— Помню. Я надеялась, что всё изменилось с тех пор. Знаешь, я очень жалею, что не могу сейчас заплакать. Мне бы стало легче…
Я обнял её.
— Успокойся! У нас с тобой есть ещё три дня…
— Но ты же… Я же…
— Ты веришь в то, что всё может измениться?
— Нет…
— А надо верить. Иногда в жизни происходит такое, чего ты вообще не ждёшь.
— Так это в жизни… — протянула Маша. — А после жизни?
— Тем более. Даже то, что ты после смерти можешь ходить, говорить и общаться со мной — это уже настолько странно, что так и хочется сказать: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда!»
Она молчала. Её глаза, полные невообразимой печали смотрели на меня с такой обидой. Как ребёнок, кому вместо подарка на новый год подарили только красиво упакованную коробку, внутри которой была пустота…
— Даже наша с тобой встреча настольно невероятна, что это один шанс на миллиард. Ты где-нибудь когда-нибудь слышала про такое?
— Нет…
— И я тоже раньше не слышал. Да и раньше со мной никогда не случалось ничего такого, чего нельзя было бы объяснить с точки зрения современной науки.
— Получается, что всё это сказка?
— Да, Маша! Да! Это всё сказка. И мы в ней живём…
— Я не живу… Я уже мёртвая… А скоро меня и вовсе не будет…
— Ты не веришь в сказки?
— Нет. С тех пор, как мне сказали, что я умру от какой-то болезни, которая залезла ко мне в голову… То есть почти с самого детства…
— Твоё детство ещё не закончилось…
— Ничего… Скоро закончится. Осталось три дня…
— А ты хочешь, чтобы твоё детство никогда не заканчивалось?
— Не знаю… Но я уже не маленькая… Я хотела сказать, что я уже не та маленькая девочка, которая верила в чудеса.
— И тем не менее… Постарайся поверить!
— Это что-то изменит?
— Да! Это добавит мне уверенности в том, что у нас всё получится. Ты же не хочешь, чтобы я перестал пытаться что-то придумать?
— Не хочу…
— И я не хочу.
— Поцелуй меня! — внезапно произнесла она таким тоном, что меня аж пробрал озноб…
— Что?
— Поцелуй меня!
— Зачем?
— Мне так надо…
Я затаил дыхание и слегка прикоснулся губами к её лбу.
— Так только покойников целуют…
— Но, Маша! Ты же и так…
— Да! Я знаю, что я мёртвая. Но я… Та девочка, которая когда-то верила в чудеса… Я хочу, чтобы ты поцеловал меня в губы!
Долгую минуту я раздумывал, глядя в её глаза. В них была боль, мольба и надежда…
Я прикоснулся к холодным губам полупрозрачной мёртвой девочки, и как мне показалось, всего лишь на один миг, они стали чуть теплее.
— Тебе стало легче от этого? — спросил я оторвавшись.
— Да. Теперь я буду верить в то, что у тебя всё получится…
— У нас всё получится, Машенька… У нас.
Интерлюдия.
В обшарпанном кабинете за столом сидел немолодой мужчина. Перед ним на столе в творческом беспорядке лежали бумаги папки и много ещё чего. Перекидной календарь был весь исчёркан пометками. Трубка телефона, приложенная к уху, давно уже вспотела.
— Да, товарищ полковник! Так точно…
Окончив разговор, он сидел тяжело дыша. Глаза у него были красные от недосыпа.
В кабинет, постучавшись, вошёл молоденький лейтенант.
— Разрешите, товарищ капитан?
— Чего тебе, Семёнов?
— Кражу раскрыли…
— Какую кражу? Ты что, не знаешь? Мы тут вторые сутки на ушах стоим. Это не дом, а какое-то проклятое место…
— Товарищ капитан! Это как раз касается…
— Что там? Докладывай!
— Кражу совершил несовершеннолетний Костриков Сергей и с ним ещё двое несовершеннолетних из посёлка Бирюлёво.
— Да, какую кражу? Что? Костриков? Это не тот «парашютист»?
— Так точно, товарищ капитан!
— Он же насмерть разбился… Ладно… Давай всё по порядку!
— Установлено. Семнадцатого августа, Сергей Костриков заманил своего одноклассника Максима Шварца в пустынное место возле Очаковской ТЭЦ.
— Свидетели есть?
— Так точно. Водитель Кузяев. Он подвозил Кострикова и Шварца, получив от них три рубля…
— Ясно. Что дальше?
— Там, около ТЭЦ, подельники Кострикова, Пименов и Гунько нанесли несовершеннолетнему Шварцу удары по голове и телу. В том числе. Причинив черепно-мозговую травму, повлёкшую потерю сознания и приведшую к дальнейшей амнезии. Посчитав Шварца убитым, бросили тело в кустах, забрав у него ключи от квартиры по адресу Нежинская дом 13 кв.⁇ Проникнув в квартиру, похитили дорогую импортную радиоаппаратуру, золотые украшения и деньги. Застигнутые в квартире, внезапно вернувшейся хозяйкой, Шварц Марией Ивановной, убили её и скрылись. Похищенную радиоаппаратуру, а в частности: Двухкассетный магнитофон «Шарп» и катушечный магнитофон «Акай» японского производства, спрятали в гараже, принадлежащем Кострикову Сергею Андреевичу. Это отец несовершеннолетнего Кострикова, ранее судимый… Он был в рейсе, а когда вернулся, узнав о смерти сына запил. Нашёл в гараже магнитофоны и хотел продать.
— Ясно. А что там подельники Кострикова-младшего?
— Похоже, что не поделили что-то. Двадцать седьмого августа, несовершеннолетний Пименов забил насмерть Гунько на территории Введенского кладбища, а убегая попал под машину.
— Жив?
— Нет. Грузовик его переехал.
— А доказательства их причастности к краже есть?
— Так точно. Отпечатки пальцев по всей квартире Шварца.
— Выходит, что убийство и кража раскрыты… Только вот как с этим быть? На! Читай!
Он протянул лейтенанту отпечатанную на машинке бумажку.
«Сводка-ориентировка ГУВД г. Москвы.»
'За совершение особо тяжкого преступления, убийство двух и более лиц, ст. 102 УК РСФСР, разыскивается Шварц Максим Александрович, 1968 г. рожд., урож. г. Москвы.
На вид примерно 14 — 16 лет, среднего роста, среднего телосложения, волосы тёмно-русые.
Преступник вооружён…'
Ещё четыре трупа. И всё та же фамилия — Шварц…
30–31 августа 1982 года.
Анапа.
Естественно, никакая тётя меня на вокзале в Анапе не ждала и не встречала. Но мне удалось незаметно слинять от любопытных попутчиков. Игорь и Лена из Ижевска, правда, сразу же свалили, подхватив свой чемодан. А вот тётя Ася из Сукко, была ну очень заботлива и даже звала к себе, если вдруг моя тётя не сможет меня разместить у себя. Но и она тоже быстро уехала. Её встречал сын на белых Жигулях-копейке. Усатый, чернявый и почему-то сердитый.
И вот я снова один, если не считать любопытной девочки-призрака, что крутится рядом и надоедает мне своими вопросами. Почемучка, блин, любопытная.
— А это что? А куда? А где море? А когда мы пойдём на море? — и это ещё малая часть из тех вопросов, что прилетали в мой адрес.
Я считаю, что мне повезло. Мне сдали комнату в частном доме. Я даже приготовил слезливую легенду о том, что папа приедет позже, через неделю… Но оказалось, что это никому не интересно. Плати деньги и комната твоя. Я заплатил, не торгуясь, сразу за неделю вперёд, чем ещё больше понравился хозяйке дома. За вполне небольшие деньги у меня была постель, крыша над головой и разрешение пользоваться общей кухней.
Но я пока питался в ближайшем кафе. Домой возвращался только ночевать, а всё остальное время проводил на море или просто гуляя по окрестностям. Даже ходил в кино. Не для себя, конечно. Все эти фильмы я уже видел когда-то. Но для Маши это было хоть какое-то, но развлечение.
Естественно, первым делом, как только мы нашли жильё, то отправились к морю. От нашего дома надо было или далеко идти до пологого спуска, или спускаться по крутой извилистой тропе по камням. Я пошёл напрямик. И не прогадал. Этот путь выбирали не все, да и пляж тут был не слишком оборудован для отдыхающих. Крупные камни, и местами неровная галька. В общем, не всем такое нравится.
Зато я был доволен. Можно было хоть какое-то время побыть в одиночестве. Я медитировал почти до самого вечера, глядя на то, как волны то накатывали, то откатывали, облизывая камни…
Машка тут же разделась и полезла в море. Меня она похоже, совсем не стеснялась уже, а больше её никто и не видел.
— Ты хоть плавать-то умеешь? — успел я спросить её.
Но она ничего не ответила и смело вошла в воду. И почти сразу, молча доказала мне, что плавать она умеет, и беспокоиться мне не о чем. Я конечно же слышал поговорку, что тонут в основном те, кто умеет плавать. Но, когда моя мёртвая подружка заплыла так далеко, что её уже трудно было разглядеть, а потом вернулась, паря над водой, то я и вовсе успокоился на её счёт. Та, кому суждено покинуть этот мир через день другой, вряд ли банально утонет в тёплом море…
Вот только у меня не появилось никаких новых мыслей по поводу того, как сделать так, чтобы тёмные силы не утащили бедную девочку в загробный мир со дня на день.
Ведьма говорила, что всё придёт само собой. Так оно и было. Как только возникала какая-то проблема, то сразу же возникали некие предпосылки для их решения. Только вот рядом со мной почему-то гибли люди. Одних убивали мои враги, а врагов в свою очередь, уже убивал я. И при этом, я поймал себя на мысли, что мне никого не жалко… Вот только разве отца… Новообретённого отца этого пацана, Максима Шварца. И бабушку, которую я при жизни не знал даже… А вот всех остальных… Нет. Не жалко.
А Маша. Она мне стала ближе всех других. Взбалмошная, местами капризная и своенравная, но своя, родная… С такой можно идти сквозь огонь и воду. Жаль, если она покинет меня и этот мир.
Кстати, обнаружил в себе новые способности. Теперь я могу глубоко нырять. Нет. Дышать под водой я пока ещё не умею, и жабры, как у Ихтиандра у меня не выросли. Но задерживать дыхание на несколько минут получается легко… Достал со дна для Маши большую раковину, нырнув поглубже… Рапаны они тут вроде бы называются. Внутри находился живой моллюск. Местные таких вываривают, потом раковину покрывают лаком и продают туристам. Предложил Маше этим заняться, но она сказала, что ей его жалко. Пришлось раковину снова забросить подальше в море.