенька! Сможешь мне помочь кое в чём?
Мелкий сержант всё же умудрился ухватить меня за руку. Потная ладонь неприятно цапнула меня и подтолкнула в сторону открытых дверей магазина, но я почти даже и не сопротивлялся ему, и послушно сделал пару шагов вперёд.
Зато ментёнку крупно не повезло. После первого же шага, с него свалились его серые милицейские штаны, и запутавшись в ногах, он упал на колени, продемонстрировав всем свои форменные труселя. Младший лейтенант тут же бросился ему на помощь.
Народ ржал от души. А я спокойно смотрел на всё это действо, и не собирался никуда уходить.
Мамлею удалось поднять своего напарника, а тот, натянув штаны обратно на задницу, поддерживал их руками. Его недоуменный взгляд говорил о том, что он понятия не имеет, куда подевался его брючной ремень.
Толпа вокруг нас не расходилась. Веселье шло полным ходом. Эх, много ли надо советскому человеку для счастья?
Подхватив сержанта, младший лейтенант потащил его куда-то внутрь магазина.
— Эй! — крикнул им вдогонку я. — А мне вас тут подождать или за вами идти?
Новый взрыв хохота у толпы, но летёха только отмахнулся рукой, и доблестные сотрудники охраны правопорядка скрылись за стеклянной дверью.
— Всё, граждане! — сообщил я народу. — Концерт окончен. Все свободны…
Подхватив под руку свою призрачную подружку, я поспешил к автобусной остановке. Народ расступался, провожая меня с улыбкой.
— Зачем ты это всё сделал? — смеясь, спросила Маша.
— Ну, во-первых: Это было весело. А во-вторых: Таких, как этот наглый мент надо наказывать… Ну а в-третьих: Это не я сделал, а мы с тобою вместе. И скажу тебе честно, без тебя я бы не справился, и не смог бы так повеселиться.
— Да… Когда я вытащила у него ремень из брюк, и он ползал на карачках без штанов, это было смешно. Но зачем тебе пистолет?
— Пригодится. А того младшего лейтенанта очень даже сильно накажут потом за утерю табельного оружия.
Подойдя к автобусной остановке, я стал изучать табличку, чтобы понять, куда и как отсюда модно уехать.
— Ну, что? Хочешь ещё куда-нибудь поехать?
— Хочу! — уверенно ответила она.
— Куда? В «ГУМ», в «ЦУМ», в «Детский мир»?
— Нет. Есть одно место, куда я хочу попасть…
— Рассказывай!
— Только я не знаю, поймёшь ли ты меня…
— А ты расскажи, и узнаешь. Ну, а если я тебя не смогу понять, то кто тогда ещё сможет… Так куда едем?
— Максим! Это… очень личное…
— Ну, если ты не хочешь говорить о своём личном, то что поделать? Тогда я просто ничем не смогу тебе помочь.
Похоже, что девочка собралась с мыслями, или решилась… Потому что она выпалила одним духом.
— Есть один мальчик…
— Стоп, стоп, стоп… Я, кажется, что-то начинаю понимать, и понимаю, что ничего не понимаю… Ты же мне сама говорила, что у тебя не было никогда никакого мальчика. А вот у других девочек в вашем классе…
— Ну, говорила… Ну и что… Понимаешь…
— Нет. Не понимаю. Давай сделаем так: Ты либо не мямлишь, и всё подробно мне рассказываешь, либо лучше вообще ничего не говори.
И она начала рассказывать…
С первого класса Миша Медведев сидел с Машей за одной партой. Хороший мальчик. Светлорусые волосы, голубые глаза. А ещё… Ещё немаловажный фактор был тот, что мамы Маши и Миши были подругами. Поэтому и общение детей порой продолжалось и после школы.
Но всё было хорошо лишь до того момента, пока у Маши в голове не обнаружили эту болезнь. Чётвёртый класс… Полгода Маша в школу не ходила. А после этого… После этого Миша и Маша по-прежнему сидели за одной партой, а мальчик провожал её до дому, так как ему всё равно было по пути. Но… Но стена отчуждения между ними росла. И в гости друг к другу они больше не ходили… И даже за руку он никогда её не брал.
А когда в пятом классе к ним перевели новую девочку, то Маша испытала на себе все прелести школьной травли. Обидные прозвища и плевки на спину, это были ещё не самые серьёзные проступки одноклассников. А девочка Лена была хороша собой. Длинные блондинистые волосы, ухоженная вся такая, холёная. У неё даже форменное платье было сшито на заказ. Таким прынцессам, как она не пристало ходить в обычной одежде даже в школу. Родители трудились где-то по торговой части. И явно не в местном овощном магазине.
Так что, появившись в их классе, Леночка Яблонская сразу же заняла высшее место в пищевой цепочке, заняв вершину иерархической пирамиды.
Я хмыкнул, услышав фамилию этой прынцесски. Уж больно матерно она звучала при произнесении вслух. Но прерывать рассказ Маши своими комментариями по этому поводу не стал.