Завтра первое сентября. День знаменательный не только тем, что детишки, от мала до велика, пойдут в школу, ПТУ или ещё куда… Но и тем, что это будет последний день Маши Кнопке на этой земле. Она, конечно, храбрится и делает вид, что верит в мои способности… Но я уже не раз замечал, что когда я не смотрю на неё, то она становится грустной и задумчивой. И мне кажется, что именно этим и вызвано её желание напоследок отрываться по полной. Мы с ней катались на аттракционах в парке Тридцатилетия Победы, ходили в кино и гуляли, гуляли. Периодически я покупал ей что-нибудь вкусненькое. Правда, для того, чтобы попробовать это, ей приходилось прятаться в камне моего перстня. Но это такие мелочи, на которые она уже не обращала особого внимания.
Зато я решил, что когда время будет приближаться к «часу Х», то имеет смысл спрятать её в камень. Вдруг проскочит указанный свыше день, а она останется со мной… Но верится в это с трудом. Либо её заберут в тот момент, когда она оттуда снова выберется, либо… Эх… Не думаю, что это поможет.
Снова подступает вечер… Закат на море красивый, и какой-то печальный. Где-то вдалеке играет музыка. Но у нас тут рядом ничего увеселительного нет. Поэтому за шумом прибоя даже не особо и слышно, что за музыка играет… Бу-бу-бу и всё…
Сегодня не хочется идти туда, где яркие огни и много весёлых людей…
— Максик! — грустным голосом спрашивает меня моя призрачная подружка. — Завтра последний день…
— Я знаю…
— Ты так и не придумал ничего?
— Я уже множество разных вариантов продумал, но ни один из них не даёт стопроцентной гарантии того, что я справлюсь. Понимаешь… Я даже не знаю, с чем мне придётся вступить в противодействие. А ведь чтобы победить, надо хотя бы знать, с кем сражаться.
— Я боюсь…
— Понимаю. Мне очень не хочется потерять тебя.
— Правда?
— Честное слово! Я впервые в этой жизни могу с кем-то говорить буквально обо всём, даже не подбирая слов.
— Да… Ты порой такое говоришь…
— Ты тоже. Вот и получается, что мы с тобой два сапога пара.
— Жаль… — задумчиво проговорила Маша.
— Чего тебе жаль?
— Того, что мы с тобой никогда не станем парой…
Вечерний тёплый воздух был густой, как кисель. И в этой звенящей густоте повисла длинная и тяжёлая пауза… Казалось, что молчание длится целую вечность. Я не знал, что сказать девочке, чтобы подбодрить её. А она молчала, глядя как по тёмной воде побежала лунная дорожка…
А я вдруг заметил, как еле-еле светится янтарным цветом камень в моём перстне. И это не отблеск бледной луны… Слегка крутанувшись на месте, я смог определить направление, в котором свечение камня было чуточку сильнее, и пошёл туда.
— Куда ты? — спросила Маша.
— Хочу проверить кое-что…
Идти оказалось недолго. Всего-то каких-то пару метров. Сигнал был слабый, но он указывал, что тут под камнями что-то есть… Недолго покопавшись, я нашёл маленькую золотую серёжку с бледно-розовым камешком.
Слышал я про такой бизнес на пляже. Ходят люди, с металлодетектором. Песок просеивают. И немало чего находят. Украшения и монетки… На пляже часто что-то теряется.
Я положил серёжку на ладонь и камень почти сразу же исчез, а я почувствовал небольшой совсем прилив энергии.
— Пойдём домой. Маш! — позвал я свою призрачную подружку. — Поздно уже…
Вечер 31 августа 1982 года.
Анапа. Частный сектор…
Вернулись мы, когда на улице уже совсем было темно. На юге рано темнее. Я прошёл в свою комнату и зажёг свет.
Настроение было не очень…
Один день. Остался всего лишь один день. Есть такое выражение: «День кормит год». Но в нашем случае, день вообще может напрочь перечеркнуть всю дальнейшую историю. Мою историю.
Если Маша навсегда исчезнет, я снова останусь совсем один. Не хочу! Вот реально, не хочу…
Дверь распахнулась без стука и в маленькой комнатке сразу же стало тесно. На меня набросились двое в штатском, и ловко так скрутили руки за спиной. А следом за ними в комнату вошёл мужчина в форме старшего лейтенанта милиции. Чернявый такой, с усами…
А я его не сразу даже и узнал. Это же сын тёти Аси. Он встречал её на белой копейке. Трудно его узнать. Тогда-то, на вокзале, он ведь без формы был. А чернявых усачей на югах хватает…
— Гражданин Шварц?
— А в чём дело? — попытался прояснить ситуацию я.
— Старший лейтенант Оганян. — представился мне он. — Вы арестованы по подозрению в убийстве. Где оружие?
— Какое оружие, стралей? — ответил я нагло и с усмешкой глядя ему в лицо.
И пистолет, и смятое в комок золото, лишённое камней, и даже все мои вещи, были спрятаны в самом надёжном месте. В камне магического перстня. Ну, разве что мокрые плавки висели на спинке стула…
— Ты мне поговори ещё, сопляк!
— Вот именно. Мне ещё только тринадцать лет, товарищ Оганян. За то, что вы безосновательно применяли физическую силу к несовершеннолетнему, связали его, а теперь вот, как я заметил, ещё и ударить хотите, Вас потом накажут. Я же молчать не буду, и всё сообщу прокурору.
— Ты чё, самый умный, да?
— Образованный…
— Обыскать тут всё! — скомандовал бравый милиционер.
Бесполезно. Тщательно произведённый обыск ни к чему не привёл. Больше пострадали вещи хозяйки дома.
— Куда ты спрятал пистолет? — наседал на меня Оганян.
— Какой пистолет? — с наивным выражением на лице переспросил его я.
— Пистолет Макарова, который ты украл у лейтенанта милиции в Москве, и из которого застрелил свою мать?
— Да что Вы такого говорите-то, товарищ старший лейтенант. Больная у Вас какая-то фантазия.
Мы уже стояли на улице, возле знакомых мне «Жигулей» первой модели белого цвета. Огянян уже сел за руль и завёл машину. Ну, что сказать? Движок завёлся с пол-оборота, звучал ровно и без посторонних шумов. Ясно, что за машинкой следят. Только вот мне интересно, откуда у простого милиционера деньги на машину взялись? Хотя… У армян всегда водились деньги. А судя по фамилии, этот старлей стопроцентный армянин.
Что делать дальше я не знал. Мои руки, стянутые за спиной каким-то ремнём, затекли, и я решил, что хватит изображать жертву…
Одним движением я отправил ремешок в пространственное хранилище.
Сегодня на пляже, я неплохо так потренировался, убирая в перстень и доставая обратно камни с пляжа. Причём максимальные размеры камня, который мне удалось бы спрятать в перстень, я так и не смог уточнить. Последний валун был с меня ростом. Он исчез так же легко, как и галька размером с кулак. Причём я мог даже передвигаться вместе с ним не испытывая никаких затруднений. Если бы я попробовал переместить его руками, то даже не смог бы и сдвинуть его с места. А так… Я спрятал его, а пройдя без напряга метров десять туда и обратно, снова вернул его на прежнее место. Вуаля…
Оганян не сразу заметил, что я стою, разминая затёкшие руки.
— Он развязался! — каким-то визгливым голосом он сообщил об этом двум оперативникам.
— Руки затекли, старлей… — спокойно ответил я. — Не ссы! Не убегу. Местность тут для меня незнакомая, а на лице темно. Бегать в темноте — себе дороже. Так и шею можно свернуть.
Глядя на всё это со сторону, Машка просто ухахатывалась… Она знала, что со мной ничего не произойдёт. Она просто была в этом уверена, потому что верила в меня. И мне это очень нравилось. Если кто-то в тебя верит, то поневоле и сам поверишь в свои силы.
Двое оперативников бросились ко мне, и тут же исчезли. Хорошо, что хозяйка ушла в дом и не видела этого. Лишние свидетели мне были не нужны, а эта женщина мне ничего плохого не сделала вроде бы.
Оганян что-то почувствовал и выйдя из машины стал озираться по сторонам, в поисках своих сослуживцев… При этом он зачем-то полез рукой в кобуру за пистолетом.
— Эй! Дядя! Ты с пистолетиком-то не балуй! — посоветовал ему я.
Но этот мужчина не посчитал нужным прислушиваться к моим советам и тоже исчез, успев лишь достать ПМ из кобуры.
Я сел за руль уже заведённой машины, а Маша проникла на пассажирское сиденье, прямо через закрытую дверь. Я выжал сцепление, слегка поддал газу и плавно тронулся с места… Ну, мы и поехали…
Куда?
Пока что прямо…
Глава 20
Глава двадцатая.
Я пришёл из ниоткуда, и поэтому мне совсем не страшно вернуться обратно.
И я умру. И ты умрёшь.
Ты скажешь: «Нет!», скажу: «Ты врёшь!»
Пусть жизнь похожа на игру…
Но ты умрёшь. И я умру.
Всему свой день, всему свой час.
Мир был до нас. И после нас
Другие поведут в игру.
Но ты умрёшь. И я умру.
А мне лишь хочется успеть
Перехитрить и жизнь, и смерть…
Переиграть свою игру,
И верить в то, что не умру…
31 августа 1982 года.
Анапа. Новороссийск.
«Мы едем, едем, едем в далёкие края…» А кто куда там едет? Лишь Машенька и я.
— А куда мы едем? — спросила меня моя неугомонная спутница.
— А тебе не всё равно?
— Просто интересно… А куда?
— Подальше отсюда.
— А нас никто не остановит?
— Не знаю.
— А если вдруг милиция?
Я извлёк из перстня пистолет и показал ей.
— Троих на месте положим, а от остальных убежим.
— Ты сейчас пошутил?
— Да мне уже и не до шуток.
Дорога была почти пустая. Где-то позади маячили фары какой-то машины, но она нас не догоняла даже. Хотя и мы ехали аккуратно, не превышая скорости. Несколько встречных машин и всё. Счастливые времена…
Примерно часа за полтора мы добрались до Новороссийска, но проехали мимо. Один раз я видел стоящих ГАИшников, но они только лишь козырнули, не обращая на меня никакого внимания. Наверное, я не зря напялил на голову фуражку Оганяна, найденную на задней полке.