— Дурак! — услышал я в ответ.
— Вот и я о том же говорю. Мне кажется, что ты совсем не понимаешь сложившейся ситуации.
— Идиот! А ну развяжи меня! Быстро!
— Знаешь… Мне не нравится, когда со мной разговаривают таким тоном.
— А ты другого не заслужил.
— Ну, вот и договорились. Отныне я сам по себе, а ты сама по себе. Можешь и дальше делать всё, что тебе взбредёт в твою глупую голову.
— Сам дурак…
— Меня это больше не касается. — не обращая внимания на её слова, продолжил я. — Хочешь, прыгай со скалы, хочешь броди по горам, дразня озабоченных горцев. Это теперь только твои дела. А про меня забудь!
Шум на улице отвлёк меня от всяких разных мыслей. Я вышел из дверей и увидел нерадостную картину. С десяток женщин рыдали на трупах. Одна из них скребла по своему лицу ногтями, раздирая в кровь своё лицо. Другая держала в руках отрезанную голову. Тут были и старые, и молодые женщины. Было несколько совсем ещё девочек, но они испуганно жались к своим матерям.
Увидев меня, они стали громко кричать, размахивая сжатыми кулаками в мою сторону. Похоже, что меня сейчас коллективно проклинают. Было бы за что? Я всего лишь защищался, спасаясь от агрессивных горцев… Но кому я сейчас хоть что-то могу доказать? И буду ли я это делать? Вряд ли…
— Эй! Ты про меня забыл, что ли? — послышался Машкин голос из глубины чужого дома.
— Не отвлекай меня! Не до тебя сейчас. — отмахнулся я.
А во дворе, похоже, что-то стало происходить… Женщины прекратили рыдать. И стали подниматься с земли. Я заметил, что одна из них взяла в руки чей-то брошенный кинжал. И другая тоже. Третья держала в руках что-то вроде серпа, но тоже острое на вид…
Да что тут происходит? Неймётся им тут всем, что ли?
Дожидаться того момента, когда они приблизятся ко мне, чтобы начать пробовать тыкать в меня всякими разными железками, я махнул рукой, и они все исчезли.
Резать их я не стал. Я же не кровожадный монстр какой-то… Или всё-таки монстр? Ведь ничего даже в душе не ёкнуло, когда я тут кромсал эту кучу агрессивно настроенных мужчин и мальчиков. И вон старику обе руки отхватил, и глазом не моргнул. Но вот резать женщин, обозлённых на меня за то, что я поубивал тут их мужчин… Рука не поднимается. Парадокс…
— Макс! Ты меня освободишь когда-нибудь или нет? — снова раздался Машкин голос.
— Нет! — крикнул я в ответ. — Хочешь освободится, развязывайся сама!
— Дурак!
— Я это уже слышал. Придумай что-нибудь поновее!
Она ещё что-то там бубнила, но я её уже не слушал. Я присел возле стены дома, привалившись спиной к холодным камням. По чистому голубому небу, куда-то очень далеко плыли белоснежные облака. Я долго смотрел в небо, пока не почувствовал, как кожу на моём лице начало стягивать. Я хотел было протереть лицо рукой, но поднеся ладонь к глазам, заметил, что левая у меня вся в крови, ну а в правой, я по-прежнему сжимаю затрофеенный кинжал. Поэтому тереть лицо окровавленными руками желание у меня сразу отпало.
Я встал с земли, размял плечи, а потом взял, да и вернул всех женщин этого селения на эту грешную землю. Все они попадали практически на те же места, откуда я их и забрал. И они все уже были мертвы. Я помню, что долго в хранилище без ущерба для себя могла находиться, только Машка. Да и то, когда она уже была мёртвая. Помнится тогда она была более доброй и милой девочкой…
Меня отвлёк шум копыт, что послышался где-то вдалеке. Неужели ещё не все горцы закончились? Или это казаки спешат мне на помощь. Но этого не может быть. Старый казак говорил, что добираться будет часа полтора-два. А прошло всего ничего…
Кстати, а сколько прошло времени?
Добрался я сюда через портал практически мгновенно. Потом минут пять-семь ушло на избавление от собак. Хотя нет. Я же ведь ещё какое-то время шагал через лес, прежде чем собаки стали гавкать… А потом ещё снова шёл пешком. Разговаривал с горцами… Дрался с ними… Общался с Машкой. Или, лучше сказать, ругался с Машкой. Убивал старика… Разбирался с плачущими женщинами…
Ну, никак не могло пройти больше часа. Так что вряд ли это казаки…
Но я ошибся. Первым в селение ворвался на рысях Великий князь Олег Константинович. Ну следом за ним и все остальные. Его брат Игорь и человек двадцать казаков вместе с ним.
Увидев меня, Олег легко спрыгнул с коня и бросился ко мне:
— Максим! Что с тобой? Ты весь в крови. А где Маша? Она жива? С ней всё в порядке?
— Не тряси меня, Олег! Ты задаёшь сразу слишком много вопросов.
— Эй! Кто-нибудь! — раздался громкий Машкин крик. — Развяжите меня уже!
— Вот видишь! — пояснил я князю. — Судя по голосу с ней всё в порядке.
— Ты так и не развязал её? — удивился Олег.
— Да всё как-то некогда было. — попытался кое-как оправдаться я.
— Это ты всех тут убил? — на этот раз вопрос прозвучал от Игоря.
— Да. Но они сами на меня напали.
— И женщины тоже?
— А ты приглядись повнимательней. Видишь же, что у них в руках всякие острые железки?
Казаки, спешившись, бродили, разглядывая трупы.
— Чем это ты их? — спросил Олег.
— Да, так… Уже и не помню. Много их было. Лезли на меня со всех сторон. Отмахивался, как мог.
— У тебя это неплохо получилось. — проговорил Игорь. — Только тут такое дело… Они все, между прочим, граждане Российской империи. И придётся всё это кровопролитие как-то объяснять полиции…
— Меня кто-нибудь развяжет наконец-то или нет? — снова раздался крик Маши.
— Вот. — поднял я вверх указательный палец. — Думаю, что пока её развязывать не надо. Приедут жандармы, или кому там мы сообщим… Мы им предъявим похищенную девушку. А потом уже и развязать можно.
— Дурак! — раздалось из комнаты.
— Точно. — добавил я. — Надо ещё и кляп обратно вернуть, чтобы перестала кричать всякие гадости.
— Раз-вя-жи-те ме-ня! — продолжала кричать из комнаты, так и не развязанная никем Мария.
Глава 20
Никому не позволяй испортить твою жизнь. Это только твоя жизнь. И ты, если захочешь, сам всё и испортишь.
Перевести часы назад совсем несложно.
Сдвигаешь стрелки, циферки мелькают.
Но время вспять отправить невозможно.
Законы физики, увы, не позволяют.
Вечер 16 марта. 1914 год.
Российская Империя. Крым. Ореанда.
Не было у меня возможности в прошлой моей жизни обучиться верховой езде на непарнокопытных особях лошадиного рода. Поэтому-то сейчас все мои мысли были лишь о своей многострадальной заднице. Я ловил ухмылки во взглядах казаков, бросаемых на меня. Ведь судя по их усмешкам, которые они тщательно пытались спрятать от меня, я сидел в седле, как собака на заборе. Ну а мне это поездка по горным дорогам, с каждым шагом лошади давалась всё труднее и труднее.
Если я сегодня выживу после этой верховой поездки, надо будет озаботиться обучению пользоваться этим гужевым самоходным устройством, мощностью в целую одну лошадиную силу. Ну, хотя бы у тех же самых казаков. Уж они-то с детства в седле. Может сумеют обучить такого неумёху как я за короткий срок.
Нет. Это невозможно. Мне кажется, что внутренние поверхности моих бёдер уже лишились нескольких слоёв кожи… Как же жжёт при каждом движении. Завтра я буду ходить в раскоряку… Но сейчас а-аа… Блин горелый. Как же мне больно.
После того, как казаки убедились в том, что в селении никого в живых не осталось, они немного помародёрили. Вроде бы собирали только оружие, но я не поставлю и ломаного гроша на то, что они не приберут заодно найденные деньги и ценности. Хотя, кто их знает. Может они возьмут лишь только колющее, режущее и стреляющее. Другие времена, другие нравы… Ну а я затрофеил лишь только тот самый кинжал, что забрал у молодого горца. Не раздумывая долго, я прибрал свой трофей в хранилище, стараясь сделать это более-менее незаметно для окружающих.
Тот самый немолодой казак, что показался мне более опытным, смотрел на меня не слишком приветливо. Похоже то, что я покрошил в капусту тут не только воинов, но и всех остальных, ему не понравилось. Я не стал ему ничего отвечать.
Да и оправдываться смысла никакого не было. Я тут был один. И что мне было делать? Сперва на меня бросались именно воины, и потом, когда они кончились, на меня полезли мальчишки с железяками, а после и женщины… Интересно, как бы он сам действовал, окажись на моём месте?
Машку, конечно же, развязали. Сейчас она едет вместе с Олегом. Моя лошадка плетётся где-то в хвосте нашей группы. Только два казачка замыкают процессию позади меня.
Ну а я не могу ни о чём думать, кроме как о своей стёртой до мяса заднице. И кто бы знал, что меня так просто вывести из строя? Не надо в меня стрелять и тыкать острыми железками. Достаточно просто посадить меня верхом на какую-нибудь клячу, и я выпал из боя с максимальным ущербом для себя.
Сколько там старый казак говорил? Полтора-два часа пути? Да мы уже целую вечность прёмся по этим горам, а моря что-то не видно. И на фига я оставил свой походный портал в Ореанде. Было бы у меня сейчас с собой старое зеркало, я бы в один момент оказался бы в своей комнате.
Магия-шмагия… Подлечить себя что ли прямо сейчас? Но для этого надо хотя бы сосредоточиться. А я не могу сейчас думать ни о чём, кроме того места, которое надо бы подлечить…
Та-ак… Даю установку на восстановление потёртостей кожных покровов. Блин, как щиплет-то… Но вот уже и полегче стало. А теперь новая установка… Как бы по культурнее выразиться? Но на ум ничего не приходит кроме термина «Железная жопа». Зато теперь больше ничего не болит. Ну и слава богу…
Дальнейшая дорога прошла скучно и безо всяких побочных повреждений. Наша кавалькада въехала на территорию усадьбы, и первым, кто нас встретил, была, конечно же, Ирина. Она чуть ли не вырвала Машку из рук князя Олега, и увела её с собой. Но при этом успела послать мне такой прожигающий взгляд, что если бы в её глазах были лазеры, я бы уже сгорел или расплавился. Но мне было плевать. Я слез со своей лошадки, и потрепал её гриву.